Луч Солнца Сукачёва

В московском кинотеатре «Пушкинский» в среду прошла премьера нового фильма Гарика Сукачёва «Дом Солнца», собравшая почти весь столичный бомонд – от Леонида Ярмольника до Дмитрия Диброва. Картину о поколении хиппи режиссер по образованию и музыкант по призванию Сукачёв снимал четыре года: периодически искал инвесторов. Фильм получился одновременно и «медийным», и человечным. Но у кинокритиков к Гарику будет немало вопросов. 

Ленту Сукачёва на московской премьере предварял показ видеожурнала с пропитанными идеологией советскими короткометражками: о визите Брежнева в Варшаву в год 30-летия польского социализма, о БАМе, о заготовке кормов и о пионерском лете. Будучи утончённым художником, Гарик, очевидно, решил настроить излишне богемную столичную тусовку на нужный лад, вернуть во времена трудовых будней и социалистического соревнования. 

Собственно, и  в самом фильме советского антуража немало: агенты КГБ, плакаты, партийный  блат. Но, несмотря на всю свою склонность к ностальгии, выразить художественными средствами любовь к жизни простого человека у режиссёра Сукачёва не получилось. Вспоминая, с каким смаком Гарик поёт на концертах песню про утопленный врагами советский ботик, где «фотография Эдиты Пьехи и курительный салон», можно было рассчитывать на более «мягкую» ностальгию. 

Однако это  вполне объяснимо: всё в картине  работало на главную линию – противостояние свободолюбивой молодёжи советской системе. Отчасти подобную проблему решал в своём недавнем фильме «Стиляги» Валерий Тодоровский. Стиляги и хиппи – две главные советские субкультуры. Более вольнолюбивые советские хиппи оказались ближе Гарику, который передал их внутренний мир, несколько сгущая краски над остальной окружающей действительностью. Большая партийная шишка, чуть ли не член ЦК КПСС, чья дочь ушла к хиппарям-бунтарям, вышел крайне неуравновешенным и наиболее гротескным у Сукачёва. То же относится и к начальнице крымской милиции, дочь которой втихаря организовала в сарае мамаши подпольную радиостанцию. 

Идея о том, что жить нужно в кайф, но за этот жизненный кайф приходится бороться, зачастую жёстко, кулаками, Гарику очень близка. Пожить этой жизнью нужно столько, сколько отпустила судьба. Если ты перестал быть хиппи – ты умер. Может быть, не физически, но режиссёр ясно дал понять, что ставит знак равенства между завершением «хиппования» и смертью. Встраиваясь в официальную систему, из жизни уходит настоящая свобода и настоящая любовь, и смысл существования теряется.  

Забавно выглядят сын Андрея Макаревича в роли Андрея Макаревича и сын Евгения Маргулиса в роли Евгения Маргулиса. Из «медийных» актеров, помимо Чулпан Хаматовой и Дарьи Мороз, выделяется Никита Высоцкий (который, по логике, мог бы сыграть Владимира Высоцкого). А также Иван Охлобыстин в эпизодической роли лектора с кафедры научного коммунизма (кстати, именно повесть Охлобыстина легла в основу сценария). К Ивану после этой ленты, не исключено, будут новые вопросы у Русской православной церкви.  

Один из эпизодов, связанный с подавлением мирной демонстрации хиппи и провокацией КГБ, отчасти напоминает и день сегодняшний. Ассоциация с маршами несогласных возникает вне зависимости от желания или нежелания режиссёра. В остальном же картина, не лишённая наивности, вызовет приятные чувства и взбудоражит горячую кровь вольнодумцев, кому близки проблемы противостояния государственной системе, да и вообще всех, кто периодически скучает по беззаботной жизни.