Руслан Гринберг: Путин выберет Кудрина

Известный экономист объяснил Sobesednik.ru, в чем суть выбора из трех экономических программ, стоящего перед властью.

Сегодня, пожалуй, в России два главных вопроса — «политический момент» и экономические сложности. Свидетельством тому — не угасающее уже вторую неделю бурное обсуждение программ, которые были представлены президенту на Экономическом совете. После трех часов обсуждения Путин не выбрал ни одну. Какая из программ перспективнее, разбираемся с членом-корреспондентом РАН Русланом Гринбергом.

«Президент выберет Кудрина»

— Вы за какую программу — Кудрина, Улюкаева или Титова — Глазьева (Столыпинский клуб)?

— Хм, мне больше нравится бюджетное стимулирование, чем бюджетная консолидация.

— То есть за Столыпинский клуб? И вас, как многих, не пугает эмиссия?

— В каждой из этих программ есть своя правота. Но похоже, что президент, скорее всего, сделает выбор в пользу кудринской программы, которая не требует каких-то радикальных изменений. Более того, фактически же будет реализовываться программа в духе «всем сестрам по серьгам».

— Вы сказали, что программа Кудрина не требует радикальных изменений. А как же обязательность судебной, пенсионной реформы и так далее? И еще — жесткое сокращение социальных выплат...

— Так они и есть его программа. Мы же все это уже не раз проходили — ограничение коррупции, независимые суды, равенство всех перед законом, качество госаппарата... Все то, что у нас пока не очень получается по разным причинам. Но главное не это. Даже если будет выбран правильный курс в этих сферах жизни, результаты появятся ох как не скоро.

Об урезании социальной сферы я вообще не говорю. Либертарианский подход здесь вообще не уместен как по экономическим, так и по социальным соображениям.

— А Медведев не будет ставить палки в колеса Кудрину, как вы думаете? Он же сам настаивал на его увольнении... К тому же вроде бы премьер тяготеет к программе «Экономика роста» Столыпинского клуба — ее уже, сообщают, изучают министерства и ведомства по поручению Медведева. Или он подчинится выбору президента?

— Думаю, подчинится, если Владимир Путин позовет их и скажет: «Ребята, вы друг друга не любите, но вам придётся сотрудничать».

— Но нехотя.

— А это неважно.

— Как неважно? Если премьер Медведев будет делать нехотя, то главе Центра стратегических разработок Кудрину ничего не удастся.

— Я вас умоляю. Вроде бы у них нет никаких мировоззренческих различий, кроме тех, что на личностном уровне.

[:image:]

— А разве этого мало? Зато есть амбиции.

— Естественно. А у кого их нет? Можно предположить, что у Алексея Леонидовича есть амбиции стать премьер-министром. А это уже серьезная интрига.

— И все же вы считаете, что при всех этих «но» тут меньше рисков и президент выберет предложение Кудрина? Почему?

— Во-первых, он его любит, работал с Кудриным еще в Питере...

— А Улюкаева он не любит?

— Да нет, я про другое. Ясно, что Кудрин, в отличие от Улюкаева, — это питерская команда. А это — принципиально иная история. Ну и потом, дитя не плачет, мать не разумеет: народ вроде спокоен, внешняя политика хорошая (будто бы) — все нас окружают, надо сплотиться, так чего беспокоиться? Скоро выборы... И зачем тут затевать какие-то эмиссии и вообще радикальные изменения? Черт его знает, чего из этого получится.

Денег как грязи?

— Но ведь эмиссии и так каждый год проводятся. В конце прошлого года, к примеру, ЦБ объявлял, что напечатал 1 трлн руб. И тогда экономисты не видели в этом ни оснований для роста инфляции, ни для других проблем. В программе Титова — Глазьева речь идет лишь о 1,5 трлн. Возможно, возмущение вызвало то, что их предлагается пустить на зарплаты и реальный сектор, а не на банки, как обычно? У Кудрина — ни слова о промышленности.

— Знаете, почему все возмущаются (и я тоже возмущаюсь)? Вот депутат ГД Андрей Макаров — между прочим, глава комитета по бюджету и налогам — сказал (в заставке программы НТВ «Место встречи» — авт.): «Денег у нас как грязи!» И он прав — чего думать о какой-то эмиссии, когда у вас денег сколько хочешь: банки не знают, что с ними делать. Кто-то очень точно заметил: мало привести лошадей к водопою, надо, чтобы они хотели пить. А они не хотят. Все чего-то ждут...

— Нет, «они» хотят. Мы сейчас делаем серию публикаций о том, что происходит в разных отраслях — так вот, желание у производителей есть, они пытаются. Но поддержки в развитии нет — «длинные» деньги им дают под такие дикие проценты, что они уже и не нужны. Все понимают: это путь к разорению. Но если мы и дальше будем поддерживать только финансовую сферу, мы никогда не сможем конкурировать в реальных секторах экономики. И еще: мы все время говорим о том, как отчаянно нужны инвестиции — и тут же задираем проценты по кредитам, мешая бизнесу этими инвестициями воспользоваться.

— Понимаете, мы сами себя загнали в ситуацию, когда риски от дополнительной эмиссии очень велики. Вы не можете давать деньги под низкий процент, когда у вас инфляция высокая. Это закон, здесь ничего не поделаешь. Поэтому главная проблема — добиться того, чтобы деньги шли под конкретные проекты и по специальным каналам, чтобы можно было их контролировать. А с этим у нас не очень пока получается.

Но главная причина, почему банки не дают деньги — они почти уверены: им их не вернут. А почему они в этом уверены? Потому что все любят деньги брать, а вот смогут ли они их окупить? Потому что сбыта-то нет. Вот сейчас курс рубля опять повышается, и снова появится импортная составляющая... То есть волатильность валюты, она тоже парализует экономику. Представьте: вы возьмете кредит, а цена на нефть выросла, рубль начал укрепляться, и опять придет импорт... Будет дешевле. И все — вы не сможете ничего продать.

[:image:]

— Не придет импорт. У нас же санкции.

— Это все до поры до времени.

— Так почему мы не пользуемся этим временем?

— Почему не пользуемся? Пользуемся. Вот по свинине, птице растем... Транспортное машиностроение у нас неплохое — мы вагоны хорошие делаем, вертолеты... Но вообще-то нам надо очень точечно инвестировать в те сферы, где мы находимся в жесткой конкуренции, которую, скорей всего, не выдержим. С Китаем — по потребительским товарам, с Европой — по инвестиционным товарам.

— Но нельзя же с нуля стать круче конкурентов. Надо же и промышленность тоже кормить, чтобы она росла. Мы же хоть какой-то путь развития должны пройти.

— Принципиальный момент один, и он простой. Вот сейчас кризис, все просят денег, и государство идет по самому простому пути: всем сестрам по серьгам. Только чтобы залить пожар.

На самом деле вы правы — нужно менять структуру промышленности. Но проблема в том, что без государственных денег ничего не получится. А государственные деньги — это выбор приоритетов. А в приоритете — обычно то, где хоть какое-то развитие начинается. И здесь порочный круг — потому что развития не будет, пока не будет госинвестиций.

— И чья программа ближе к решению этой проблемы?

— Здесь нет абсолютной правоты ни у одной из конкурирующих позиций. Потому что дело зашло уже очень далеко. Это правда. И в отличие от Запада, где можно печатать денег сколько хочешь, потому что у них дефляция — люди просто затаились и ничего не покупают, в России деньги есть у тех, у кого их и так много, а у 70% граждан их вообще нет.

Потому и Набиуллина, и Улюкаев, и Кудрин — все боятся (не без основания) увеличивать спрос россиян, то есть повышать зарплаты и пенсии. Они опасаются, что деньги эти пойдут вовсе не на приобретение отечественных товаров, а на покупку валюты.

[:wsame:][:wsame:]