Приоритеты "Русской платины": сибирские месторождения или сардинские курорты?

Компания заявляет, что не просила финансирования у правительства РФ.

«Русская платина» опровергает появившуюся информацию о том, что компания обратилась за финансовой поддержкой к государству. «Компания самостоятельно развивает принадлежащие ей активы, используя доступные на рынках и соответствующие действующему российскому законодательству способы и инструменты финансирования», — говорится в тексте заявления, распространенного «Русской платиной». Таким образом компания, вероятно, пытается потушить разгорающийся скандал. Однако делать это становится все труднее и труднее. И вот почему.

На протяжении последних лет «Русская платина» активно создавала и поддерживала имидж одного из крупнейших самостоятельных игроков на рынке внутренних инвестиций. Зимой 2014-го на Красноярском экономическом форуме собственник «Русской платины» Муса Бажаев подписывает соглашение об инвестировании 220 млрд. руб в разработку месторождения «Норильск-1» (запасы по данным геологоразведки — 273 тыс. тонн никеля, 378 тыс. тонн меди, 12,7 тыс. тонн кобальта и около 518 кг платиноидов). Сделка имеет широкий положительный резонанс, особенно на местном уровне: крупные инвестиции в развитие промышленной инфраструктуры — это хорошая новость для региона.

Осенью того же года Бажаев продает свою долю в нефтяном бизнесе, компанию Alliance Oil, бывшему главе «Роснефти» Эдуарду Худайнатову (эксперты оценивают сумму сделки в диапазоне от $1,5 до 5 млрд). Логично было бы предположить, что данная сумма будет вложена в ставший для Бажаева основным платиновый бизнес, а значит — и в его приоритетный проект, «Норильск-1». Тем более что это месторождение досталось «Русской платине» большой кровью. Конкурс за право разрабатывать «Норильск-1» и еще одно месторождение, «Черногорское», в 2013-м компания с большим трудом выиграла у ГМК «Норникель», на стороне которого выступало Министерство природы и экологии РФ. Но увы, выигранные с такой кровью Черногорское так и стоит, как месторождение оно не разрабатывается с 2010 года.

Казалось бы, игра выиграна на всех направлениях. Вот — право на разработку месторождений, а вот и свободные деньги, дающие возможность действовать немедленно. Но работы на «Норильске-1» и «Черногорском» так и не начались. Два года Красноярский край ждет обещанных инвестиций. Два года пресс-служба компании отбивается от журналистов, объясняя задержки бесконечными административными препонами. Руководитель аналитического департамента компании «QB finance» Дмитрий Кипа считает, что делать оглядку на административный фактор, безусловно, стоит — местные власти и представители бизнеса действительно мало шли на уступки: строительство необходимой инфраструктуры не согласовано (речь идет о дорожном отводе с месторождения и доступ к мощностям порта Дудинка). Однако и демонизировать местные власти, как это делает «Русская платина», все же не стоит.

«При таких масштабах проекта ссылки на трудности переговоров с местными властями и отсутствие землеотвода, ассоциирующиеся скорее с тяжбой при установке коммерческого ларька, выглядят странно», — пишет Директор Института проблем глобализации, д.э.н. Михаил Делягин в своей колонке в «Московском Комсомольце».

По словам старшего аналитика компании «Альпари» Анны Бодровой, у компании не должно было возникнуть особых проблем с норильскими властями, ведь она является дисциплинированным налогоплательщиком и строго исполняет лицензионные предписания. «Вариантов два, — продолжает Бодрова, — либо компания претендует на земли, не имеющие отношения к проекту, либо местные власти попросту препятствуют реализации перспективной разработки».

Последнее вызывает большие сомнения, так как именно администрация Красноярского края напрямую заинтересована в том, чтобы объекты заработали. Михаил Делягин напоминает, что проект имеет высокую социальную значимость, поэтому вряд ли администрация будет препятствовать его реализации. «Весьма важной представляется и социальная сторона сложившейся ситуации. Освоение месторождений «Русской платиной» должно было принести Красноярскому краю около 7 тысяч рабочих мест, жизненно необходимых в нынешних кризисных условиях, — но их нет. Должна была быть сформирована соответствующая социальная инфраструктура. О поступлениях в бюджет — как края, так и России в целом — не хочется и говорить», — пишет Делягин. Таким образом, становится очевидно, что вина за неразработанные за годы месторождения целиком лежит на «Русской платине». «Скорее всего, у компании недостаточно средств для реализации проекта, также это может быть связано с введением санкций — допустим, планировалось привлечение иностранных инвесторов», — предполагает Дмитрий Кипа.

Тем временем, в некоторых СМИ появляется информация о покупке Мусой Бажаевым и его братом Мавлитом туристического комплекса Forte Village на острове Сардиния. Восемь отелей, состоящих из 770 номеров и 33 отдельных сьютов , по оценке экспертов, обошлись братьям в несколько сотен миллионов долларов. Никаких комментариев об этой покупке от Бажаева не последовало, однако в списках администрации компании Progetto Esmeralda S.R.L., контролирующей этот дорогостоящий курорт, внезапно обнаружились гендиректор «Русской платины» Магомед Галаев и член совета директоров группы «Альянс» (бывшей собственности Бажаева) Андрей Слетов. Это дало основания ряду экспертов утверждать, что туристический объект через оффшоры принадлежит тем же собственникам, что и «Русская платина». И, когда в прессу просочилась информация о финансовых проблемах компании, которые она была намерена решить при помощи государства, пазл сложился. Не потому ли «Норникель-1» и «Черногорское» простаивают без дела, что у собственника «Русской платины» за границей нашлись более привлекательные объекты для инвестирования?

«Урок из этой истории прост, очевиден и беспощаден: государство должно тщательно проверять способность (не говоря уже о желании) победителей разнообразных конкурсов выполнять принимаемые на себя обещания. Обязанность выполнять эти обещания должна распространяться не только на мелкие компании, непосредственно участвующие в конкурсах, но и на стоящие за ними колоссальные бизнес-империи. А государственная помощь должна не раздаваться по принципу Деда Мороза, а предоставляться в обмен на четкие встречные обязательства», — пишет в своей колонке Делягин.

В последний год под бдительное око государства попали все крупнейшие частные компании, и «Русская платина» - не исключение. Политика поддержки внутренних инвестиций и жесткий контроль над утечкой средств за границу не дает возможности собственникам, как это было раньше, годами тянуть с реализацией стратегически важных проектов внутри страны. Но как быть с обязательствами, если деньги ушли на более привлекательные с точки зрения быстрого обогащения проекты, а государство требует выполнения этих обязательств? Конечно, возложить ответственность за все происходящее на конечного потребителя, то есть, на государство. Кто заинтересован — тот и платит. В свете этого попытки «Русской платины» откреститься от сообщений о просьбах к правительству поддержать компанию финансово выглядят не очень убедительными. Лучшим доказательством истинных намерений собственника была бы прозрачная информация обо всех сделках, совершенных им и подконтрольными ему компаниями за последние два года. Однако доступа к ней как не было, так и нет. Что также дает экспертам право сомневаться в декларируемых компанией приоритетах.

Поведение Бажаева вызывает массу вопросов, как среди частных инвесторов, так и среди государственных. Поэтому нет ничего удивительного, что на фоне всех этих событий в среду, 17 июня 2015г. Муса Бажаев не прошел в совет директоров «Роснефти», не получив должной поддержки, пишет Lenta.ru. Косвенно это может быть признаком того, что Бажаев потерял доверие высокопоставленных покровителей.