Надя Ручка: Суеверия – это религия слабоумных

Экс-солистка «Блестящих» Надя Ручка рассказала о радостях материнства, семейном счастье и своём сольном творчестве.

— Уже год, как вы не в составе «Блестящих». Почему всё-таки пришлось расстаться с легендарным гёрлз-бэндом? Были ведь разные версии — и то, что вы просто ушли в декретный отпуск, и даже не вполне понятно получилось с вашим сольным клипом «С кем Новый Год встретишь», вышедшим под брендом группы...

— Вообще он планировался как сольный, и я не поняла, почему там приписали «Блестящих». Ну, это какие-то продюсерские мысли. Просто это записывалось, когда я ещё была в группе... А ушла из неё, потому что у всего есть какой-то свой срок. И даже из гостей надо вовремя успеть уйти. А я, кажется, в каком-то смысле даже пересидела в гостях в данном случае. (смеётся) Поэтому, когда появился Лёвушка (сын Нади Ручки — прим. авт.), я поняла, что уже сама жизнь мне показывает: нужно сделать следующий шаг уже без группы.

— То есть выход из декрета и сольная карьера всё же планируется в дальнейшем?

— Да, я уже работаю над записью первой песни на мои стихи и музыку. И это будет уже именно моя первая вещь в самом полном смысле. А далее будет уже записываться полноценный альбом. Но это такой не быстрый, конечно, процесс. И сейчас до конца сложно понять, как это всё будет. Можно иметь какие-то предположения. Это ведь как рисовать картину — в результате может получиться нечто совершенно другое, чем изначально задумывалось. Такой, в общем, творческий процесс.

— Чем принципиально будет отличаться новый материал от того, что делалось с «Блестящими»?

— Не могу сказать, что это будет так уж сильно отличаться. Потому что всегда очень сложно для публики воспринимать артиста в кардинально новом амплуа. В более раннем возрасте я думала, что уйду, допустим, в рок-музыку, и это было бы, наверное, не вполне адекватно. Но сейчас я скажу так, что будет не совсем далеко от «Блестящих», но всё же будет отличаться в связи с тем, что у меня от природы очень низкий голос, поэтому музыка будет немного иной. От того, что тональность ниже, в принципе ведь много чего «пляшет». А так это будет вполне доступная эстрадная музыка для слушателей моего возраста и старше.

— Как получилось, что вы стали писать песни для других исполнителей — Димы Билана, Лолиты Милявской, Александра Маршала и Анны Семенович? Это же нечастое явление на нашей эстраде, когда поп-певица пишет песни для других артистов.

— Ну, многие песни были написаны ещё до «Блестящих». Я вообще с детства пишу стихи. А потом писала некоторые песни для группы «Динамит», продюсером которой был Юрий Айзеншпис. Он же был тогда и продюсером Димы Билана, которому пришлась по душе моя песня «Мулатка». Ну вот как-то так получилось. Просто тогда я часто писала мужские тексты, а женские получались у меня труднее. А о сольном творчестве я тогда ещё не задумывалась. И когда ушла в «Блестящие», то настолько сильно нырнула в работу, что выпала из всей этой студийной работы по написанию песен. Но сейчас к этому возвращаюсь. 

— Вы ведь когда-то снимались у очень модного сегодня режиссёра Сарика Андреасяна в его кинодебюте «ЛОпуХИ». Как вам с ним работалось? Есть ли желание и планы продолжить работу в кино?

— С Сариком, конечно, было очень приятно работать. Хотя у меня и не такой большой опыт работы в кино, чтобы было с чем сравнивать, но на эстраде тоже существует понятие режиссуры.

С Андреасяном было легко и весело. Я никогда не слышала от него командного тона или чтобы он кого-то прилюдно отчитал. И при этом у него всё чётко как часы работало. А когда мы узнали, сколько Сарику лет (ему ведь тогда было лет 25 всего), то все, конечно, были в таком приятном шоке от того, что такой молодой человек мало того что взялся за кино (а это нечасто происходит в таком возрасте), но у него ещё и всё слаженно хорошо работает, нет бардака и ему не приходиться на кого-то кричать и давить авторитетом. Это было поразительно!

Ну а поработать в кино, разумеется, хотелось бы ещё. Честно говоря, когда я приехала в Москву, то хотела поступить в театральное. Но не вышло. И теперь меня, конечно, это сдерживает — я понимаю, что на площадке со мной будут люди с образованием и опытом. Ведь сколько всего нужно знать актёру для того, чтобы работать в кадре, делать всевозможные трюки, вживаться в роль. В кино я очень хочу, но мне как-то неловко в этом смысле, потому что я всё-таки не настоящий актёр.

— Будет ли продолжен опыт написания книг для детей? Ваша детская книжка «Дом души», вышедшая в США, в результате была переиздана на русском или существует только в английской версии?

— Нет, не переиздана, потому что я не очень понимаю, как это сделать. Я обращалась в некоторое количество издательств, но поняла, что в любом случае надо, чтобы кто-то из этой сферы туда приводил. А так можно бесконечно стучаться в эти двери. И от того, что я медийный человек, ни в коем случае не легче — наоборот, сразу предвзятое отношение, если ты человек с эстрады. Начинается перечисление артистов, которые что-то писали, и всё в этом духе.

В общем, мне неприятны были все эти разговоры довольно образованных, казалось бы, людей, которые такими стереотипами мыслят. И я подумала: ладно, придёт время и для моей сказки здесь, а пока пусть будет в таком виде. Кому интересно, и на английском в интернете прочитают. В любом случае, когда я её писала, мне очень хотелось, чтобы в конечном итоге это был мультфильм. Поэтому не так уж важно, что она не переиздаётся — важно, чтобы её когда-нибудь экранизировали.

— Если не ошибаюсь, экранизация ведь предполагалась в стилистике аниме, в лучших традициях известного японского мультипликатора Хаяо Миядзаки?

— Ну, писалось это вообще само по себе, на основе моих дневниковых записей. Дневник я веду классически, каждый день, и там возникают определённые образы. Но, конечно, хотелось бы, если так вдруг повезёт, чтобы это снял именно Миядзаки. Было бы здорово, если бы ему понравилась эта идея. У меня там довольно неклассический финал, не бьют салюты — не диснеевский, в общем, а довольно японский такой, философский.

— А ещё будут у вас книги для детей?

— У меня уже есть несколько новых написанных сказок, но пока они лежат, что называется, в чулане. Есть небольшой рассказ про двух котов. И есть не совсем законченный цикл историй про паука и мурашку, которые переживают в своей роще разные события.

У меня нет такого, чтобы ни дня без строчки — так не получается. Особенно во время беременности я вообще перестала сочинять что-либо. И все эти рассказы о том, что беременные такие творческие, не про меня. Я просто ходила счастливая и смотрела на природу вокруг.

— Ваш супруг (сотрудник нефтяной компании Денис Боярко — прим. авт.), как известно, не имеет никакого отношения к шоу-бизнесу. Сыграло ли это обстоятельство какую-то роль в обретении семейного счастья? С артистами тяжелее связывать судьбу, как вы считаете?

— Я думаю, что всё это очень индивидуально. Иногда два артиста в семье — это катастрофа. А иногда это, наоборот, большая поддержка и помощь друг другу. В то же время случается, что человек, не имеющий отношения к искусству, относится к твоей работе как к некому хобби, несерьёзно. А бывает так, как у нас: мне хорошо, я счастлива, меня Денис во всём поддерживает и с уважением относится ко всем моим начинаниям. Для него это всё так же серьёзно, как и любая другая профессия. И именно это для меня играет огромную роль — чтобы мой любимый человек уважал меня, мою работу, моих друзей, мою семью. Просто так получилось, что мы из разных сфер деятельности, но это не мешает нам быть счастливыми. И даже помогает, потому что мы можем отвлечься от своей работы и поговорить о работе друг друга. (смеётся)

— В прошлом году вы стали мамой и с самого начала не скрывали своего ребёнка от публики, что, в общем-то, не вполне характерно (говорят, мол, плохая примета и всё такое). Получается, что вы — человек совсем не суеверный?

— Ну, целиком я стала показывать Лёвушку, только когда ему исполнился годик, а до этого показывала то ручку, то ножку... Мне кажется, что это всё предрассудки. Как говорил мой дедушка, суеверия — это религия слабоумных. Я хоть и была ещё очень маленькая, но эта фраза очень хорошо прижилась во мне.

Поэтому, я не хочу никого обидеть, но всё это, опять же, индивидуально. Если человек чувствует, что это принесёт какую-то беду, то, может, и не надо показывать ребёнка. А если человек считает, что, наоборот, подарит людям какое-то хорошее настроение смешными мордочками своего ребёнка и от этого ничего не произойдёт, то можно спокойно публиковать. Зависит от нашего к этому отношения, от нашего страха и предчувствий. Если они плохие — не делай. А если ты ничего не боишься, то почему бы и нет? Конечно, я не за то, чтобы всех нагружать своей семьёй, ребёнком — «вот посмотрите, у меня вот это, и мы счастливы, и так вот у нас получается...» Это хвастовство. Я фотографирую своего ребёнка уж точно не чаще, чем любая другая мама. 

— У сына уже проявляются артистические наклонности или пока ещё что рано об этом говорить?

— Мне кажется, что все родители воспринимают всякие кривляния своих деток как артистические наклонности. Детки — это ведь такая вселенная, в которой есть всё. И если эту вселенную не притормаживать, то она будет мощно и гармонично развиваться.

Я не искала в ребёнке специально ничего артистического и вообще хотела, чтобы он был дипломатом. Но он очень внимателен к музыке. Я это точно замечаю, потому что когда я, например, занимаюсь вокалом дома или в машине, он никогда мне не мешает, никогда не начинает плакать или капризничать. И это удивительно! Хотя для ребёнка вроде бы это должно быть скучно, когда мама какие-то там гаммы «прокручивает» туда-сюда. Но он очень сразу так внимательно смотрит, вслушивается и так ртом шевелит, как будто пытается понять, как это всё произносится. Вот это интересно. А дальше не знаю: пусть сам выбирает, чего он хочет.