Война и мир Тихонова и Бондарчука
Перед вами уникальный снимок ведущих артистов «Войны и мира», представляющих первую серию картины – «Андрей Болконский» на четвертом Московском кинофестивале 1965 года, где первая часть будущей тетралогии и завоевала Гран-при.
Перед вами уникальный снимок ведущих артистов «Войны и мира», представляющих первую серию картины – «Андрей Болконский» на четвертом Московском кинофестивале 1965 года, где первая часть будущей тетралогии и завоевала Гран-при.
Феноменальный успех картины Бондарчука отметили все гости фестиваля и всё жюри (а там сидели звезды первой величины – Сергей Герасимов, Григорий Козинцев, Радж Капур, Фред Зиннеман, Марина Влади, которую Высоцкий именно тогда увидел впервые).
Все персонажи на этом снимке находились в отношениях сложных и запутанных, даром что выглядят дружными и совершенно довольными. Достаточно сказать, что ни один из них не был первоначально утвержден на роль, которую получил: одних Бондарчуку навязали, других он отверг и сам передумал, третьи появились в последний момент, когда уже вовсю шли съемки.
На роль Наташи Ростовой пробовались… 300 (!) актрис, включая Людмилу Гурченко, из которых после долгих сомнений были выбраны Наталья Фатеева и Анастасия Вертинская. Фатеева казалась Бондарчуку слишком современной, Вертинская – слишком утонченной и нервной. Наконец одна из ассистенток привела выпускницу Вагановского училища Людмилу Савельеву, которую Бондарчук отверг с порога: глаза синие (а не черные), белобрысая, ничего похожего. «Но она обожает «Войну и мир»!» – «И что?!» Уговорили попробовать. В темном парике Савельева волшебно преобразилась. Сцена ей досталась трудная – Андрей Болконский по требованию отца отсрочил свадьбу на год. Надо разрыдаться, а как разрыдаешься на площадке? И тут она увидела, что по щекам Иннокентия Смоктуновского, уже утвержденного режиссером на роль Андрея Болконского, текут крупные слезы. Этого она вынести не могла и разрыдалась так, что сценарист картины Василий Соловьев шепнул Бондарчуку: «Наташа есть».
А вот с Андреем Болконским начались проблемы: министр культуры Фурцева, лично курировавшая самый амбициозный и дорогой проект в истории советского кино (18 млн рублей сметы плюс 200 тысяч перерасхода), категорически отказалась утверждать Смоктуновского на роль Болконского. После скандала Фурцева сама подсказала Бондарчуку: вот есть ведь молодой актер Тихонов…
Тихонов был не так уж молод – 34 года. И опыт у него был порядочный – после фильма «Дело было в Пенькове» он стал всенародно любим. И сыграть Андрея он мечтал, даже, против обыкновения, подходил к Бондарчуку в коридоре «Мосфильма», намекал, что у него свое понимание этого загадочного персонажа… «Слава, князь Андрей СОВСЕМ другой», – сказал Бондарчук со значением. Тихонов никогда ни на чем не настаивал, он покорно уехал в Крым – сниматься у Самсона Самсонова в «Оптимистической трагедии» в роли матроса Алексея. Там и настиг его вызов на пробы в Москву. Тихонова утвердили, и здесь началось страшное.
Он и сам чувствовал, что князь Андрей ему, может быть, не вполне по масштабу, сам сомневался в своих способностях, но Бондарчук, пытаясь вылепить из мягкого Тихонова железного аристократа и мыслителя Болконского, переходил все границы. Снимая эпизод из первой серии (князь Андрей осаживает двух штабных офицеров, радующихся поражению Макка), Бондарчук орал на актера, добиваясь настоящей ярости: «Ведь они при тебе оскорбляют союзническую армию! И сам ты раздражен поражением, бездарностью командования, своим бессилием!» Первый дубль, второй, третий, пятнадцатый! «Сергей, я не могу с тобой работать, ты не режиссер, ты чудовище!» Двадцать второй, двадцать третий! Истрачена вся пленка, отведенная не только на этот эпизод, а на месяц! Двадцать пятый! Снято. В картину вошел не то третий, не то четвертый дубль. Тихонов с нервным срывом на неделю выбывает из строя.
Бондарчук требовал, чтобы Андрей был сдержан, холоден, непримирим – Тихонов старался его по-человечески смягчить, растопить, и ему, сентиментальнейшему из советских киногероев первого ряда, играть было нечего. Критика называла его Андрея «деревянным». Сам он доволен в картине всего двумя-тремя эпизодами.
Съемки, начавшиеся осенью 1962 года под Москвой (снималась сцена из третьей серии – расстрел поджигателей), шли исключительно тяжело. Вынужден был отказаться от роли Николай Симонов, утвержденный на роль Кутузова. Он казался начальству слишком аристократичным, и на роль был утвержден более «народный» Борис Захава, некогда начавший свою актерскую карьеру… с роли Наполеона в любительском спектакле «Не в силе Бог, а в правде». Захава стоит на этом снимке вторым справа: патриарха отечественного кино обожала вся группа. И уж конечно, коронная реплика Кутузова «Мордой – и в говно!» звучала бы у Симонова менее органично.
Первый просмотр оконченной четвертой серии (в которой князя Андрея уже нет) состоялся сразу после сорокалетия Тихонова. Кризис среднего возраста совпал с критической атакой на «Войну и мир» – критики, отмечая грандиозность батальных сцен, работу оператора Анатолия Петрицкого и художников, предъявляли претензии к старому Бондарчуку – Пьеру и к статичному Тихонову – Андрею.
И Тихонов решил уйти из кино. Бесповоротно. К счастью, сделать это ему не дал Станислав Ростоцкий, прямым шантажом заманивший актера в фильм «Доживем до понедельника». «Если ты мне друг – играй Мельникова!» И Тихонов сыграл. Лучшую свою роль в кино. Правда, играть пришлось пятидесятилетнего – и сорокалетний актер блестяще справился. Примерно на мельниковские пятьдесят он там и выглядит без всякого грима. Так обошлась ему роль князя Андрея у Бондарчука.
А в 1974 году Бондарчук позвонил ему, уже всенародному Штирлицу, и сказал: «Слава, если ты не сыграешь у меня в «Они сражались за Родину» – я тебя убью».
И Тихонов сыграл. Он человек мягкий, отходчивый.
Поздравляем его с 80-летием и желаем счастья.
