"Лагутенко и Земфира – это "Боинги" и по энергии, и по таланту"

Бывший пресс-секретарь группы «Мумий Тролль» и певицы Земфиры, а ныне продюсер Александр Кушнир поделился воспоминаниями о том, как артисты стали суперзвёздами.

— Александр, именно тебя следует считать первооткрывателем лидера «Мумий Тролля» Ильи Лагутенко и Земфиры?

— Безусловно, нет. Потому что человек, который вложил ум, деньги, энергию и вообще, наверное, жизнь в «Мумий Тролль» — это Леонид Владимирович Бурлаков. Другое дело, что, как человек энергичный и талантливый, он развёл вокруг себя волны, и ещё несколько человек появилось на первом этапе — это Александр Шульгин, я, а также Михаил Хлебородов и Михаил Козырев. Ну это помимо таланта самого Ильи Лагутенко, который на тот момент жил в Лондоне и не очень был склонен заниматься музыкой.

— А что касается Земфиры?

— С Земфирой история коллективная, потому что тогда уже появилась структура под названием «Утекай Звукозапись», у которой уже было несколько релизов: группы «Deadушки», «Туманный стон» и сборники. И тут уже было коллегиальное продвижение: Лагутенко, я, Бурлаков, и, как ни странно, Константин Львович Эрнст.

— Но у тебя уже тогда было понимание, что они будут суперзвёздами, которые взорвут и в корне поменяют наш шоу-бизнес?

— Конечно, нет. Но была вера! Просто надо вспомнить, чем был русский шоу-бизнес до «Троллей». Я часто тогда общался с Ильей Кормильцевым [поэт, автор большинства текстов группы «Наутилус Помпилиус» — прим. авт.], и он всё это называл «постсоветский шоу-бизнес», то есть в красных пиджаках. Вот в 1991 году СССР распался, и дальше были только какие-то мелкие прорывы — «Иванушки International» или группа «Мечтать», а по большому счёту, шесть лет ничего нового не было. Такая эпоха безвременья. В результате к 1997 году получилось так, что нет никаких правил шоу-бизнеса, ещё нет телеканала MTV и «Нашего радио» и целый год до экономического кризиса. Вот такая ситуация здорово нас выручила.

— То есть в определённой степени это был всё-таки риск?

— Риск и игра без правил. Вот тебе рассказали вводный урок «Как водить самолёт» — и посадили на «Боинг» (а Лагутенко и Земфира — это «Боинги» и по энергии, и по таланту, несомненно): давай, лети! Как лететь, куда лететь? Какая высота, какая скорость? Это всё непонятно было. Такое путешествие без путеводителя.

— А сколько в целом лет ты, получается, проработал с этими артистами?

— С «Троллями» около 10 лет с перерывами, а с Земфирой полтора года.

— Запомнились ли тебе какие-нибудь смешные истории, связанные с ними?

— Все истории, которые были, есть в моей книге «Хедлайнеры». Из смешных, например, можно вспомнить историю нашей самой первой встречи с Лагутенко в моей квартире: по законам московского гостеприимства предложил Илье устроить «небольшую групповуху». «Девушка-то хоть красивая?» — поинтересовался Илья. «Где-то на четыре с плюсом», — гордо заявил я. «Не, меньше пяти не устраивает», — сказал будущий рок-стар. 

— А почему прекратилось сотрудничество?

— С Земфирой всё просто: она прекратила сотрудничество с «Утекай Звукозапись», и дальше очень часто, почти каждый год, меняла административный состав. Я думаю, за всё это время команд 15-20 было, которые с ней работали.

— Ну там и музыкальные составы вроде бы менялись достаточно часто...

— Да, характер у человека. Это можно делать нормально и красиво, как это делал, к примеру, Дэвид Боуи — часто меняя концепции, стили и прочее. А можно делать ударом топора. Вот Земфира это всегда делала ударом топора.

— А с «Мумий Троллем» что произошло?

— Илья наоборот человек очень стабильный: команда, которая с ним работает последние лет десять — они такие ровные, с вертикалью, со структурой, там никто не меняется. А, условно говоря, 1996–2008 годы — это другая команда, с некоторыми модификациями. И последний альбом, над которым мы работали — «Восьмёрка». А потом просто была следующая команда.

— Сейчас с Ильёй общение поддерживаете?

— Конечно мы общаемся. Это же не вырежешь из жизни. Бывают какие-то мелкие случаи взаимопомощи, но они не настолько существенны, чтобы об этом говорить. Просто тёплые человеческие отношения.

— А с Земфирой?

— Нет. Я же говорю: она отрезает — и всё. Очень давно не виделись.

— А как тебе её нынешнее творчество? Ну, скажем, последние десять лет? Вот, например, Артемий Троицкий её вообще начал хвалить только после альбома «Спасибо».

— У меня наоборот: последний альбом Земфиры, который мне очень сильно понравился — это «Вендетта». И всё, что было до этого — это сильные мощные работы без какой-то концептуальной занудности. Там, как минимум, от трёх до пяти хитов было в любом альбоме. А потом я пару альбомов послушал, и как-то никак. Но, естественно, у меня к ней тёплое и светлое отношение.

Просто я хочу оставить в голове такой полумиф. Я видел и пару её концертных выступлений уже после, и мне кажется, что это всё Земфира 99-го года в третьей версии. Это качественно, драйвово, но я не вижу в этом сюрпризов. В отличие от последнего альбома «Мумий Тролля». Я даже написал Илье восторженное письмо: «Ты — молодец! Ты — воин! И жизнь не отобрала у тебя энергию, это очень круто!»

— А почему с тех пор у тебя и твоей компании «Кушнир продакшн» так и не случилось столь же громких открытий звёзд такого же уровня?

— У меня есть на этот счёт теория, которая состоит в том, что все открытия в русском роке закончились до 2000 года. Хотя я был первым, кто написал большую статью про группу «Ленинград». Это было в журнале Harper's Bazaar и называлось «Локомотивы народной культуры». А 2000-й год — это был первый год после экономического кризиса, и тогда появились «Ленинград», «Океан Эльзы», «БИ-2», «Мультфильмы», Найк Борзов, Total и ещё несколько имён. Все они появились в этом году. Дальше за все последующие 18 лет почти ничего не было. Некоторое время была востребована группа «Токио», появились «Уматурман» и «Братья Гримм», и чуть ли не всё.

Но зато на нашем фестивале «Индюшата» пять лет назад появилась сибирская группа Jack Wood, которая существует совершенно отдельно от русской музыкальной индустрии. И у них есть минимум три достижения: выступление на фестивале Гластонбери в Великобритании, совместный концерт с Терстоном Муром из Sonic Youth в Лондоне (они у него поинтересовались: «Сколько мы песен можемм сыграть на разогреве?», — а он им: «Какой разогрев? это я вас разогревать буду, вы — настоящий рок-н-ролл!»), а также выступление в Нью-Йорке на 20-й годовщине журнала VICE. Там на следующий день их пригласил в студию гитарист Патти Смит Ленни Кей и сказал примерно тоже самое, что и Терстон Мур.

— Ну мне-то они запомнились, потому что делали что-то с Надей Толокно из Pussy Riot там же в США.

— Да, они постоянно сотрудничают. В общем, по факту эта группа из всех вот этих наших новых модных групп (ну, помимо «Моторамы», у которой тоже есть успехи) только одна прорвалась на Запад. У них туры по Германии, сольники в Лондоне и так далее.

Ну а ещё я горжусь не меньше, чем Земфирой, тем, что десять лет назад вытащил в Москву Таню Зыкину, и считаю, что у неё лучшие тексты в русском рок-н-ролле за последние лет двадцать. У неё периодические аншлаги в клубе «16 тонн», она уже выпустила шесть альбомов. И тут уже точно можно сказать, что именно я — первооткрыватель. Это реально то, чем я горжусь.

— А в случае с Jack Wood?

— Всё то же самое: я первый человек, который сделал их первые московские концерты. Был их продюсером и возил по стране. В частности, ещё до Москвы мы выиграли гран-при на фестивале «Шурф» в Воронеже, где был довольно сильный состав участников: Tracktor Bowling, «Амели», Ala Оli. И вот первый раз я из Томска людей привёз — и они сразу взяли гран-при, получив в подарок барабанную установку.

— Ну а в кого из нынешних своих подопечных ты веришь также, как когда-то в «Мумий Тролль» и Земфиру?

— Я бы выбрал три имени. С одним вообще очень легко, потому что он вместе с Робби Уильямсом участвоал в церемонии открытия чемпионата мира по футболу в Москве. Зовут его Александр Болдачёв, он входит в топ-10 лучших арфистов мира. Мне повезло, что у меня в каталоге есть такой артист. А также он принимает участие в спектакле «Нуреев» Кирилла Серебреникова на сцене Большого театра. Причём он хоть и арфист, но сидит не в оркестровой яме, а на сцене. Вот это новое громкое имя, насколько вообще такой деликатный инструмент, как арфа, может быть востребован в массовом сознании. Последние события показывают, что, наверное, может.

Второй проект, с которым мы работаем уже несколько лет — это группа Shoo, уже заключившая контракт на три альбома с Universal. У них, кстати, недавно было выступление на фестивале «Дикая мята», где также выступала и Земфира. Последние пару лет они выступают и на фестивале «Усадьба джаз» в Архангельском. Кроме того, у них были совместные концерты с Deep Forest и Lamb.

Грубо говоря, это — русский ответ Чезарии Эворе с вокалом, похожим на Нину Симон. У них довольно большой состав, настоящие маньяки с музыкальным образованием — у кого Гнесинка, у кого Беркли. По стилю — соул, джаз, фанк, блюз, world music. Такие группы, конечно, очень сложно продвигать, потому что всё, что нужно народу, мы видим на концертах в День милиции. Но тем не менее мы это делаем. 

И уже больше года мы работаем с певицей по имени Amaria. Она к нам пришла с продюсером золотого состава «Агаты Кристи» Леной Чистовой. Она также автор нескольких книг. И это примерно такой же путь, как у Крисси Хайнд или Патти Смит, когда люди, изначально писавшие книги, потом запели.

Из последних её достижений — участие в фестивале «Прогулки по воде» памяти Ильи Кормильцева на Красной площади, а также выступление на памятном концерте «Высоцкий-80» в Лужниках, где у неё был самый такой провокационный номер — она исполняла песню «Девушка из Нагасаки», которая написана не Высоцким, хотя он ее исполнял.