Зловещее спокойствие Донбасса. Как ДНР строит мирную жизнь

В Донбассе снова летят снаряды. Похоже, затишье кончилось. «Собеседник» побывал в регионе накануне нового обострения.

«Дырки» спасают

В самолете рядом со мной сидела старушка. Она долго пристраивала палку сбоку от кресла, сумку в ногах... Кажется, ни разу не задремала за весь полет, хотя прилетали мы в Ростов-на-Дону в полтретьего ночи. Когда приземлились, она спросила, не еду ли я в сторону Матвеева Кургана. Оказалось, что она из Донбасса, ее село — в 20 км от границы с Россией, и туда даже ходит автобус — прямо из аэропорта, но только днем.

— Как мы живем? Сейчас ничего, вот в прошлом году, когда нас обстреливали, было плохо, — про жизнь рассказывает скупо.

— Работа у людей есть? Зарплату платят? — выпытываю я.

— У нас немецкая швейная фабрика в селе как работала, так и работает, а кого — огороды спасают, домашние запасы. Или уголь из «дырок» [по-другому «копанки» — что-то вроде дворовых шахт] продают, — перечисляет бабушка. — Живем... А деньги — чем платят, все берем: и рубли, и гривны, и доллары.

Граница

От Ростова до границы — около ста километров. Где-то на полпути вдруг — прямо у дороги — два ряда пустых палаток, аккуратно установленных на прямоугольном пятачке земли, видимо, чтобы не «залезать» на засеянные уже поля.

— Это новый лагерь для беженцев, — пояснил водитель.

[:wsame:]

Матвеев Курган — российский погранконтроль. Несколько сот метров — и уже Успенка, пропускной пункт ДНР.

Годится и российский паспорт, и заграничный. Правда, отметку ставят лишь в последнем. И то — только наши пограничники: ДНР же непризнанная.

То ли потому, что приехала я рано (было полвосьмого утра), то ли просто день такой выдался, но на границе было пустынно. Это потом, когда я уже возвращалась вечером следующего дня, очереди были в обе стороны. В ДНР стояли фуры и легковые машины, а в Россию — в основном только легковые. Но это были не беженцы — кто ехал к родне, кто на рынок, кто на отдых... Любопытно, что на обратном пути — в Россию — ополченцы проверяли все вещи выезжающих из ДНР очень тщательно. Оказалось, так пресекают вывоз оружия.

[:image:]

Бассейн для школьников

Двадцать минут — и мы уже въезжаем в Амвросьевку. Это центр самого крупного района в ДНР, приграничного с Россией. В прошлом году тут было жарко — именно здесь была мясорубка Иловайского котла. А сейчас это, говорят, самый спокойный район. Настолько спокойный, что на абсолютно пустынной дороге среди лесов мы неожиданно встретили голосующую девушку. Конечно, мы ее подвезли.

В Амвросьевке сегодня живет 27 тысяч человек, во всем районе — 72 тысячи. А всего в ДНР — чуть больше 2 миллионов.

— Потихоньку восстанавливаем, — хвастается глава района Николай Тарасенко. — Вот только отсеялись. Во всех селах у нас работают фельдшерские пункты, два моста разбомбленных починили хозспособом, сейчас будем бассейн в спорткомплексе для школьников восстанавливать — надо же им чем-то летом заниматься. Еще в планах — парк развлечений и отдыха. Люди устали от войны...

В кабинет осторожно заглядывает женщина с документами — глава роно: Тарасенко вызвали на совещание в Донецк, и подчиненные приносят ему сводки по району.

[:wsame:]

— У нас 28 детских садиков, все работают, — дополняет она картину.

— Мы открываем детсады и школы даже в тех селах, где всего 5–6 детей. Есть дети, значит, и учить их надо на месте, — горячится Тарасенко.

[:image:]

Оно и понятно, куда детей-то повезешь: спокойствие в этих краях какое-то немного зловещее...

— А в Амвросьевке есть еще и школа-интернат. Когда я стал главой района, в ней не было ни одного ученика, теперь — 103. Для всех школьников в районе у нас бесплатное питание, — завершает образовательную тему Николай Николаевич.

Про стиральный порошок

Но откуда на все это деньги? В России бытует мнение, что все это — наша помощь, в том числе финансовая.

— За помощь мы очень признательны, — объясняет Тарасенко, садясь в машину — видавший виды «шевроле» Lanos с разбитым левым зеркалом и с чем-то громоздким на заднем сиденье. — Но мы и сами тут многое делаем.

Главой района Тарасенко стал в декабре прошлого года — в ДНР вся местная власть была переназначена осенью-зимой. В первые дни, рассказывает, по 700–800 человек приходили с просьбами, жалобами, даже с оскорблениями — Иловайский котел закончился в конце августа 2014-го, так что к декабрю тут была полная разруха. Сегодня — ни одного в приемной: жизнь налаживается. Но как только мы двинулись, звонит его мобильный (номер знают все жители района).

[:wsame:]

— Да не было там стирального порошка, — срывается на крик Тарасенко. — Только продукты.

— Отправил в Успенку гуманитарку, — в сердцах бросает трубку на сиденье. — 10 тонн муки, сахар, гречка, рис, крупу, вермишель и так далее. А видите, звонит женщина и обижается: стирального порошка не прислал.

— А вы гуманитарку в магазинах продаете? — пытаюсь понять структуру экономики ДНР.

— Да вы что! У нас за это расстрел! Продукты на продажу возят из Украины, России — все это с трудом. Сами кое-что здесь производим... А гуманитарку только раздаем. Бесплатно. Хотя я считаю, надо ее не всем давать, а только самым остро нуждающимся. Вот мы организовали социальные обеды на 650 человек в Амвросьевке, а смотрю: приезжают питаться и на дорогих машинах... Стал наводить порядок — давать только тем, кому действительно помощь нужна.

[:image:]

Похожая история, кстати, случилась и в Харцызске — раздали там гуманитарку, и неожиданно получилось, что жителей вроде как в два раза больше, чем есть в наличии: многие умудрились по два — три раза продукты взять. Так после этого в Харцызском районе специальные карточки ввели — чтобы всем без обид.

На днях, кстати, в Донецке закончили обрабатывать результаты опроса местных жителей районов ДНР. Тарасенко, при всей его колючести, — на первом месте среди районных глав, руководитель Старобешевского района — на втором.

За полчаса до взрыва

До того, как стать главой, Тарасенко (ему 62 года) долгое время возглавлял совхоз-миллионер «Иловайский» (который потом стал просто крупным сельхозпредприятием). У него трое детей. Старшая дочь — начальник смены в шахте, средняя живет с мужем в Сургуте, а сын воевал за ДНР в ополчении (участвовал в боях и за Иловайск, и Славянск, и на Саур-Могиле — самой, пожалуй, героической битве ДНР, тут ее называют второй Прохоровкой), был ранен, его чудом спасли. Да и сам Тарасенко целый месяц защищал Иловайск с автоматом в руках.

[:wsame:]

Мы подъезжаем к руинам, которые явно когда-то были домом...

— В тот день с утра уже началась пальба, — рассказывает. — Целый день палили без остановки. До вечера не мог носа с работы высунуть. Потом плюнул — будь что будет — и поехал. Приезжаю, говорю жене — уезжаем. А через полчаса в наш и еще в два соседних снаряды попали. Мебель, одежда, сбережения — все пропало. Скоро год как мыкаемся по съемным углам.

[:image:]

В Иловайском котле

— Вы бы видели, сколько снарядов отсюда вывезли, когда разминировали, — вздыхает, когда проезжаем поля с озимыми. — А сколько тут оружия мы нашли и сдали... Сколько тут рук-ног оторванных валялось, жуть... Надо же было случиться, чтобы на полях именно моего хозяйства был этот Иловайский котел...

Лежащий на заднем сиденье машины сверток оказался стеклами для окон — в хозяйстве идет восстановление. А оно — все в военных ранах: разбомбленные коровники, свинарники, птичники... Ни одного целого строения. Только в одном слегка отремонтированном живут уцелевшие пять коров.

— Вот поле с фермой, — со слезами показывает возглавляющая теперь это хозяйство супруга Тарасенко Наталья. — Там вон аж в рукопашную схватились. А сюда снарядами били — вот здесь гуси жили, 4,5 тысячи. Один пух с кровью остался. Видите, после зимы еще куча перьев видна. А какая тут вонь стояла от мертвых и тел, и тушек животных... А вот свинарники. Тут мы держали 1,4 тысяч свинок. Один поросенок был ранен, выжил, но потом все равно начал хромать. Мы его зарезали, а у него в шее — пули, осколки... А коровы (у нас их было 70 голов), когда все это началось, паслись на поле. И как снаряды летели, они ложились на землю. Спасались... А тут у нас был молочный цех — теперь все порушено...

[:wsame:]

— Люди в подвалах прятались, — добавляет рабочий Константиныч. — Страшно было: земля гудела, все ходуном ходило.

— Урожай на 10 полях так и остался, — сетует Наталья. — Убрать не смогли. В хозяйстве сейчас всего 20 человек — работы-то много, а где взять зарплату на остальных?

— Сдюжим, даст Бог, — уверяет Тарасенко. — У нас же промышленный регион. И многие предприятия работают. Смотрите, только в нашем районе сколько всего есть. Три цементных завода, в том числе тот единственный в СССР, который производил знаменитый цемент марки 550. Еще есть асбоцементное предприятие — делает шифер, трубы. Есть пищевкусовая фабрика, она 10 видов печенья выпускает. Есть два хлебокомбината, мы из прошлогоднего еще зерна хлеб печем. Еще 43 сельскохозяйственных предприятия. И все это работает, людям зарплату платят. В этом году, кроме пшеницы, мы засеяли 200 га овощами, 50 га картошки посадили (посадочный материал привезли гумконвои из России)... У нас есть птицефабрика — куры-несушки. То есть яйцами можем обеспечить ДНР. Но с курами тяжело — раньше мы ведь инкубационный материал в Венгрии закупали. А сейчас я попросил через гуманитарку прислать нам гусиных, утиных и индюшачьих яиц, чтобы создать стадо маточных птиц. И тогда мы мясом птицы уже через год всю республику обеспечим.

[:image:]

С автоматом по дорогам

На заднем сиденье, под упаковкой со стеклами, у Тарасенко, оказывается, лежал автомат.

— Я всегда с ним езжу, — объясняет. — До Донецка 154 км, мало ли что будет на дороге. У нас недавно главу Старобешевского района выкрали, еле отбили его. А у меня однажды был случай. Подрезает меня один джип, сзади — второй. Выходят ребятки такие суровые. Я тоже выхожу, с автоматом. Говорю: чего надо? Они мне — поговорить... Я отвечаю — в кабинет приходите, и автоматом так на них навожу. Тут же исчезли. Тут дороги обманчиво спокойные.

Между тем блокпост мы встретили только один — при въезде в Донецк. В самом городе — ни людей в военной форме, ни военных машин, ни даже полицейских. Ополченцы — только там, где надо охранять административные здания.

[:wsame:]

— У нас сейчас чистка идет, — отмечает еще одну примету мирной жизни Тарасенко. — Из ополчения увольняют тех, кто проштрафился. Оружие у людей собирают...

Оказывается, что и раньше в ополчение старались брать только тех, кто имел военный опыт.

— Я зимой пробовал записаться, — рассказал мне один дончанин Александр. — Но у меня за плечами только военная кафедра в институте. Так мне сказали: будем иметь тебя в виду, а так пока не надо — не обстрелян.

Где продать «семечку»

Районов в ДНР много — больше десятка. Все главы на совещание к главе республики подтягивались к администрации загодя. Тут опаздывать не принято. Разговоры — сугубо хозяйственные:

— Ты дороги починил? — спрашивает глава Харцызского района у главы Тельмановского.

— Немного, удалось битум достать, — по его гордому виду ясно, что это было непросто.

[:image:]

Главу Старобешевского района больше заботила проблема воды. У него там какие-то сложные отношения с фирмой «Вода Донбасса», которая, с одной стороны, принадлежит ДНР, а с дальнего конца завязана на общеукраинскую кампанию по снабжению водой.

И всех заботили еще два, как оказалось, очень насущных вопроса — где продать «семечку» (семена подсолнуха) и как раздобыть сельхозтехнику (она вообще-то есть, но ее мало и она старая). Прошел слух, что в Ростовской области семечку все-таки закупают, а у бизнесменов из Белоруссии можно будет разжиться комбайнами.

И все принялись горячо обсуждать нюансы возможной сделки.

В Донецке

Совещание было закрытым, и я пошла бродить по городу. Зелень, аромат цветущих деревьев, чистота, солнце... Город жил своей жизнью. На афишах театров анонсировались даты ближайших премьер. Стайка детей, по-видимому, с учителем, ехала в троллейбусе по каким-то своим делам. Студенты-медики в броуновском движении у входа в мединститут делились какими-то новостями о перипетиях сессии... И даже сотрудники миссии ОБСЕ вписывались в пейзаж, столпившись во дворе своего офиса — видимо, у них был затяжной перекур. Какая уж тут война?

[:wsame:]

Контрастом — малолюдность на улицах, да весьма скромный набор продуктов на магазинных полках. Правда, тут есть и растворимый кофе, и всевозможные чипсы, и соусы, и даже мороженое. Во всех магазинах предлагают обычную воду в разлив. Видимо, из-за жары. Вода бесплатно, но пластиковый стакан надо купить. При мне в магазин зашла старушка. Ей хотелось пить, а денег, видимо, было жаль — пенсии-то только начали платить. Продавщица дала ей напиться просто так, отыскав обычную чашку.

Чуть поодаль я обнаружила очередь. Люди записывались на бумажках, кто-то сидел на парапете, остальные столпились у дверей Центрального Республиканского банка, где висело объявление — выдаем пенсии (в рублях) за апрель...

Собственно, пенсии и раньше можно было получать (пока Украина не перестала их платить), но для этого раз в месяц старикам надо было отправляться через «линию фронта».

Теперь пенсии выплачивают в рублях, но, как мне объяснили в администрации ДНР, рубли эти появляются все-таки не из России, а из налогов — предприятия начали платить в местный бюджет (их обязали перерегистрироваться в ДНР). Размер пенсий остался таким, каким был установлен на Украине.

[:image:]

А вот зарплату платят — и в гривнах, и в рублях. В какой валюте соберут налоги, той и выдают.

Пенсионеров заново регистрируют — все списки остались на Украине, отсюда и очереди. Отделения банка есть практически в каждом селе. Также пенсии можно получать и на почте.

[:wsame:]

— Похожие очереди у нас бывают за социальным хлебом, — рассказал Саша, случайно встреченный мной на улицах Донецка молодой человек, оказавшийся продавцом газоанализаторов. Он, кстати, от бомбежек уезжал с женой и ребенком работать в Россию (где у фирмы, в которой он работал, есть отделение), но вернулся: решил, говорит, что должен быть тут. — Социальный хлеб стоит наполовину дешевле обычного (2,8 гривны против 5–8 гривен), а по вкусу такой же. Мой отец ходит за ним. Покупает по две — три буханки. Больше в одни руки не дают. Но продают всем желающим, доказывать, что ты малоимущий, не требуется.

Кстати, несмотря на тяжелое положение донбассцев, мне лишь однажды встретилась женщина, которая просила денег на улице. Ни бомжей, ни нищих в городе я не встретила. Я дала ей 100 рублей, и по ее реакции поняла, что это были большие деньги.

Национализация

В ДНР никто не отменял частную собственность. Между тем по всему городу висят, к примеру, такие плакаты: «Рынки. Возвращено государству. ДНР: все только начинается». Или написано не «рынки», а «газовые сети» или «шахты»...

— Что такое, скажем, «рынки возвращены государству»? — сказал мне глава Народного совета ДНР Андрей Пургин. — На Украине традиционно рынок выглядит так. Это земля, переданная своему человеку за очень небольшую сумму на 49 лет в аренду, на которой строится рынок. С этого рынка забираются огромные суммы наличкой, уходящие в непонятном направлении, и город с этого не имеет ничего. Сейчас у нас рынки — коммунальная собственность городов. То есть город распоряжается рынками, назначает управляющих и получает деньги в казну города.

[:wsame:]

— А в сельском хозяйстве национализация выглядит так, — рассказал первый замглавы Минагропрома Дмитрий Конаков. — Предприятие становится государственным, если раньше оно принадлежало государству Украине или если прежний владелец бросил его на произвол судьбы.

[:image:]

— А если не бросил, то он их продает, — добавляет один местный бизнесмен. — Так, как делает сейчас Ринат Ахметов — он распродает сеть продуктовых магазинов и АЗС... Думаю, он совсем уходит из региона.

Блокада

В гостинице услышала телефонный разговор: человек собирался за продуктами для магазина в Киев.

Оказалось, что проезд возможен.

— Для въезда на территорию Украины и выезда обратно, — объяснил депутат Народного собрания ДНР Борис Литвинов, — необходимо оформить пропуск в органах СБУ на территории Украины. Получается нонсенс. Но за определенную плату (немаленькую) этот пропуск могут сделать желающим и в Донецке. В общем, на пропусках сегодня делается неплохой бизнес. Но гарантии, что тебя не арестуют, нет.

— Я лично опасаюсь, — рассказала госслужащая Ольга. — Хоть я и маленькая сошка, но были случаи, когда и задерживали, и арестовывали и даже расстреливали. Иногда по ошибке. А бизнесмены — да, ездят за товаром.

— За каждую фуру, чтобы ее пропустили в ДНР со стороны Украины, надо платить порядка 30–80 тысяч гривен. Сейчас ставки выросли вдвое. Так, за фуру 18–20 тонн с курятиной или бакалеей на украинском блокпосту надо заплатить 160–165 тысяч гривен взятки, — поделился секретами один местный бизнесмен, у которого, к слову, сын учится в Европе, а сам он — большой сторонник перемен на Донбассе. — Получается накладно. Кроме того, теперь еще и запретов много на ввоз разных товаров.

Так, Украина не разрешает ввозить сырье для легкой промышленности. А с углем дело вообще дошло до смешного. Шахты торгуют углем с украинскими бизнесменами. Железную дорогу в ДНР починили, она действует. И по ней отправляют вагоны с углем. А им вдруг перестали возвращать пустые вагоны: власти Украины запретили. Раз нет порожняка, отгружать не во что. Вот все и застопорилось. Но поскольку торгуют с частными лицами, сейчас те, кто на украинской стороне заинтересован в продолжении бизнеса, как мне рассказали, пытаются решить вопрос с возвратом пустых вагонов.

[:wsame:]

С российской стороны тоже не все просто. Гумконвои идут беспрепятственно, а вот грузы для продажи — через один. И не пропускают их именно российские таможенники. Все дело в том, что граница по-прежнему считается российско-украинской. А на Украину, после обмена разными запретами и санкциями, теперь не все можно ввозить.

Такой вот замкнутый круг, из которого вырисовывается продовольственная блокада. Или надвигающаяся гуманитарная катастрофа, как оценивает ситуацию Андрей Пургин.

Варианты решений все пытаются найти — каждый на своем уровне. Так, в Ростовской области вроде как решили организовать дилерский центр по реализации на территории РФ всей продукции, которая будет приходить из Новороссии, а так же для привлечения инвестиций и сырья для предприятий ДНР и ЛНР.

А в Амвросьевском районе начали создавать оптовые хранилища для продуктовых и промышленных товаров — готовят запасы.

— Китайцы хотят инвестировать в экономику ДНР некоторую сумму денег, — рассказал депутат Народного совета коммунист Борис Литвинов. — Их заинтересовал старый проект строительства метро в Донецке. Но дело тут не в метро. Они понимают, что отдача может быть очень нескоро. Просто хотят, что называется, «застолбить» здесь возможности для своего бизнеса. Китайские бизнесмены поясняли мне, что рано или поздно война закончится. И вы, говорили они, скорей всего, добьетесь своего. И вот тогда, сказал мне китайский бизнесмен, русские у вас будут первыми партнерами, а мы хотим быть как минимум вторыми.

[:image:]

Зачем приезжал Сурков

У администрации мельком увидела знакомое по фотографиям в СМИ лицо — неужели Владислав Сурков? Помощник президента, который курирует управление администрации президента РФ по социально-экономическому сотрудничеству с государствами-участниками СНГ, Абхазией и Южной Осетией (которое вроде как отвечает и за работу на Украине).

[:wsame:]

— Да, Сурков приехал, — подтвердил Литвинов. — Зачем, не знаю. Вообще та политическая линия, которая выстраивается Сурковым в вопросах взаимодействия РФ и ДНР (он, насколько я знаю, курирует это направление), нам не всегда понятна. Или не всегда совпадает с нашими планами...

— То есть сказать «нет» на его предложения вам трудно?

— Трудно, но это не значит, что как он сказал, так и будет.

— А вам не кажется, что Россия сейчас отыгрывает назад?

— Мы это видим. Но мне кажется, что она нас не бросает, а маневрирует. И дело не только в Западе. Я понимаю, Россия не хочет прецедента, а мы — все-таки прецедент: вот что можно сделать, раз народ захотел. Ведь Россия, по большому счету, олигархическая страна, так же, как и Украина. Поэтому мы хотим быть не внутри России, а рядом и вместе с ней.

— А чего вы в принципе от России хотите?

— На период международной неопределенности нашего статуса, в связи с гуманитарной катастрофой, отказом Украины от экономических и гуманитарных связей с нашими республиками, с тем, что мы находимся на передовой линии борьбы за интересы русского мира, правительство РФ, думаю, могло бы принять постановление об особых экономических отношениях с территориями наших непризнанных республик. Мы не хотим быть постоянной экономической проблемой ни для кого, и для России в частности. У нас есть не полностью разрушенный промышленный потенциал, есть умелые руки, умные головы, научные кадры, учебные заведения, готовящие основные профессии для региона. Мы готовы строить свои республики, опираясь прежде всего на собственные силы. А вот технологические связи, транспортную, энергетическую инфраструктуры мы могли бы выстраивать в тесном единстве с Россией и другими странами Евразийского сообщества. Своей практикой мы должны показать украинским гражданам с той стороны, что выбранный нами путь в содружестве братских народов — правильный. И через некоторое время можно было увидеть, что мы построили справедливое, миролюбивое, многонациональное, счастливое общество.

А вместо этого срабатывают азбучные политтехнологии, — сетует Литвинов. — Год назад мы были все едины, у нас не было разделения на правых и левых, белых и черных... И так было приблизительно до сентября. А потом стали пытаться управлять нашей ситуацией, и начали нас фрагментировать...

[:image:]

«Они в нас стреляли!»

Приближался вечер — и становилось не по себе: будут обстрелы или нет? Они были — залпы снарядов в тот день смешались с грозой. Их трудно было различать — мне удалось лишь потому, что некогда я слышала взрыв домов на Каширке в Москве. Забыть тот звук невозможно... На следующее утро мы узнали: обстреливали Горловку. Погибли люди, среди них — девочка...

— Я вот на референдуме не поддержала суверенитет ДНР. Я видела Украину единой, — рассказала мне дончанка Анна. — Дело в том, что в бюллетене был только один пункт: «Поддерживаете ли Вы Акт о государственной самостоятельности Донецкой Народной Республики? ДА или НЕТ». И я ответила — «НЕТ»: мне было вполне комфортно в Украине с Януковичем — ведь бизнеса у меня нет... А теперь я в Киев и ехать-то не хочу. Даже не могу представить, как мы сможем жить в одной стране — они же в нас стреляли!

Эти слова, словно рефрен, повторяли все мои собеседники — и простые люди, и чиновники, и молодые, и пожилые... Они говорили, что могли бы еще простить после первых ударов, но сейчас им это уже не под силу.

Войну может победить только мир.

[:wsame:]

Только цифры

Цены (за кг или литр, в гривнах; 1 гривна равна 2 руб.):

говядина — 120–130
свинина — 110–130
куры — 60–80
яйца (10 шт.) — 25–28
сахар — 19–23
мука (высший сорт) — 8–11
крупа гречневая — 29–32
рис круглый — 28–35
макаронные изделия — 11–12
капуста — 22–28
картофель — 10–13
морковь — 20–25
лук — 18–25
масло сливочное (72,5%) — 100–140
масло рафинированное — 38–45
молоко (2,5%) — 16–18
сметана (20%, 450 г) — 18–20
сыр — 140–150
колбаса (копченая) — 140–150
мороженое — 10–12
сигареты — 33
АИ-95 — 23,00
АИ-92 — 22,50

Проезд в общественном транспорте — 1,5
В маршрутке — 3,5

[:wsame:]

Выплаты и льготы (зарплаты платят и в гривнах, и в рублях; пенсии и пособия — только в рублях):

средняя зарплата по ДНР — 1600–4000 гривен
пенсии (с апреля) — 2200 руб.
12 видов пособий (с мая) — по уходу за детьми до 3 лет, одиноким матерям, инвалидам, детям до 18 лет, многодетным, помощь-алименты, малообеспеченным, не имеющим права на пенсии, при рождении ребенка, по беременности и родам и так далее — 1000–4000 руб.
единовременно при рождении ребенка (с мая) — 20 640 руб.
бесплатный проезд в транспорте льготным категориям

Траты:

коммунальные платежи — в ДНР отключения света, тепла и воды происходили лишь в тех местах, где шли бои или сети были повреждены обстрелами. Их обычно быстро ремонтируют. Сегодня ДНР полностью обеспечивает себя электричеством (есть 2 электростанции, работают на угле). Но поскольку людям 7 месяцев фактически не платили денег, то и они не платили за коммуналку. Сейчас, с началом выплат, жители ДНР начали это делать. Тарифы остались прежними. За долги не штрафуют. Тем, кто не может оплачивать услуги ЖКХ, предлагают их отработать — помочь в восстановлении хозяйства. В среднем цена услуг ЖКХ (тепло, вода, газ, свет), скажем, за двухкомнатную квартиру площадью 40 кв. м составит 600–700 гривен.

билеты в театр — от 10 до 50 гривен.

квартира (к примеру, двухкомнатная, 50 кв. м, в центре райцентра Енакиево) — 8000 у. е.
машина (к примеру, Chevrolet Aveo, 2007 г. в., б/у) — 9000 у. е.

междугородние автобусы — с конца апреля из Донецка стали ходить автобусы и в Крым. Три маршрута: Донецк — Шахтерск — Снежное — Мариновка — Матвеев Курган — Ростов-на-Дону — Батайск — Краснодар — Крымск — Анапа — Керчь — Феодосия — Судак — Симферополь; Донецк — Макеевка — Авило-Успенка — Керчь — Феодосия — Симферополь; Донецк — Ялта. Билеты стоят 900 — 1200 гривен (в том числе паромная переправа).

ритуальные услуги — скромные, но с достоинством похороны — 1090 гривен (гроб — 300 гривен, ритуальные принадлежности, транспорт до кладбища и так далее). Отдельная цена за копание могилы — 940 гривен.

[:wsame:]