День российского флага и трагическая цена великой державы
Многие заметили, что в этом году не было традиционного всплеска интереса к событиям августа 1991 года. Точку в бурных когда-то дискуссиях о ГКЧП как будто поставила сама жизнь
22 августа в России отмечается День национального флага. В этот день в 1991 году тысячи москвичей прошли по улицам города с огромным бело-сине-красным триколором, отмечая свою победу над ГКЧП. Победа была скорее моральная — на полномасштабное подавление протестных действий путчисты (трясущиеся руки которых стали притчей во языцех) так и не решились. Погибли три защитника Белого дома, и многие сегодня говорят, что именно потому, что свобода досталась тогда россиянам так дёшево, они так мало ценят сегодня гражданские права и так легко готовы с ними расстаться в обмен на имперское величие державы.
В ельцинские годы 22 августа отмечалось действительно как день рождения новой России. Нынешние власти относятся к тем событиям скорее с пренебрежением. В последние годы даже ежегодное шествие с триколором 22 августа по пешеходной части Нового Арбата не всегда разрешали, и не раз участники этой акции заканчивали праздничный день в кутузке. При этом бело-сине-красный флаг, кажется, остаётся одним из немногих символов, способных объединить всех россиян.
Для прозападно настроенной части общества он является в том числе символом демократического выбора России, который защитники Белого дома в 1991-м обороняли от танков ГКЧП. Условные «запутинцы» без всякой задней мысли с радостью размахивают этим флагом, например, на спортивных соревнованиях. И даже в последние месяцы, когда так активно вводятся в оборот скороспелые ассоциации с временами Великой Отечественной, никому не приходит в голову называть бело-сине-красный триколор «власовским», как то делали национал-державники в начале 90-х.
На ум приходит ассоциация с другим триколором — французским. Чтобы пройти путь от самовластия к демократии, Франции потребовалось немало лет — и почти все эти годы сине-бело-красный флаг был символом этого государства, лишь на время двух реставраций Бурбонов уступая место традиционному флагу этой династии. Наконец, когда французы в последний раз выбирали между республикой и монархией, решающую роль сыграло именно то, что претендовавший на престол член монаршей семьи требовал отказаться от триколора. Учредительное собрание не простило этого отпрыску Бурбонов и проголосовало за республику — с перевесом ровно в один голос.
Многие заметили, что в этом году не было традиционного всплеска интереса к событиям августа 1991 года. Прежде годовщина путча всегда отмечалась бурными дискуссиями — сегодня их нет. Отчасти это может объясняться тем, что точку в этих спорах как будто поставила сама жизнь. Если считать события 1993 года неудачной попыткой антидемократической контрреволюции, то сейчас, после присоединения Крыма, эта самая контрреволюция победила. Демократическая Россия, которую идеологи крымской, а затем и восточноукраинской авантюры хотели бы навек предать забвению как воплощённый национальный позор — это та самая Россия, фундамент которой заложила горбачёвская перестройка. Это та самая Россия, которая победила 22 августа 1991 года — это та самая Свободная Россия, именем которой названа площадь у московского Белого дома.
Те, кто обвиняют сегодняшних россиян в забывчивости, упирают на историческое значение событий августа 1991-го. В таком случае уместно вспомнить, что с точки зрения истории продолжительность человеческой жизни — ничтожный отрезок, не говоря уже о 23 годах, прошедших со дня краха ГКЧП. То, что защитники Белого дома воспринимали как свой последний и решительный бой за свободную Россию, может оказаться только первым шагом на пути к реальной демократии. Может статься, что путь этот продлится даже ещё не один век, и на каждый шаг вперёд по этому пути иногда будет приходиться два шага назад.
«Те, кто жалуется на "усталость", увы, разочаруются. Ибо им придется "устать" еще больше», — писал по схожему поводу в 1919 году Михаил Булгаков. Тем, кто хочет видеть Россию свободной, современной, развивающейся страной, а не медвежьим углом и государством-изгоем, возможно, нелегко смириться с мыслью, что их мечты если и воплотятся, то уже не на их веку. Но ширина шагов истории — величина, к сожалению, неизменная. Никто не скажет наверняка, чего будет стоить России дорога к свободе и сколько она займёт, однако у всех россиян, идущих по ней, один ориентир, один маяк и один свет в конце тоннеля, остающийся неизменным с 1991 года, — бело-сине-красный флаг.
[:image:]
