Сергей Чиграков (Чиж): Если я алкоголик, значит, надо лечиться

Лидер группы «Чиж и компания» Сергей Чиграков отметил свое 50-летие большими сольными концертами в Петербурге и Москве. Пока зрители заполняли залы (концерты прошли с аншлагами), из гримерок тянулся запах хорошего коньяка. Каково же было наше удивление, когда выяснилось, что блюз-рокмен Чиж сейчас вообще не пьет, поскольку… лечится от алкоголизма.

В последний раз мы репетировали в 98-м

– Сергей, есть такой афоризм: «Если человек, которому за 50, просыпается – и у него ничего не болит, значит, он умер». Какие недуги беспокоят вас?

– Этот афоризм какой-то человеконенавистник придумал! Явно не наш человек и явно не рокер. Нет, у нас ничего не болит. Единственное, что может болеть – это голова с похмелья. Но это лечится.

– И часто у вас голова с похмелья болит?

– Сейчас нет. Мне еще целый год не пить, я зашит. Я этого не скрываю, но и не афиширую. Если спрашивают, отвечаю, как есть. Если я алкоголик, значит, надо лечиться. Вот и лечусь.

– А насколько меняется мировосприятие с алкоголем и без?

– Мировосприятие остается таким же. Единственное, смури поменьше. Похмельной смури у меня вообще не бывает, а от обычной тоски и так никуда не деться, это уже свойство характера. Много времени свободного появляется. Не могу сказать, что денег прибавляется, потому что, даже не имея денег, можно нажираться каждый день. Но без алкоголя жизнь другая, да. Иногда очень хочется выпить! Бывают такие моменты, что просто труба. Причем ни с того ни с сего, дело тут даже не в грусти или в веселье. Просто думаешь: «Эх, сейчас бы я стакан лупанул!» Потом смиряешься, и желание куда-то уходит. Нельзя так нельзя.

– У вас нет «сухого закона» в команде? Многие группы такое практикуют.

– У нас его никогда не было и, думаю, никогда не будет, потому что ребята все взрослые. И вообще нет «обязаловки». Даже перед концертами мы никогда не продумываем какую-то драматургию. Сначала прикидываем список песен. Потом выясняется, что кто-то не помнит слов, а кто-то – гармоний. Из тех песен, что остаются, составляем сет-лист. На первой-второй песне лист мне помогает (чтобы не забыть, что я играю), а потом дальше я плавно ухожу в сторону, потому что в конце второй песни обычно вспоминаю: «А вот еще и такая вещь была – чего ж мы ее не написали?» И здесь мне уже наплевать, помнят мои музыканты какие-то сбивки и паузы или нет. То есть сет-лист для нас весьма условен. Мы и в группе-то на самом деле не репетируем. И не собираемся этого делать.

– Вообще?!

– Ага. В последний раз собирались в 1998 году, когда вышла пластинка «Бомбардировщики». И то только потому, что нужно было делать эту гребаную презентацию, а коли ее делать, то нужно было привлекать духовиков, с которыми мы записывали этот альбом.

Покупаю свои пиратские сборники

– Вы не можете записать новый альбом уже 10 лет. В чем дело?

– А хрен его знает. Иногда мне кажется, что нам не нужно было торопиться выпускать по 2–3 альбома в год. Я никого не хочу ни в чем винить. Может, тогда так и надо было. Сейчас-то чего уже руками махать? Такое впечатление, что меня просто взяли, выжали, а надуться по новой я еще как-то не успел.

– Из-за того, что не пишутся новые песни, испытываете дискомфорт?

– Раньше расстраивался по этому поводу. Не то чтобы прямо бился головой об стену, но все-таки было неприятно. А сейчас уже успокоился, и, может быть, это и есть самое правильное в данной ситуации. И потом, у меня чрезвычайно развилось чувство лени. Мне бы встать ночью, не полениться да записать. Я же про себя повторяю сочиненные строчки несколько раз, думаю, что точно запомнил. Утром встаю – и конечно же ничего не помню. Обидно, потому что буквально за пару секунд до засыпания в голове часто проплывают аранжировки. А наутро не помню, хотя засыпаю трезвым. Может, если бы засыпал пьяным, было бы по-другому? (Смеется.)

– Зато вы часто записываетесь с другими музыкантами. Соглашаетесь на это без раздумий?

– Конечно-конечно! Ну а как по-другому? Раз зовут – значит, кому-то еще нужен. Это здорово, это замечательно. К тому же – всегда шанс еще чему-то научиться. Поэтому я готов куда угодно.

– Вы сыграли эпизодическую роль в «Брате» Алексея Балабанова. Были еще предложения поучаствовать в кинопроектах?

– Были. Часто просят написать музыку, а за это, дескать, дадут какую-то роль. Мы писали музыку к фильму о студентах, которые подрабатывают проводниками, «Первый путь», который так и не был снят. Я там тоже должен был сыграть одну из ролей, шли какие-то репетиции. Сначала все было нормально. Но потом умерла Клара Лучко, которая была задействована в этом фильме, и как-то все это дело встало. Может быть, элементарно денег не нашли, я не знаю. Но музыка написана и записана.

– Издавать не собираетесь?

– На отдельную пластинку она не тянет, потому что музыки там минут на 27. К тому же это не песни. Издавать их отдельно было бы не совсем честно. В общем, пока эта запись так и лежит.

– А вы не планируете издания каких-то музыкальных сборников и антологий по случаю юбилея?

– Тоже нашли Шарля Азнавура! Нет, не планирую. Если бы это был юбилей всей нашей группы, еще куда ни шло. Но на самом деле я не вижу смысла даже в этом, потому что столько пиратских сборников уже понавыходило! Я их собираю. Пираты порой присваивали этим сборникам всякие смешные названия. Это сейчас, видимо, интерес пропал, а может, и пиратов прикрыли. А вот когда все это было в моде и пиратские пластинки продавались везде, я их покупал. У меня есть замечательный диск под названием «Песни ботаника». Естественно, мимо такого я пройти не мог. А однажды наш аккордеонист Евгений Баринов сказал, что приобрел в аэропорту нашу «новую» пластинку. Мы вернулись с гастролей, я первым делом побежал в этот ларек с трясущимися руками и купил. Называется сборник «Вдоль воды».

Думаю, меня еще надолго хватит

– Вам иногда приходится играть на корпоративных мероприятиях. Внутреннее отторжение не испытываете?

– Никакого отторжения нет! И никогда не было. Во-первых, потому, что я начинал с ресторанов и у меня подобные «корпоративы» были каждый вечер. Это для меня вполне нормальная, естественная работа. Во-вторых, я очень долго играл на свадьбах, поэтому вполне знакомая среда. Я в ней вырос, там учился играть. Кстати, на свадьбах – очень хорошая репетиционная база: когда уже все гости пьяные, можно сыграть что-нибудь из Deep Purple или Uriah Heep. Молодежь это только приветствовала, а остальным наплевать. Могли только сказать: «Ой, как вы тут грохочете» – и просто уходили. В-третьих, на корпоративах мы играем те же самые песни, что и на обычных концертах. Раз зовут – значит, хотят под нас танцевать. Как правило, это мало отличается от выступления в каком-нибудь клубе, поскольку люди-то приходят те же самые. Какая-нибудь фирма празднует свое пятилетие, они знают, кого заказывают. Не кота в мешке. Все проходит по обычному сценарию: мы отыграем, кто-то с нами сфотографируется, раздадим автографы и уезжаем.

– «Владимирский централ» сыграть не просят?

– Нет. Просят «Фантом». Я отвечаю, что он будет как-то не в тему, а меня заверяют, что самое то. Мы играем «Фантом», все пляшут. И я их понимаю, потому что в клубах же не всякий раз можно оторваться.

– Постоянные переезды и связанные с ними нервные стрессы на ваше здоровье не влияют? Лидер группы «Бони Нем» Кирилл Немоляев, например, после сорока стал испытывать проблемы со спиной.

– Это профессиональное, не имеющее никакого отношения к возрасту. У меня вот, например, палец плохо стал сгибаться, это тоже профессиональное. Но на игре это пока никак не отражается… Да что я буду жаловаться, ё-мое?! Все нормально. Думаю, меня еще надолго хватит.

кстати

Рок против спирта?

В своем стремлении к здоровому образу жизни Чиж в российском рок-цехе не одинок. Десять лет назад бросил пить лидер «Алисы» Константин Кинчев, примерно столько же продолжается период тотальной трезвости у Валерия Кипелова. Исключительно удачной оказалась поездка в американский центр анонимных алкоголиков у Олега Гаркуши («АукцЫон»), который вообще не употребляет спиртного примерно с середины 90-х. В свое время немало проблем с алкоголем было и у Вадима Степанцова, он тоже их успешно решил. Еще один трезвенник Сергей Мазаев утверждает, что достаточно завязать на полтора года, чтобы ощутить вкус жизни и уже никогда не возвращаться к «привычке бухать».

Денис Ступников.