Дмитрий Быков: Не прощенный на родине Видов

Креативный редактор Sobesednik.ru Дмитрий Быков – на девять дней со дня ухода из жизни Олега Видова

Фото: Олег Видов не терял оптимизма, даже уже будучи серьезно больным // Марина Зотова

Креативный редактор Sobesednik.ru Дмитрий Быков – на девять дней со дня ухода из жизни Олега Видова.

В минувшую субботу, 20 мая, советского и американского актера Олега Видова похоронили в США на мемориальном кладбище «Голливуд навсегда». Он ушел на 74-м году жизни после тяжелой онкологической болезни. Эти заметки Дмитрий Быков прислал из США, где находится в командировке.

В Америке на смерть Олега Видова откликнулись скупо: с большой статьей выступил только Hollywood Reporter, отметивший, что в СССР он был звездой кассового кино, а в Штатах сыграл две заметные роли: в «Красной жаре» со Шварценеггером и в «Дикой орхидее» с Рурком. Отмечено также, что фильмы его оставались в советском прокате – с вырезанным из титров именем актера, а после перестройки он охотно приезжал на родину и даже появился к 70-летию в программе Андрея Малахова «Пусть говорят».

Что про его уход написали американцы

New York Times скупо, но уважительно сообщила, что в Голливуде Видова называли «советским Робертом Редфордом», что на ковбойский фильм «Всадник без головы» было продано в 1973 году 300 миллионов билетов (то есть, удивимся от себя лично, получается, что все население СССР, включая младенцев, посмотрело картину почти по полтора раза) и что постановщик «Красной жары» Уолтер Хилл категорически не желал давать Видову роль плохого парня, советского наркоторговца. «Камера не желает верить, что ты отрицательный персонаж», – говорил он артисту, но тот настаивал: «Я хочу работать с Арнольдом». Перед смертью, сообщила его жена, он с семьей пересматривал «Тринадцать дней» – политический триллер 2000 года о кубинском кризисе, где он снялся в роли советского представителя при ООН (после съемок этого эпизода все на площадке долго аплодировали).

В других некрологах вспоминают, что он был активным благотворителем, открыл со своей женой Джоан Борстен клинику для лечения алкоголизма и наркозависимости (продал ее в 2014 году), а тягу к благотворительности в интервью 2013 года объяснял так: у нас это наследственное, моя тетка в Казахстане помогала эвакуированным устроиться на новом месте, вот и я хочу помогать кому-то начать новую жизнь... Вообще все в Калифорнии, кто его знал – а знакомств среди выходцев из России у него хватало, – говорят, что он был скромный доброжелательный человек без малейших признаков звездной болезни.

Уехал от горькой обиды

Что до русских откликов на его смерть, тут, как ни странно (хотя что ж тут странного по нынешним временам), много анонимного сетевого злорадства: вот, уехал... предал... ничего значительного там не сделал, как и Крамаров, который ему присоветовал... здесь на руках носили, женат был на дочке Брежнева, а там играл третьестепенные роли русских... по заслугам и забвение. Тут все неправда: с Галиной Брежневой он дружил, женат был на ее подруге Наталье Федотовой, и то недолго. «Третьестепенные роли русских» – тоже серьезное преуменьшение, большинство уехавших российских актеров и того не добились, а на счету у Видова как-никак двадцать заметных ролей в крупных картинах, и, если бы ему разрешили уехать в середине семидесятых, когда Дино Де Лаурентис после роли Томлинсона в «Ватерлоо» предлагал ему две картины в год, – он стал бы звездой мирового масштаба. Точно так же в свое время отказали в выезде Татьяне Самойловой, звезде фильма «Летят журавли», – и, ничтожно мало для ее таланта сыграв в России, она умерла три года назад в одиночестве, полузабвении, полубезумии. Видов уезжал не за карьерой, вот что надо бы понять всем, кто сегодня не желает прощать его отъезд: у него не было никаких карьерных соображений, и он честно рассчитывал работать за границей строителем (благо навык был с отрочества). И рак у него еще не был диагностирован – это в начале девяностых у него начались так называемые выпадения, сужение полей зрения. Так что ехал он не лечиться. Уезжал он в полную неизвестность, от горькой обиды, после нескольких тяжелых оскорблений, которые не захотел проглотить, – вот и вся его вина.

[:image:]

В шестидесятых ему еще давали сниматься за границей – и в 1966-м он снялся в знаменитой датско-шведско-исландской «Красной мантии» вместе с двадцатилетней тогда Гитте Хеннинг; в единственной эротической сцене он наотрез отказался сниматься голым, и переубедил его только режиссер Габриэль Аксель: «Олег, викинги не носили белья!» Гонорар Видова за главную роль в этой картине пошел на оплату работы Анни Жирардо в фильме Сергея Герасимова «Журналист» (1967), о чем он сам рассказывал с неизменной иронией.

Из страны в страну

Автор самиздатской биографии Видова Александр Руденский (его книга выложена в сеть) подробно рассказывает, как 24 февраля 1983 года Видов зарегистрировал третий брак – с югославкой Верицей Йованович – и по обычной туристической визе уехал к ней в Белград, где его тут же пригласили сняться в нескольких картинах. Он превысил срок пребывания в Югославии, от него категорически потребовали вернуться на родину – и тогда его товарищ по съемкам в фильме «Молодежный оркестр» Мариан Сринк помог ему получить австрийскую гостевую визу. Отъезд Видова на Запад оброс массой легенд: только что в России написали, что его перевезли через границу в багажнике автомобиля (а то на границе не досматриваются багажники!). Он выехал вполне легально, хоть и не без приключений: его узнал секретарь австрийского посольства, работавший до этого в Монголии, где все время крутили фильмы Видова. Виза была получена без проблем. Из Австрии он у­ехал в Италию, а потом – с помощью бывшей актрисы Джоан Борстен – в Штаты (здесь они создали маленькую компанию Films by Jove, а потом поженились). Сначала он сам на средства друзей снял небольшую картину «Легенда Изумрудной принцессы» (благо режиссерское образование у него было, он закончил Высшие режиссерские курсы у Ефима Дзигана и даже снял коротко­метражку «Переезд») – картина была сделана на копейки, но на Нью-Йоркском кинофестивале ее заметили; потом, через два года, его пригласили в «Красную жару».

Миллионером, как и Крамаров, не стал

Разумеется, ни Крамаров, ни Видов не стяжали в Штатах такой славы, как в России, да и не претендовали на нее. Оба уезжали из позднезастойного СССР, где во всем сквозило вырождение, отовсюду пахло гнилью и безысходность казалась вечной. Они уезжали просто жить, как им хотелось. Для Видова возможность жить без унижений и поступать в соответствии с собственными желаниями, а не с мнениями киноначальства была дороже любого успеха. Миллионером он тут не стал, дружил, с кем хотел, путешествовал, сочинял стихи, приглашал детей от русских браков – и ни о чем не жалел. Нормальный был человек, и непостоянное зрительское обожание значило для него меньше, чем личная свобода. И те, кто ради этой любви остался на родине, согласившись терпеть все ради уюта родного гнезда, втайне завидовали ему. Да ему вообще многие завидовали: красавец, характер ровный, любят все (он действительно владел даром мгновенно и без усилий располагать к себе людей). А сам он – только себе молодому: «Сил и желаний было больше».

Последние пять лет он тяжело болел. Жалоб его никто не слышал.

Он будет лежать на кладбище Hollywood Forever рядом со звездами первой величины, с которыми и жил по соседству, и помнить его будут не за актерские свершения, а за особое выражение глаз, особенно заметное в принесшем ему славу фильме «Всадник без головы». Видно, что этому человеку ничего не надо, но унижать себя он не позволит никому. И если бы таких было больше – все в России было бы иначе.

[:wsame:][:wsame:]

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика