Дмитрий Мичков: В ФНЛ задают тон команды с хорошим подбором игроков

Первое большое интервью Дмитрия Мичкова в качестве тренера московского «Торпедо» — эксклюзивно для Sobesednik.ru.

— На самом деле я не совсем аналитик, — сходу огорошил Дмитрий, заявленный на сезон тренером-аналитиком, когда я сперва стал расспрашивать его про Instat и цифровизацию футбола. — Честно — у меня просто не было лицензии на тот момент, когда я пришел. Тренером меня обозвать не могли, потому что у тренера должна быть лицензия, чтобы он мог работать в профессиональном клубе. Поэтому меня записали так. А по большому счету я обычный помощник. Готовлю материал по сопернику: отсматриваю моменты, делаю нарезку — постепенные атаки, быстрые атаки, противодействие... Но я уже подал документы на лицензию «В», получу их скоро, и тогда уже стану полноценным тренером, безо всяких приставок. Ну и чуть больше других занимаюсь цифрами. Еще в тренировках принимаю участие, когда нечетное количество игроков и надо дыру заткнуть какую-то.

— Не растерял форму?

— Тяжеловато бывает, но пока нормально.

— Лишнего веса у тебя вообще нет, чем многие грешат по завершении карьеры... И трицепс очень рельефный, давно такого не видел!

— А я не набираю. Генетически! Когда ничего не делаю, я, наоборот, худею. И процент жира у меня маленький.

— Как пришло приглашение прийти в «Торпедо»?

— Я в принципе давно хотел стать тренером. Но у меня не было даже никаких наметок, чтобы куда-то устроиться. Желающих намного больше, чем мест: 80–90% человек даже с этими лицензиями сидят без работы. А кого-то о чем-то просить я не хотел. А затем возникло предложение от Сереги [Игнашевича], и я особо не раздумывал. Было понятно, что такой шанс выпадает нечасто. Он предложил, я согласился и сразу, как стало можно, подал документы. Мы разговаривали зимой, а ближайший набор был в июне.

— То есть он зимой уже был готов войти в тренерский штаб команды ФНЛ?

— В принципе да. Насколько я знаю, он начал готовился к этому с того момента, как он завершил карьеру.

— Значит, зимой он позвонил и сказал: «Дима...»

— Нет, мы встретились с ним случайно. В минувшем январе, впервые с момента выпуска, мы собрались выпускниками «Торпедо» 1979 года. Сначала поиграли в футбол, потом посидели в ресторане пообщались. Там и пересеклись.

— И он такой: «Слушай, есть идея...»

— Ну, там мы просто поговорили. Но он перезвонил мне уже через пару дней, да.

— Можешь описать идеальный карьерный путь тренера?

— Прежде всего, тренеры делятся на тех, кто хочет со временем быть главным, и кто не хочет. Потому что это абсолютно разные профессии по большому счету. Я же просто хочу быть максимально полезным человеку, который по каким-то причинам в меня поверил, что-то во мне увидел... Расти самому, стараться соответствовать уровню Савичева, уровню Игнашевича и быть им максимально полезным на данный момент.

В перспективе себя вообще пока не представляю. Пока что я слишком мало знаю. Чтобы быть хорошим главным тренером, нужно знать огромное количество вещей. А я пока к этой роли даже близко не готов.

— Игнашевич что-то в тебе увидел еще в торпедовской школе? Он, по крайней мере, в каком-то интервью отзывался о тебе очень особенно.

— Возможно, возможно...

«Нынешняя футбольная молодежь — не идиоты. Они не пьют»

— Итак, вы пришли в «Торпедо»...

— Предложение Игнашевичу поступило в самом конце мая. Поэтому все, что наш неполный тренерский штаб успел — это вживую посмотреть последнюю игру сезона. Остальное глядели уже только в записях. С другой стороны, для нас сложилась идеальная ситуация: тот матч уже ничего не решал, и первый тайм играли люди, которые большую часть сезона сидели в резерве. А нам было как раз непонятно, приглашать их на первый сбор или не приглашать. И в Химках все стало понятно: первый тайм закончился 0:1, затем выходит основная бригада и просто всех разрывает. По некоторым людям сразу получилось поставить галочки. Но обрати внимание: Сергей оставил в команде практически полный стартовый состав — из 22 человек заявки осталось приблизительно 11. 

А вообще межсезонье катастрофически короткое. И это особенно отражается на командах, которые перешли из одной лиги в другую: из Второй в Первую, из Первой в Премьер-лигу. Тебе состав нужно менять минимум на 50%, а у тебя все межсезонье с отпусками длится месяц и неделю. На мой взгляд, этого времени катастрофически мало, чтобы создать боеспособную команду, но, мне кажется, нам это удалось.

— У тех, кого вы в итоге не взяли, проблема в таланте или в отношении к делу?

— Так глубоко я не копал. Но сейчас у молодежи ментальность другая, нежели в мое время. Режим соблюдается более серьезно, силу конкуренции народ острее понимает, и зарплаты стали такими, что... Короче, они не пьют.

— Может, они не пьют, зато что-то другое?

— Да нет, слушай, они не идиоты... Опять же, в начале нулевых откупиться от гаишника стоило сто долларов, и тебя еще с «мигалками» сопровождали. А сейчас поди попробуй. И это уже вопрос не столько денег, сколько последствий. Камеры везде...

— С чем, кстати, можно сравнить среднюю зарплату в ФНЛ?

— Ну, пять-шесть лет назад хотели же установить потолок в 300 тысяч рублей. Не договорились, правда, однако многие клубы его как бы ментально соблюдают. И, например, говорят футболисту: ну ты же знаешь, триста тысяч — это максимум... Хотя максимума нет. Но эта сумма считается очень хорошими деньгами.

— А зарплата тренера ФНЛ?

— Они настолько разные... Тем более что для некоторых здесь главное — не деньги, а возможность работать и развиваться как главный тренер. 

— В целом какие тенденции ты увидел в ФНЛ?

— С одной стороны, потрясающе ровная лига. Вот «Текстильщик» неудачно стартовал — аутсайдер. Бах — перед игрой с нами две ничьи, две победы. Или «Шинник» хорошо начал, а вдруг провалился. Трудно спрогнозировать результаты.

С другой стороны, мне кажется, лига уже давно никуда не идет. А люди, которые давно играют в ФНЛ, говорят, что уровень даже падает. Иногда появляются какие-то интересные команды с хорошим подбором игроков, они и задают тон. И в плане денег пропасть между Премьер-лигой и ФНЛ в последние 10 лет стала огромной. Раньше такой разницы в оплате труда не было.

— Как вы собирали людей? Под схему? Или, к примеру, увидели — о, Руслан Магаль свободен, классный край, давай возьмем, а там уж приладим?

— Тренерский штаб уже, конечно, знал, по какой схеме команда будет играть, а дальше искали игроков на конкретные позиции в этой схеме. Затем просеивался список кандидатов — решали [спортивный директор Владислав] Бондаренко и тренерский штаб.

— Открытием этого сезона лично для меня стали торпедовские стандарты. Ты участвовал в их разработке?

— Нет, если честно — конкретно за это направление в нашем тренерском штабе Игнашевич отвечает. Я ни в одной команде не работал со стандартами так, как здесь. Разве что, может, бердыевский «Рубин» был близок.

«Не травмируем игроков на собраниях, вся критика — тет-а-тет»

— Лучший и худший матчи минувшей части сезона?

— Лучших много, хватает приятных моментов. А худший — провалили первый тайм с «Лучом», но там нам повезло. И тот, который мы проиграли, с «Нижним». Хорошо начали, но потом психологически оказались не готовы дожимать соперника. Испугались сами себя, забили первый гол и начали держать преимущество.

— А я думал, еще и «Велес» в 1/32 финала Кубка России.

— Мы играли через два дня на третий. А соперник — через четыре дня на пятый. Это намного легче. Через два на третий — я знаю по себе — ты восстановлен процентов на 60–70. Через три на четвертый — процентов на 90. А на пятый — уже полностью. Да, «Велес» — это очень добротная команда, но они были на голову свежее. Игроки в личных беседах чуть ли не через одного говорили: «Я просто пустой был по сравнению с тем, как чувствую себя в нормальном недельном цикле».

— И не было проблем с полем — маленькое, неудобное, слабоосвещенное?

— Поле, кстати, абсолютно нормальное, мы ждали худшего. Когда я его посмотрел, то подумал, что оно намного медленнее. Но нет, мяч ходил быстро — наверное, так как оно пока новое. И честно, на это даже никто не жаловался.

Просто, повторюсь, видно было по некоторым людям, что физически им было очень тяжело. К «Велесу» готовились как к любой команде. Делали теорию, нарезали много, очень много моментов, поверь! Вот Савичев говорит, что мы не делим матчи на товарищеские и официальные, и никто в тренерском штабе, в свою очередь, не делит соперников на слабых и сильных. А Игнашевич — он вообще такой специалист, который старается не упускать ни одну мелочь. И после этой игры, как и после любой другой, мы все вместе так же разбирали, кто и в чем виноват, разъясняли, доносили до игроков. Какие-то моменты индивидуально с игроками разбираем и на компьютере им показываем. Какие-то выносим на общекомандные собрания.

— Сколько процентов диалогов происходит в открытую, а сколько — тет-а-тет?

— Значительный процент идет тет-а-тет. Наши тренеры не любят каким бы то ни было образом травмировать игрока на собрании. Все же разные, иной может и поникнуть от публичной критики. Грубые ошибки всегда стараемся только один на один показать. И, как правило, игрок соглашается, понимает.

— Во времена твоей игровой карьеры такое же соотношение было?

— Если я тебе расскажу про свою карьеру, как нас тренировали всякие «великие» тренеры... (Смеется.)

Вот вылетает мой «Факел» в 2001 году. Проиграли энный матч подряд. Руководство приводит в команду психолога, который начинает вызывать игроков по одному к себе. Я прихожу, он говорит: «Ты можешь не дышать три минуты?» Я: «Как это?» Ну, говорит, смотри на меня: оп, и сидит передо мной, глядит мне в глаза и типа не дышит. (Смеется.) Но я-то понимаю, что втихаря он дышит. Но как ты это докажешь? Я же не буду ему рукой нос зажимать?

Потом он предлагал всем съесть какой-то акулий плавник... Ну и в итоге он пошел руководству докладывать, что типа нас протестировал и что большинство — слабаки. В общем, проиграли снова, руководство говорит: так, на этой неделе не едим мяса. Опять влетели — так, на этой неделе идем в церковь. Короче, занимались чем угодно, только не было нормальных тренировок!

Или в другой команде: я сам ходил к тренеру и просил провести разбор игр, которые мы сыграли. Это было в Высшей лиге. Представляешь, в команде уровня Высшей лиги не было разбора игр! Он считал, что их вообще не надо разбирать, чтобы никого не обижать!

— А установка была типа «Так, выходим грызть газон»?

— Ага-ага, «так, парни, настал тот день...» (Смеется.) Дальше два варианта. Если играем с топ-клубом, то: «Вы и сами знаете, что делать. Проиграем — ничего, засадим ничейку — красавцы, ну а выиграем — вообще герои». А если с таким же аутсайдером, как мы, то подварианты: если на выезде, то один, если дома — второй.

— Это в целом как-то изменилось с годами или все такой же «совок»?

— Не знаю, но вот по «Торпедо», например, скажу: меня так никогда никто не тренировал, как здесь наших пацанов. Перед играми мы вывешиваем разбор соперника в раздевалке. И каждый подходит, читает, запоминает. Все виды стандартов — угловые и штрафные, у чужих ворот, у наших. Перемещения: где кто стоит, что должен делать. А мне в мое время говорилось что-то типа: «Так, при стандартах у наших ворот ты играешь с шестым номером. Он, наверное, бежит на дальнюю. Но, знаешь, может, и не побежит». Вот уровень, ха-ха!

«Смотреть на голые цифры Instat — удел не очень умного футболиста»

— На сколько процентов прошла цифровизация футбола?

— На много процентов. Но все равно за этими цифрами стоят люди, которые все это смотрят и считают. И для этого надо в футболе разбираться. Обычный человек, компьютерщик условный, все равно не сможет сделать эту работу.

Большинство людей не видит игру глубоко, не понимает нюансов. А профессионал сразу понимает, принял игрок верное решение или неверное, почему тот или иной футболист совершил ошибку и так далее. Вот ты смотришь балет, допустим, на протяжении двадцати лет. Но это не значит, что ты станешь разбираться в нем так, как человек, который танцует, или как человек, который ставит постановку. Даже близко!

С другой стороны, на мой взгляд, статистике придают слишком большое значение. Да, теперь мы знаем много о наших соперниках, а соперники о нас. Но все равно ты с этими цифрами можешь дать только какие-то рекомендации игрокам, а они уже будут пользоваться ими на поле.

— Смотрел фильм «Маниболл» с Брэдом Питтом?

— Это же про бейсбол? Я понял идею фильма, но особого впечатления он на меня не произвел, к футболу это малоприменимо. Там другой вид спорта, меньше динамики, чем в футболе, там можно просчитать. Одни и те же повторяющиеся движения, гораздо меньше вариантов развития игры. А чем меньше вариантов, тем легче это подвергается просчетам. Но, думаю, со временем это направление все равно будет очень мощно развиваться в нашей стране.

— И тогда тренеры, которые не применяют историю с аналитикой, не пользуются «Инстатом», вскоре потеряют работу?

— Опять же это все субъективно и условно и зависит от очень многих факторов. Если у тебя подбор игроков выше, чем средний по лиге, то ты только за счет него можешь «выезжать». А у нас в первую очередь идет визуальный анализ игры. Сначала у нас складывается определенное впечатление, а дальше, если мы уже хотим его подтвердить или в чем-то, наоборот, сомневаемся, уже смотрим на цифры.

На мой взгляд, не все данные «Инстата» бывают полезны. Потому что я знаю защитников, которые пасуют с процентом за 90, но на самом деле они просто не умеют играть в пас! Что такое эти 90% точных передач? Кому это были передачи? Все время ближнему? Назад и поперек? Да, тогда по цифрам ты в большом порядке. Но по сути смотреть на голые цифры — это путь в никуда.

Я знаю, многие тренеры — это, по-моему, от Бескова пошло — все еще расписывают ТТД [технико-тактические действия]. Но это бред — ставить оценки, отталкиваясь от этих голых цифр. И в итоге в том же «Спартаке» в то время занимались просто набиванием этой статистики, вот этих процентов. И тем не менее сейчас в этих телевизионных передачах, помнишь: «Иванов, 20% брака, защитник»...

— «Двойка!»

— «Двойка», да!

— Вот это точно прошлый век, получается?

— Абсолютно! Человек с худшим процентом точных передач может быть лучшим в команде. Если он играет в опорной зоне и отдает много обостряющих передач, у него процент брака будет высоким. Условный Саня Рязанцев, который часто рискует: передача прошла — человек вышел один на один, забил гол. Допустим, из трех передач прошла одна, КПД 33%, но мы выиграли! А другой дает вперед-назад, а толку?

На мой взгляд, для хорошего футболиста должно быть не важно, какие у него цифры. Это как раз удел не очень умных игроков — в первую очередь смотреть на них, по вышеназванным причинам. Нормальный тренер и так, без цифр, видит, насколько продуктивно сыграл игрок прошедший матч, нужен он команде, или бесполезен.

Говорил недавно с коллегой: они изучают цифры «Инстата», там футболист — лучший. Смотрят матч — он худший! Не цифры надо смотреть, а игровые эпизоды, как и где правильно действовать — я вот это людям пытаюсь объяснить.

«Смотрите "Криминальное чтиво" целиком!»

— Блиц. Любимая цитата про футбол?

— Любимых нет, но есть несколько любопытных. Одна из них: «Самое красивое в футболе — это счет». И недалеко от истины, и сказано красиво. Я очень люблю баскетбол, например, но по количеству комбинаций и по вариантам развития событий он даже близко не стоит. В футбол играют ногами, а ногами неимоверно тяжело играть, гораздо тяжелее, чем руками. В футболе, если тебе не поставили технику к семи-восьми годам, ты никогда не станешь техничным футболистом. В тот же баскет можно прийти в 12–13 лет и стать суперзвездой. Про волейбол даже вообще не говорю — там эти дяди стоят по 220 ростом и могут только прыгать и блокировать и быть лучшими чисто по антропометрии. Принимать могут не уметь, пасовать тоже, но, условно говоря, являться игроками сборной. В футболе мало уметь быстро бегать или высоко прыгать. Можно быть Усейном Болтом, но что толку?!

— Любимое упражнение в тренажерном зале?

— Я игровик, я гораздо больше люблю играть в разные игры.

Когда мне было 17–18 лет, в институте на кафедре велосипедного спорта тестировали нашу футбольную команду. Кручу я эти велосипеды и слышу, про меня говорят: «Отдай нам этого парня, мы из него чемпиона мира по велотреку». Но педали крутить настолько неинтересно, на мой взгляд... Да и не только педали — просто бегать, просто плавать, просто качаться...

— Если бы у тебя была возможность, у кого бы ты хотел поучиться или постажироваться?

— Трудный вопрос. Я вообще-то не очень представляю, как великий тренер типа Гвардиолы станет делиться знаниями. Желающих у него постажироваться, наверное, тысячи, правильно? А ведь он очень трепетно относится к информации о своих клубах — помнишь, стены выстраивал вокруг базы?.. Но, конечно, его «Барселона» образца 2009–2011 годов, на мой взгляд, была самой сильной командой за всю историю клубного футбола. Многие игроки, которые работали с ним в разных клубах, говорят про него, что он тренер номер один в их карьере. Причем не только молодые, здесь-то понятно: он дал им шанс, и они ему благодарны. И еще это такой тренер, который постоянно пытается найти что-то новое, пытается расти.

Вот Моуринью — по мне человек с того момента, как возглавил «Реал», стал деградировать. Мотивация пахать пропала. А послушать футболистов его первого захода в «Челси» — Дрогба, Лэмпард, — они говорили, что знали о любом сопернике всё и весь свой недельный (!) тренировочный процесс строили исходя из того, с кем играть. И выходили на поле, уже фактически ведя 2:0. Но с какого-то момента он подзабил на все это. Корона выросла. Сначала он работал на имя, потом имя на него.

Провал в «Манчестере» — это как раз как следствие. Все его жалобы на игроков, болельщиков, журналистов — это просто нелепые отмазки. Смотри: они с Гвардиолой пришли примерно в равные условия, даже «Манчестеры» взяли оба. И что год-два спустя представлял из себя «Сити», а что — «Юнайтед» при приблизительно равных вложениях?

— Художественное произведение, перевернувшее твою жизнь?

— Фильмы Тарантино. Но свежий, «Однажды в Голливуде», — это первый его фильм, который я вообще не понял! Ну да, он очень успешен сейчас в Америке, потому что снят на реальных событиях, целое поколение в Штатах воспитывались на этих ценностях. Но мне как русскому как-то не «зашло»... Я люблю диалоги, чтобы подумать было над чем. А тут этого по минимуму.

— Какую сцену из Тарантино должен посмотреть каждый?

— (Задумался.) Да нет, смотрите-ка «Криминальное чтиво» целиком!

— Ты как-то сказал, что тебя уже никакая дикость в России не удивит. Ничего не изменилось?

— Многое кажется диким, и по-прежнему ничему из этого не удивляюсь. Куда мы движемся? Непонятно! Люблю ли я Россию? Да! Нравится ли мне то, что сейчас в ней происходит? Нет! Когда это поменяется? Не знаю... Я просто офигеваю с того, что среднестатистический житель нашей страны, которая продает все виды полезных ископаемых, живет хуже, чем среднестатистический житель условной Польши, которая ничего не продает, а только покупает! Вместо Польши можно назвать очень много других подобных стран. Вот что угодно мне говорите, но это так!

— В чем ФНЛ точно круче, чем Премьер-лига?

— Можно в самолете выспаться. Как рассказывал Гена Тумилович, когда играл во Владивостоке, что за полет можно успеть напиться, проспаться и в итоге прилететь трезвым! (Смеется.)