Тайны первых гастролей Аллы Пугачевой

В 1970-х годах Александр Левенбук был всенародным любимцем. Его программа «Радионяня», которую он делал вместе с Александром Лившицем, как сейчас принято говорить, била все рекорды популярности. Левенбук и Лившиц обучали детей математике, хорошим манерам и знакомили с песнями известных композиторов. Вот уже 25 лет Александр Левенбук руководит московским театром «Шалом». Накануне юбилея «Только звезды» отправились в гости к артисту

Александр Семенович, в советское время вы были известны как выдающийся актер, сейчас – как хороший руководитель. Как вы оказались в театре «Шалом»?

– На вопрос, как я попал на эту работу, всегда отвечаю: «Меня устроил Кобзон». Он инициатор возрождения еврейского театра в нашей стране и главный попечитель театра. У нас с Иосифом Давыдовичем особые отношения. Когда возникают проблемы, мы ему звоним, и он всегда помогает. Это закон джунглей. Несколько лет назад у нас остро стоял вопрос общежития. В нашем театре работают много талантливых ребят, которые приехали из других городов. Только благодаря Кобзону у нас появилось общежитие. Небольшое, но есть. Кобзон – это явление нашей жизни, независимо от национальности, возраста, от того, где мы живем. Эпоха.

– Иосиф Давыдович не раз говорил о своем уходе со сцены. Как вы считаете, ему нужно продолжать?

– Конечно. Тут нет выбора. Для него дышать, говорить, петь, ходить по земле и выступать – это одно и то же. Здесь нужно вопрос задавать по-другому: «Кобзону жить или не жить?» Конечно, жить, а значит, петь и выступать! Я знаком с его семьей. Это символ того, как должна выглядеть настоящая семья. У его сына Андрея есть жена-кореянка. Она очаровательна, красавица – не то слово. Я на нее смотрю и не могу глаз оторвать. Такая высокая духовная красота в ее глазах. Обожаю на нее смотреть! На Нелли тоже люблю смотреть. Вы не представляете, как она прекрасно готовит. Даже картошку, обычную картошку, она подает по-особому. Это блеск! Я у нее спрашиваю: «Нелли, как ты готовишь, что получается так вкусно?» Она всегда отвечает: «Секрет». Иосифу повезло!

– Александр Семенович, в свое время была популярна программа «Радионяня». Сейчас большей популярностью пользуются телевизионные проекты. Вы к ним как относитесь?

– Я их почти не смотрю. Иногда смотрю «Фактор А», мне нравится. Очень хороший проект «Голос». Конечно, можно спорить, кто из участников «Голоса» лучше, а кто хуже. Но хороших много. Иногда меня спрашивают, почему участники этих проектов не становятся популярными. Это трудный вопрос. Наверное, из-за того, что они попсу не поют. Скажите, кто самая известная в нашей стране балерина?

– Волочкова!

– А вы знаете, что есть такая Ульяна Лопаткина? Ульяна – мировая звезда, настоящее явление, которое бывает один раз в сто лет. Но ее мало кто знает. А ведь рядом с Лопаткиной Волочкова – просто никто. Но Волочкова – гламур, поэтому ее знают. А Лопаткину нет. В тот момент, когда на телевизионном экране я вижу, как танцует Ульяна, для меня жизнь останавливается.

– Если говорить о балете, то сейчас в Большом театре не все гладко. Как вы считаете, почему такое происходит?

– Театр – сложный, он – большой во многих смыслах. Этот театр прошел через школу советского отношения к человеку. Когда было все равно, кто ты – Васильев, Плисецкая или никто. Обидеть при советской власти большого артиста было очень просто. Это где-то сохранилось. Стены впитывают непростые отношения между людьми. Но если начнется более активный творческий процесс, воздух там немножко посвежеет.

– Правда, что ваш друг Савелий Крамаров тоже уехал из страны из-за того, что ему не нравилось отношение?

– Нет. Его здесь боготворили. Но ему хотелось жить в Америке. Крамаров был очень необычным человеком. Когда его приглашали в гости, он, например, никогда ничего не ел, считал, что это некошерная пища. Он даже чай пил из своего стакана, который всегда был идеально вымытым. Помню, как-то мы приехали с Хайтом к нему в гости в Америку. К нашему приезду он купил разные деликатесы, которых у нас не было. Мы заранее с Аркадием решили, что его разыграем. Пришли и стали отказываться от угощений, сомневаясь в кошерности этих продуктов. Ему и на ум не пришло, что мы хоть и евреи, но едим всё. В общем, к деликатесам не притронулись.

Вернулись обратно в Москву. Позвонили Крамарову и сообщили про розыгрыш. Савелий долго возмущался – он ведь хотел нас порадовать!

– Александр Семенович, мало кто знает, но ведь это вы впервые вывели Аллу Пугачеву на большую сцену!

– Да, об этом даже есть книга. Алла про нас девять страниц написала. У нас в свое время была программа с Лившицем, которая называлась «Пиф-паф, или Сатирические выстрелы по промахам». Там были служебные песенки, написанные Таничем и Френкелем. Звать известную певицу на такой материал было бесполезно. Поэтому мы решили найти на этот материал молодую и неизвестную. Администратор Москонцерта попросила свою дочь, и та привела к нам из училища им. Ипполитова-Иванова пятнадцатилетнюю девочку. Ее звали Алла Пугачева. На тот момент ей было 15 лет и три месяца. Когда Алла села за рояль и стала петь, мы сразу поняли, что она – та певица, которую мы искали. Когда решили пригласить Пугачеву с нами на гастроли, первым делом пошли к ее маме. Пообещали ей: «Какую возьмем, такую и вернем на место». И свое слово сдержали. Мама нам поверила и разрешила. Помню, в дорогу дала нам трехлитровую банку квашеной капусты. Замечательная пища, я вам скажу. На гастролях Алла пела служебные песни и какие-то свои. После этого мы стали дружить.

– Говорят, что сейчас Алла очень капризная. А в молодости какой была?

– Я ее капризов никогда не видел. Ни-ког-да! Мы видели, как она репетировала свой юбилей, и наблюдали, с какой любовью и благодарностью к ней относится армия артистов. Видели, как они общаются с Кобзоном. Это две величайшие звезды! Когда эти два человека общаются, в этом столько юмора, взаимного уважения, пусть даже и подколок каких-то. Красота! Вот так должны коллеги себя вести!

– Сейчас вы поддерживаете отношения с Пугачевой?

– Конечно. В свое время Алла открывала наш театр. Была премьера, и никто – ни зрители, ни артисты – не знал, что она придет. Когда Алла вышла на сцену, все обалдели. Она говорила так, что все плакали. Пугачева – великая актриса. Когда нам понадобилась ее помощь, она тут же откликнулась. Хотя нам все говорили: «Ой, у нее бухгалтерия, денег вам не даст». Но через два дня деньги, которые я попросил у нее, у нас были. В то время у нашего театра были бюджетные долги. Алла моментально все погасила. Даже вопросов не задала!

– Расскажите про свою работу с Евгением Моргуновым.

– С Моргуновым мы много работали в Татарстане. Мы ездили в одной машине: он – на переднем сиденье, а мы с Лившицем – на заднем. В то время были проблемы с ресторанами и кафе, но благодаря Моргунову они отпадали сами собой. Бывали случаи, когда мы ехали в машине и говорили, что из-за нехватки времени не успеем пообедать. Он тут же останавливал машину у какого-нибудь покосившегося придорожного кафе и уходил. Когда мы входили через несколько минут, там уже кипела работа, нам стелили накрахмаленные скатерти. Оказалось, что до этого Моргунов говорил, что в машине сидит депутат и он сейчас придет подкрепиться. Женя всегда был верен себе. Мы однажды были в Челябинске и решили съездить на промтоварную базу. Когда он туда пришел, сказал, что ему нужно быть вечером на приеме у первого секретаря обкома партии. Ему сразу же показали лучшие вещи, и он купил себе пальто, костюм. В общем, все необходимое.

– Александр Семенович, я знаю, что вы дружны с Кларой Новиковой. Какая она в жизни?

– С Кларой мы знакомы очень давно – с ее самых первых шагов. У меня есть перечень женщин-юмористок, и на первом месте у меня стоит Клара. Не по стажу, а по заслугам. Она всегда была и остается мученицей. Каждый раз сильно переживает по поводу того, с чем она выйдет и что скажет зрителям. И эти мучения не зря ее преследуют. Она ведь мастер импровизации. Для актрисы, возникшей при советской власти, это особенно ценно. Сейчас Клара играет в антрепризном спектакле «Последняя любовь». Играет очень хорошо. Я, честно говоря, от эстрадной актрисы такой игры не ожидал. Она играет с опытными драматическими актерами и им не уступает. Я получаю истинное удовольствие, когда вижу ее на театральной сцене.

– Драматические актеры жалуются, что им очень мало платят...

– Да, но они научились зарабатывать. Они снимаются в рекламе, в фильмах, сериалах, зарабатывают так, как никогда при советской власти не зарабатывали. У актеров в СССР не было даже маленьких особняков – дачка в лучшем случае. На Западе не такая система. У нас государство подкармливает театры и полностью обеспечить такое количество театров, конечно, не сможет. На Западе почти нет государственных театров, их содержат меценаты, но на других условиях. У них льготное налогообложение, и почти все, что меценат потратил на театр, вычитается из налога. Там украсть меньше возможностей! Меценат бывает каждый день в театре и знает, куда уходят его бабки.

– Кто, на ваш взгляд, самый интересный актер современности?

– Чулпан Хаматова мне очень нравится. Очень яркая! Знаю, что ее критикуют. Но ведь и Пугачеву в свое время половина людей критиковали, и что, от этого ей стало хуже? Чулпан – большая актриса. То, что она сделала со своим благотворительным фондом, – явление. Она из этого сделала всенародное движение. Она строит больницы, это геройский поступок. Она – умница. Я влюблен.

– А к Ксении Собчак как относитесь? Нравится то, чем она занимается?

– В общем, да! Меня не все устраивает, но то, что она боец и профессионал – это как дважды два. Волочкову с Собчак сравнивать нельзя. Первая только сверкает, а Ксения – работница! Труженик! Она – профессионал настоящий, способная очень! У нас многие ведущие стали образованными. Раньше у актеров были интуиция, талант, наитие. Сейчас многие прекрасно образованны. Взять хотя бы Максима Галкина. Ваня Ургант тоже, между прочим, непростой мальчик, эрудиция очень хорошая. Способный, интересуется многим, по-английски говорит, играет, поет. Так и должно быть – шоумен должен быть разносторонне оснащенным.

Александр Бродолин.

Тайные романы Аллы Пугачевой