Соседи — палочки Коха. Как калмыков переселили в палаты для туберкулезников

Sobesednik.ru – о том, как жителей калмыцкого поселка переселили в здание бывшего туберкулезного отделения больницы

Фото: Булгун со старшими детьми // фото: личный архив

В калмыцком поселке Яшкуль людям дали жилье в здании бывшего туберкулезного отделения больницы. Жильцы заболели туберкулезом. Теперь они пытаются получить другое жилье, но местные власти хотят скандальную историю замять. 

С иконами, но без работы 

В поселке Яшкуль, что в 93 километрах от Элисты, находится красивейший хурул – так в Калмыкии называют буддийские храмы. В нем хранятся старинные иконы-танка, выполненные на ткани. Но одной красотой и верой сыт не будешь, поэтому, когда местных спрашиваешь, что есть в поселке с населением восемь тысяч человек, они обреченно разводят руками: самого главного – работы – нет. В советские времена Яшкуль держался на животноводческих совхозах, теперь там нет ни одного «поселкообразующего» предприятия. 

– Вся работа в Яшкуле – это бюджетная сфера, – рассказывает Валерий Богаев, коренной житель поселка и бывший депутат парламента Республики Калмыкия. – Это детский садик, две школы, школа искусств, администрация, больница. 

По словам Богаева, местные едут на заработки в Элисту, Москву и Петербург, а те, кто остается, готовы работать за 5–6 тысяч рублей, «пятнашка» считается уже хорошей зарплатой, и слово боятся сказать поперек местной власти. Весь поселок знал о заразившихся жильцах тубанара, так там называют бывшее туберкулезное отделение Яшкульской районной больницы, но все – и прежде всего сами пострадавшие обитатели дома с палочками Коха – молчали. 

Две комнаты с палочками 

Прошло уже больше 15 лет с тех пор, как Булгун Нюдльчиева узнала о том, что у ее детей открытая форма туберкулеза. 

– Я сама из многодетной семьи, – рассказывает Булгун. – Нас с мамой жило шесть взрослых детей в трехкомнатной квартире, и у каждого свои дети. В 2002 году я обратилась к ахачу (глава администрации Яшкульского сельского муниципального образования. – Авт.) Владимиру Лиджиеву. Он сказал мне, что в Яшкуле жилья нет, есть комната в тубанаре, которую он может выделить. 

Булгун, у которой был годовалый ребенок на руках, согласилась, ее сняли с очереди на жилье, и она переехала в бывшую больницу. Женщина знала, что комнаты дают в бывшем туберкулезном отделении, что это палаты, в которых лежали и даже умирали больные с открытой формой туберкулеза, но ее это не испугало. Как и то, что больничное здание было закрыто всего год назад. 

– Лиджиев говорил, что помещения обеззаразили, что это безопасно. Я ему верила, – поясняет она. 

Когда Булгун въехала в свое новое жилье – две комнаты общей площадью 24 квадрата в старом деревянном бараке, ей самой пришлось вставлять окна и двери. Ни канализации, ни водопровода, ни природного газа в доме не было. По словам женщины, воду она воровала по ночам в действующей детской больнице, которая находится в нескольких метрах от барака, в туалет ходила в ту же больницу или на улицу. Вместе с Булгун в больничном доме, по ее словам, так жили еще шесть семей. 

– Жили дружно, общались, справляли вместе праздники, – вспоминает Булгун. 

Через три года больница передала барак поселку и отрубила его от теплоснабжения. Зимой жильцы грелись электрическими нагревателями, переезжать им было некуда. 

Дети температурили и кашляли 

Спустя год жизни в бараке у ребенка Булгун обнаружили туберкулез. Она думала, что проба Манту с положительным результатом – это ошибка, ребенок просто намочил прививку, но рентген показал, что в легких есть затемнения. Анализ мокроты тоже подтвердил туберкулез. Булгун лежала с ребенком в противотуберкулезном диспансере в Элисте, давала ему дома таблетки по предписаниям врачей. Мама-одиночка Нюдльчиева родила еще двоих детей – в 2003 и 2005 годах. С ними история повторилась. Всем спустя какое-то время был поставлен диагноз открытая форма туберкулеза, все лежали в тубдиспансере, были поставлены на учет и получали пособие по инвалидности. Сама Булгун, по ее словам, туберкулезом никогда не болела. 

Примерно в одно время с Булгун комнаты в бараке получила и ее сестра – Марина Мендбаева. С ее двумя маленькими детьми случилась такая же история. 

– Внуки температурили, кашляли, – рассказывает мать Марины и Булгун Тамара. – Думали сначала, пневмония, оказалось, что туберкулез. 

Тамара говорит, что дочки согласились на барак, где когда-то лежали туберкулезники, потому что жилья для переселения в поселке просто не было и нет. В последний раз очередникам давали квартиры в бывших детских яслях. 

По словам Булгун, переболел болезнью Коха в открытой форме и муж Зои Улановой, бывшей санитарки Яшкульской районной больницы, тоже получивший в тубанаре жилье. Об остальных жильцах Нюдльчиева ничего не знает. 

В 2005 году Булгун от сельской администрации получила ордер на комнаты – до этого она жила нелегально, – прописала себя и троих детей. В 2007 году она вышла замуж и переехала в Элисту, где снимает квартиру. В семье уже шестеро детей. Двое старших, перенесших туберкулез, живут и учатся в Цаган-Аманской санитарной школе-интернате. Там они проходят профилактику, инвалидность с них сняли. Раз в год от республики им выделяют путевку в сочинский санаторий. Сама Булгун оплатить детям отдых на море не может. 

– Мы за аренду платим 15 тысяч рублей, – говорит она. – Новый ахач (Владимир Лиджиев ушел с должности. – Авт.) требует, чтобы я выписалась с детьми из комнат. А куда я выпишусь? 

Булгун утверждает, что из-за того, что она не выписывается, ей не дают справку о составе семьи, которая нужна для получения детских пособий. Многодетная мама не видела этих денег почти год, но она понимает, что если согласится на выписку, то уже никогда не увидит нового жилья, а в дом с палочками она уже ни за что не вернется. 

Публично сельские власти обещают, что обитателям дома 55/4 по улице Канукова дадут квартиры по программе переселения из ветхого аварийного фонда. Свою вину они, конечно, не признают. Говорят, что жилье давала больница, только вот Булгун в ней не работала и ордер ей выписывали в администрации. 

Жильцы барака разъехались. Марина, сестра Булгун, купила на материнский капитал комнату. Остался только один жилец – 65-летний Александр Нохаев. Он живет в пяти комнатах. Удобств там по-прежнему никаких, туберкулезом он не заболел. 

– Я ничего говорить не хочу, – отрезал он. – Тут уже приходили из прокуратуры. Вы напишете – а меня отсюда выгонят. Другого жилья мне не дадут. 

Один звонок

«Вопрос не ко мне» 

Прокомментировать ситуацию с заселением людей в бывшее туберкулезное отделение Яшкульской районной больницы мы попросили ее главного врача Николая Ишкеева которого сейчас делают главным стрелочником. 

 – Вы знаете, в чем заключаются обязанности главврача? Это лечение больных и жизнеобеспечение больницы. Я не знал, что там живут люди. Это вопрос не ко мне, – сказал он и бросил трубку. 

* * *

Материал вышел в издании «Собеседник» №47-2018 под заголовком «Соседи — палочки Коха».

Рубрика: Общество

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика