"Фирсов раскаялся перед матерью Валентины": новый поворот в трагедии Легкоступовой
Последний муж Валентины Легкоступовой на днях вновь оказался в студии Малахова, где его поведение существенно изменилось
Последний муж Валентины Легкоступовой Юрий Фирсов на днях вновь оказался в студии Андрея Малахова, где его поведение существенно изменилось. Врач-психотерапевт, член Европейской ассоциации психиатров и член Ассоциации когнитивно-поведенческой психотерапии Сергей Федоровский считает: это неспроста.
Сергей Федоровский / фото: из личного архива
– Анализ поведения Юрия Фирсова в ходе второго эфира позволяет утверждать, что оно было подвергнуто определенной самокоррекции, неся ряд существенных изменений, – говорит Сергей. – На смену ранее занимаемой им в ходе первого эфира агрессивно-оборонительной позиции пришло достаточно адекватное реагирование. Теперь в его поведении преобладает пассивность и выражение «спокойной печали».
Для мимики Фирсова характерно не горе, а именно вина, связанная с переживаемым чувством стыда и раскаяния, а также – печаль как субъективное переживание утраты счастливых и радостных мгновений, проведённых вместе с Валентиной, – продолжает врач. – На кадрах, сделанных вне студии, Юрий Фирсов демонстрирует совершенно искреннее раскаяние и смешанную с ним эмоцию страдания, сопровождая их словами: «Я не найду слов, таких, которые маме надо сказать. Я, конечно, прошу прощения за то, что не уследил. Прости меня, мамочка дорогая. Не уследил! Прости! Простите... Я искренне любил... Не уследил, не уследил. И всех близких прошу простить. Мне с этим жить, если долго жить... Простите все, люди дорогие, кто любил ее. Почему я не уследил, я не понял... Почему я не держал ее за руку каждую секунду. Почему я отпустил ее именно тогда, когда она пошла упасть...»
По словам специалиста, данная эмоциональная реакция адекватно отражает внутренние переживания Фирсова. Но связана они именно с горечью вины перед близкими, особенно перед матерью певицы.
– Можно утверждать, что в настоящее время Фирсов достаточно глубоко и искренне переживает из-за того, что не смог, ввиду алкогольного опьянения, адекватно оценить, последствия полученной Легкоступовой травмы, не предпринял никаких мер по оказанию первой медицинской помощи и не счёл необходимым своевременно вызвать бригаду врачей, – рассказывает Федоровский.
Некоторые поклонники считают, что на похоронах Легкоступовой Фирсов проявил все свои актерские способности, упав на колени перед гробом. Но Сергей считает: это не так.
– На мой взгляд, на кадрах, демонстрирующих сцену последнего прощания Фирсова с супругой, его поведение представляет абсолютную норму эмоционального реагирования, – говорит Фирсов. – Мы не наблюдаем ни так называемого наигранного «кликушества», ни позерства. Более того, его поведение отражает, пусть и сдержанное, но истинное и адекватное проявление эмоциональной экспрессии.
– Наряду с этим обращает на себя внимание попытка искажения Фирсовым информации, касающейся его напряженных взаимоотношений с детьми Легкоступовой, – продолжает Сергей. – И это, безусловно, отражается как на его невербальном поведении, так и на речепродукции – заметна явная противоречивость суждений. Так, например, им делается заявление: «Меня разные мнения посещают, на предмет чего Анетта настроилась очень отрицательно сразу ко мне. Это было видно, даже когда она улыбалась». И сразу же после этого он говорит: «У нас были прекрасные отношения, видимые. И она (Анетта) никогда не говорила».
Интересно, что, несмотря на очевидное наличие конфликтов с детьми Легкоступовой, сам Фирсов искренне убеждён, что не высказывал угроз в адрес дочери Валентины.
– Угрожал? – удивляется он у Малахова. – Этого никогда не было. Вот вам истинный крест. Смысл угрожать женщине – дочери моей любимой женщины? Она бы меня поставила в угол. Сразу бы сказала «пошел отсюда!»
По мнению Федоровского, угрозы в восприятии Фирсова – это не какие-либо абстрактные препирательства или даже взаимные оскорбления, а высказывания, предваряющие совершение конкретных агрессивных действий.
