Казалось, самолет падает прямо на меня…

Жертв могло быть больше

На подъезде к Смоленску мы долго наблюдаем в чистом голубом небе белую полосу – то ли причудливо выстроившиеся облака, то ли удивительно долго не рассеивающийся след от самолета. Полоса похожа на наклоненную стелу – памятник трагедии, о которой уже никто и никогда не забудет ни в Польше, ни в России.

Сам аэродром оцеплен милицией и ОМОНом, но в первой суматохе не успели взять за ограждение фрагмент крыла разбившегося самолета. 3 метра белого металла среди поломанных веток кустарника. Это первая точка отсчета, после которой стало ясно, что самолету не спастись. Здесь самолет чиркнул крылом и стал разваливаться на части. Это «начало конца» самолета охраняют два милиционера, которые даже не отгоняют ни нас, ни остановившихся случайных прохожих. Так и стоим молча друг напротив друга.

– Мы встречали этот борт, ну, сидели в засаде, по-русски говоря, пассажиры-то непростые, – возбужденно рассказывает сержант милиции Эдуард из оцепления. – До этого в начале десятого сел «борт №2» (с польскими журналистами. – Авт.), видимость была еще более-менее нормальная. После стал резко сгущаться туман. Около 10 прилетел и пытался сесть грузовой ИЛ-76, который сделал один круг на посадку, потом второй, но приземляться не стал, улетел. Тут уже не было видно вообще ничего, мы ориентировались только по гулу двигателей. Все произошло мгновенно. Из тумана показалось накрененное вбок крыло самолета. Потом, похоже, пилот увидел под собой не взлетную полосу, а деревья и попытался взмыть вверх, но зацепил верхушки. Фюзеляж самолета развалился на пять крупных обломков. И буквально сразу после аварии туман стал рассеиваться.

На месте становится понятно, что жертв могло быть больше. Самолет чудом не врезался в бетонные пятиэтажки, которые стоят в пятистах метрах от места падения. Тут же гаражи, где в выходной копались автолюбители, автозаправка, которая могла взлететь на воздух, и оживленная автотрасса…

 «Он летел так низко, что я невольно присела»

 Кассир автозаправки Галина до сих пор ежится, вспоминая:

– Я вышла на улицу, слышала гул, но самолета не было видно – все было в густом молоке тумана, вдруг рядом с заправкой в воздухе мелькнуло что-то белое – секундой позже я поняла, что самолет. Он летел так низко, что я даже невольно присела. Казалось, падает прямо на меня…

Но самолет протянул еще пару сотен метров. К заправке Галины до нас подходил министр МЧС Сергей Шойгу.

– Падать он начал еще вон там, – указывает нам старший лейтенант милиции на лесополосу.

Верхушки деревьев как будто сбриты, и в центре – сломанная береза, необычайно крепкая и могучая. Она в охвате сантиметров 60, старое дерево. Как-то дико, что березка – символ хрупкости и тонкости – по роковому стечению обстоятельств оказалась одной из причин страшного происшествия.

– До сих пор не пойму, как они хотели сесть и почему им это позволили, – говорит работник аэродрома и бывший летчик Александр М.
– Российский ИЛ-76, который прилетал перед президентским бортом, раньше много раз садился в Северном, и то не стал рисковать, развернулся и улетел. А он здесь ориентируется, как дома… Говорят, решение садиться приняли сами поляки, вопреки рекомендациям нашего диспетчера. Но о чем они там говорили и почему в итоге не договорились, станет ясно только после того, как обнародуют радиопереговоры экипажа ТУ и диспетчеров Северного…

«Я почему-то совсем не видел тел»

В ближайшей к аэродрому гостинице «Новая» расположилась съемочная группа польского телевидения. Они прибыли в Смоленск на день раньше трагедии и собирались снимать репортаж о визите польского президента. Обычный официоз.

– Я выставил камеру в окно, чтобы снять, как садится самолет, – рассказал нам монтажер польской телекомпании TVP Славомир Вишневский. – Был сплошной туман, но я надеялся, что камера «увидит» хоть что-нибудь. Но такие кадры я, конечно, снять не ожидал. Резкий удар, потом взрыв, столб огня. Я схватил камеру и побежал туда, где горело.

Славомир показывает прыгающие кадры, снятые камерой в руках бегущего человека. Кусок двигателя, разбросанные куски обшивки, к которым уже подтягиваются люди и пожарные шланги… «ФСО! Не снимать, камеру сюда!» – «Я польский журналист, у меня есть аккредитация». – «Ну, тогда прошу, пан».

Славомир полчаса отвечал на вопросы сотрудников спецслужб, после выяснения личности его отвезли в гостиницу. «Мы очень вежливо расстались, хотя вначале мне полушутя сказали: «Хорошо, что говоришь по-русски, в нашей тюрьме тебе это поможет».

– Среди останков самолета, – продолжает Славомир, – я почему-то совсем не видел тел – видимо, не дошел до них или они были внутри кусков самолета. Обломки горели, но не сильно, пожарные быстро все тушили. Мне вначале показалось, что самолет упал небольшой и жертв совсем немного. А когда я сидел в машине ФСО, мне пришло смс-сообщение от знакомых, что разбился самолет президента Польши, в котором летели почти 100 человек.

– Сразу подняли весь состав УВД города, – говорит милицейский старлей в оцеплении. – Нам сказали: будем работать, пока не поступит команда «отбой». Я-то еще на месте стою, а вот те, кого отправили собирать тела, говорят, в обморок падали, девчонкам плохо становилось от вида кровавого месива. И это опытные сотрудницы милиции, для которых трупы, можно сказать, обыденность…

Президент очень спешил

Видно, что Смоленск готовился к крупному международному событию – прилету польской делегации. Оказалось крупное международное событие, но с другим знаком. В одном из отелей по указанию администрации области развернули пресс-центр, в городе были распроданы все гостиничные места – и самые дорогие, и самые плохонькие номера, которые в другое время обычно простаивают. В субботу вечером и утром в воскресенье в Смоленске уже много поляков. Журналисты, телевидение, гости, которые приехали на памятные мероприятия. Гвоздиками покрыты и подходы к месту трагедии, и даже машины с польскими номерами. У ворот аэродрома – цветы и свечи. Слышится польская речь, по взволнованной интонации и дрожащим голосам она понятна без перевода. Странный поляк Войцек с длинными волнистыми волосами и видом запыленного путника сам с нами заговорил:

– Я приехал в Катынь, где захоронен мой родственник, расстрелянный в 1940 году. Добирался автостопом, хотел поклониться и уехать. Но остался. Ночевал на гостиничном диванчике в коридоре. Отель люксовый, и охрана сначала не разрешала, но потом махнули рукой – такая ситуация…

В гостинице «Центральная» остановился брат-близнец погибшего президента Ярослав Качиньский. Он прилетел тихо, и журналисты случайно засекли его в гостиничном коридоре. Никто не решился лезть к нему с вопросами – шок и потрясение читались на его лице без всяких слов. Поздним вечером, а точнее, уже в ночь с субботы на воскресенье Ярослав Качиньский вместе со специально прилетевшими премьерами России и Польши Владимиром Путиным и Дональдом Туском возложили к месту трагедии цветы. Качиньский и Путин вернулись на это же место днем – чтобы проводить гроб с телом польского президента.

«Катынь-2»…

Мемориал Катыни находится в 18 километрах от Смоленска. Именно сюда спешила польская делегация. Здесь были намечены торжественные мероприятия. Катынь – сложный политический вопрос. Россия только в 1990-е годы призналась в военном преступлении 1940 года, когда под Смоленском НКВД расстрелял пленных польских офицеров.

– Утром в день трагедии прибыли 1200 поляков, большинство приехали в 6 утра поездом из Варшавы и сразу сюда, – рассказала нам научный сотрудник мемориала «Катынь» Екатерина Конева. – Были выставлены караулы, готовились оркестр, поминальная служба. Все ждали президента. Его самолет должен был приземлиться в 10.30, а в начале двенадцатого стало известно о трагедии. Когда люди узнали об этом, многие плакали. До сих пор помню звук тихого стона, который тут стоял. Быстро подъехало несколько машин скорой помощи, доставили валидол и теплые одеяла. На месте катынского захоронения провели, как и планировалось, торжественную католическую поминальную службу. Но она уже была по погибшим не только в 1940-м, но и в 2010 году.

Катынские события в Польше поминают 13 апреля, но почему-то церемонию в Смоленской области решили перенести на выходной день – субботу, 10 апреля, которое по роковому стечению обстоятельств теперь тоже стало траурной датой.
Слишком много рокового сошлось в этот день.