Россия под модным каблучком: есть ли у нас своя обувь?

Sobesednik.ru исследовал состояние российской обувной отрасли: готова ли она к импортозамещению?

В этом году Sobesednik.ru намерен заняться смотром российской промышленности. А то уже который год власти твердят про импортозамещение, но так и непонятно — а что же все-таки мы сами производим?

Начать мы решили с обуви. Понятно, что это не стратегический товар, и даже не пармезан с хамоном. Но ведь и босиком далеко не уйдешь.

Общая картина

Как вы думаете, сколько в России сегодня обувных производств? Оказывается — больше сотни. Есть среди них и гиганты с почти или более чем вековой историей (такие, как «Парижская коммуна», «Скороход» и так далее), и совсем молодые (скажем, «Паяна», «Римал», «Россита» и другие), и производства, созданные на заре советской власти, а сейчас известные под другими брендами (к примеру, «Юничел»)... Есть и небольшие фабрики и мастерские, где делают обувь исключительно на заказ — таких несколько в Дагестане, во Владимирской области, в других уголках страны (взять хотя бы ZAIN, Makers и другие).

В общем, распространенное мнение, что российской обуви нет вовсе или что она ни на что негодна, оказалось несостоятельным. Как выяснилось, отечественные обувщики выпускают 105 млн пар обуви в год (это порядка 20— 25% рынка). А разве стали бы они это делать, если бы их продукцию никто не покупал?

Но есть и оборотная сторона.

— 105 млн пар — это вся обувь, — объясняет генеральный директор Национального обувного Союза Наталья Демидова, — и спортивная, и войлочная, и резиновая, и с текстильным верхом, и валенки, и тапочки, и шлепанцы... А кожаной обуви среди этого количества — всего 20–22 млн пар.

Есть и другие нюансы.

— При производстве кожаной обуви используется 70–80% импортных комплектующих, — продолжает Наталья Демидова. — То есть, скажем, стельки, нитки могут быть российские, но вот лекала, колодки, кожа... Все это по большей части импортное. Что касается кожи — обувщики часто используют черную российскую кожу. Но не в полном объеме, а в сочетании с импортной. Дело в том, что отечественная кожа, в общем-то неплохая, нестабильного качества — к примеру, у нее бывает неравномерная толщина.

[:image:]

Больной вопрос

Колодки — самое главное в кожаной обуви. От их качества зависит, удобно ли будет в новых туфлях или сапогах. Между тем в России всего у нескольких крупных предприятий есть собственное производство колодок.

— Помимо времен года меняются еще мода, тенденции, фурнитура, цветовая гамма, — говорит Владимир Денисенко, владелец и директор российского обувного холдинга «Юничел» (в его состав входят три обувные фабрики — Челябинская, «Юничел-Оренбург» и «Юничел-Злато» — и розничная сеть из 463 магазинов по всей стране). — Покупатель пришел в магазин, но не увидел новинок, а в старых ходить не хочется. Раз пришел, другой пришел, а в третий не придет. Так что хотим мы этого или нет, надо обновлять ассортимент не менее, чем на 70% в год.

Обновлять его нам помогает собственное колодочное производство — мы чуть ли не единственные имеем его в России, — говорит Денисенко. — Регулярно проводим замеры, систематизируем полученные данные и выпускаем колодку с учетом российской стопы. Такая обувь гораздо удобнее любой китайской пары, сделанной по средне-европейским, среднестатистическим лекалам.

И впрямь колодка — самый больной вопрос российских обувщиков. Мне рассказывали, что умельцы такие — на вес золота. И якобы есть такие, что, к примеру, могут даже изготовить колодку прямо по ноге заказчика: делают гипсовый слепок, а потом мастерят колодку. Но, честно говоря, большая часть тех обувщиков, кто шьет обувь на заказ, говорят, что приобретают готовые колодки и что под ногу клиента заказать их почти невозможно. А если и удастся, то заказчику туфли выйдут золотыми.

[:image:]

Дизайнеры

Проблема кадров — тоже головная боль отрасли. Если в тех же «Юничеле», «Парижской коммуне», «Скороходе», «Егорьевской фабрике» и других крупных предприятиях они есть, то на более мелких — большая проблема. Крупные, кстати, даже позволяют себе роскошь приглашать авторитеты. Так, группа компаний «Обувь России» сделала шеф-дизайнером своего бренда Westfalika немца Томаса Франка, который более 20 лет разрабатывает новые модели. Он учился в Высшей школе обувных дизайнеров в Пирмазенсе (городок в Германии, где возникли бренды Salamander, K&S, Caprice), работал с брендами Dockers и Tom Tailor...

По-другому, впрочем, действует «Юничел»:

— Что касается дизайна, все пути ведут в Италию, — говорит Владимир Денисенко, — это колыбель мировой обувной моды, все направления и тренды рождаются здесь. Мы участвуем там на всех выставках, где представлены комплектующие. Смотрим, какие цвета будут в моде, какие колодки, подошвы, какие носки — квадратные или округленные, какие каблуки. Там мы заказываем всю комплектацию. Потом из этого материала наше дизайнерское бюро разрабатывает свою коллекцию. Мы пытались нанимать итальянцев для создания коллекций, но это оказалось неэффективно. Они южане и российский рынок с его потребностями и климатическими особенностями не понимают. У меня, кстати, в свое время четырех дизайнеров перекупили в Китай. Потому что они знают реакцию российского покупателя. Это бесценно для китайских производителей, создающих модели специально для нашего рынка.

Военный пул

У некоторых российских обувщиков есть стабильные заказчики. Им никакой кризис не страшен. Речь идет об обуви для военных, полицейских, судебных приставов, а также для атомщиков, нефтяников и других специфических профессий.

— Из тех 22 млн пар кожаной обуви, которые я упомянула, 5,5 млн был заказ именно от таких вот российских структур, — говорит Наталья Демидова. — Эта сфера действительно очень важна, если говорить об импортозамещении в обувной промышленности. Кстати, в тех же США импорт обуви 99%, и лишь 1% они производят сами, и в основном это именно обувь для армии. Но вы же понимаете, там нет модельной составляющей. Зато много инноваций. И это — закрытая сфера. Такие обувщики никогда не участвуют в обычных наших выставках.

Конкуренты

У российских производителей — своя ниша. Это — средний и средне-низкий ценовой сегмент (всего их 5: низкий, средне-низкий, средне-средний, средне-высокий и люкс) — то есть обувь достаточно добротная, но недорогая.

— Остро модная обувь требует быстрой смены коллекций, — объясняет Наталья Демидова. — А это весьма затратно, да и требует модернизированного производства. Оборудование же на фабриках в половине случаев требует обновления.

Кроме того, покупателей на люксовую обувь в стране немного, и доля ее импорта составляет всего 5%. А в последний год эксперты и вовсе наблюдают снижение спроса даже на обувь средне-высокого сегмента. То есть если раньше средний класс покупал обувь довольно дорогую и, что называется, «к наряду», то в последний год люди стали выбирать универсальные модели по «средне-средней» цене.

— Главный конкурент российских обувщиков — контрабанда и контрафакт, — подчеркивает Наталья Демидова. — Контрабанда составляет 30–35% всей ввозимой в страну обуви, тем самым демпингует российских производителей и легальных импортеров.

[:image:]

Кстати

Мировой объем производства обуви — 23 млрд пар, мировой объем потребления в год — 23 млрд пар. Почти все ведущие производители находятся в странах Юго-Восточной Азии, крупнейшим в мире производителем и экспортером обуви является Китай (13,5 млрд пар и 7 млрд пар соответственно), то есть там производится каждая вторая пара. 600 млн пар обуви производят в странах Западной Европы, около 200 млн пар — в Восточной. В принципе, в мире нет проблем с производством обуви, так как оно осуществляется под заказ. Проблема — как продать?

Италия завозит в Россию весь ассортимент обуви, однако большая часть поставок приходится на заготовки верха обуви, подошвы, каблука. Не всегда итальянская обувь сделана в Италии — это результат переноса производств в страны с более дешевой рабочей силой. Кстати, некоторые российские производители обуви так же половину своей продукции производят в Китае. Обувь под маркой «сделано в Германии», как правило, на 70–80% производится в Китае, частично в Португалии.

Не всегда страны-поставщики обуви являются и ее производителями. Так, Финляндия и Германия продают в России в 10–12 раз больше обуви из Китая и Индонезии, чем собственного производства.

По данным Мирового обувного конгресса (Мексика, 2014 год), в мире потребляется в среднем 3 пар обуви в год на одного человека. В США — 7–8 пар, в Европе — 5–6 пар, в Индии — 2 пары, в России — 1,7 пары, а в Юго-Восточной Азии — 0,7 пары.

Российская обувь идет и на экспорт — в основном в Казахстан, Беларусь, другие страны СНГ. Встречаются бренды, которые отправляются в Эстонию и даже в Финляндию.

— А в 1990-х годах у «Парижской коммуны» был контракт с Италией, — вспоминает Наталья Демидова. — Они чего-то там немножко производили и отправляли в Италию. И хотя, может быть, это было всего 10 тысяч пар, это всегда была яркая фишка.

— Смотрите, 50% брендов российской обуви называются на западный манер. Это отечественные компании, их разработки. Кто-то производит обувь здесь, кто-то — в Китае, но есть привычка, что обувь должна называться по-иностранному. Это стереотип, и изменить его быстро невозможно, — отмечает Антон Титов, директор ГК «Обувь России».

[:image:]

Его слова, кстати, подтверждают опросы, покупателей социологами.

Нередко покупатели задаются вопросом: куда делись привычные «половинки» размеров и «полнота»?

— Полнота измеряется в буквах, — объясняет Наталья Демидова. — Сейчас она присутствует только у дорогих марок, специализирующихся на «комфорте», скажем у Gabor. И «половинки» размеров у них тоже остались. А в массе все это исчезло — ведь основной вал обуви производится в Китае, а у них это не принято. И ради упрощения ситуации и удешевления производства отказались от стандартизации размеров. Между тем это одна из причин, почему очень трудно продается обувь по интернету.

[:wsame:][:wsame:]