Как дети

А вы случайно не кидалт?
«Шесть раз. Я «Кунг-фу Панду» посмотрела за месяц шесть раз. Нет, одна – ребенку одного раза хватило. Прекрасный мульт, гораздо лучше «Шрека»!» – У 30-летней Кати два хвостика, три места работы, один ипотечный кредит и сын-второклассник. У 34-летней Оксаны – ученая степень и репетиторство три раза в неделю. Если позвонить ей вечером в воскресенье, мобильник отзовется мелодией из «Гарри Поттера», а сама Оксана пожалуется, что никак не может закончить шарф – «Алый и золотой, цвета Гриффиндора!», а на улице холодина. У 35-летнего Олега – жена, двое сыновей, собственный автобизнес и коллекция радиоуправляемых машинок, в которые он играет по выходным с друзьями.
Дизайнер Юлия Лохина (на фото), известная в «Живом журнале» как юзер parad_zaizev, делает футболки, которые впору продавать в подростковом отделе «Детского мира». Но фанаты придуманных ею      Зайца, Коровы счастливой, Слоняблока и Девочки давно выросли из детского возраста – это люди 20–35 лет, предприниматели, менеджеры, переводчики, главные редакторы.
30-летняя Юля рассказывает о своих героях с такой же детской непосредственностью, с какой и создает их:
– Мои рисунки – это ассоциации, чувства, настроения! Слоняблоки – что-то большое, летнее, сочное. Корова счастливая приносит молоко радости, и вообще ее прет по жизни. Зайцы – всеобщие любимчики. Во всех этих существах много меня и моих близких!
Что происходит? У нас скажут: впали в детство. На Западе: кидалты (от kid – «ребенок» и adult – «взрослый»).
Психологи называют несколько причин, по которым взрослый человек демонстрирует детское поведение. Кто-то недоиграл в свое время – «трудное детство, деревянные игрушки». Кто-то и не играл вовсе – быстро повзрослел. Но основная часть кидалтов – это люди, которые протестуют. Не просто ведут себя, как маленькие, подчеркивает психотерапевт Андрей Селиванов, а сознательно используют атрибутику детскости:
– Кидалт – это взрослый, который надел «костюмчик» ребенка. Зачем? Совершенно очевидно, что такой костюмчик позволяет ему, во-первых, с большим удовольствием проживать жизнь. Во-вторых, отказаться нести ответственность за большой мир. Кидалтинг позволяет человеку демонстрировать, что его не интересует глобализация, не интересуют нефтедоллары, не интересует мировая экономика. Он сообщает: я простой человек, я не хочу играть по вашим правилам, мои ценности просты, и жить я хочу в простом и понятном мире. Похожее явление – дауншифтинг, с той разницей, что дауншифтеры, чтобы защититься, вообще покидают привычную среду, а кидалты со своими детскими увлечениями остаются в ней и чувствуют себя весьма неплохо. Мне вообще кажется, что это явление – великий флешмоб, растянувшийся во времени: огромное количество людей, не сговариваясь, демонстрируют протест против обезличенной жизни, в которой так мало возможностей побыть самим собой.
Но есть еще одна категория «взрослых детей», которых сложно назвать кидалтами в полном смысле слова – это жертвы моды.

Китти ценою в 1 млрд $

Временем появления кидалтов считают 80-е годы XX века, а благодатной почвой – мощное развитие Интернета. Люди получили возможность доиграть свои детские сценарии, какими бы они ни были – в каждой избушке, как говорится, свои погремушки. Эту потребность быстро подметили маркетологи.
«Шрек» и «Ледниковый период», «Южный парк» и «Симпсоны», книги и фильмы о Гарри Поттере, туфельки-балетки, стиль беби-долл, нижнее белье со Снупи, все что угодно с Китти – то, что на первый взгляд кажется детским, востребовано взрослыми и приносит огромную прибыль.
Издательство «Росмэн», выпустившее в России книги о Гарри Поттере, не афиширует, сколько принес компании маленький волшебник: коммерческая тайна. Японская компания Sanrio, которой принадлежит бренд Hello Kitty, зарабатывает на белой киске около 1 миллиарда долларов ежегодно, размещая ее светлый образ больше чем на 20 тысячах самых разных товаров – от блокнотов и кредиток до ювелирных украшений и автомобилей. Поистине, кидалты – золотая жила.
Дизайнер Юля Лохина говорит, что не ставила перед собой цель делать одежду именно для кидалтов – сначала она рисовала открытки (Китти, кстати, тоже впервые появилась на открытках) – те хорошо продавались, потом переключилась на футболки, которые готова была носить сама и которые, по ее мнению, должны были понравиться другим. Кому – 17-летним девочкам или 30-летним, не так уж важно.
– Сколько помню себя, рисую, – рассказывает Юля. – И всегда рисую то, что я бы сама покупала, носила, дарила близким. Возможно, часть моих покупателей кидалты, но кто такие кидалты? Это люди, остающиеся детьми, умеющие радоваться мелочам. Так они противостоят установкам «нельзя», «такова жизнь», «ты должен». Я не знаю, что первично – курица или яйцо, мода пошла за кидалтами или они за ней. Но мне кажется, кидалты повсюду – среди нас, внутри нас, как ребенок, который живет в каждом.

Мир без нефтедолларов
Не успев как следует рассмотреть кидалтов, общество обвесило их ярлыками, выдернутыми из учебников по психиатрии – «синдром Питера Пена», «инфантилизм», «задержка психического развития». Их пригвоздили к позорному столбу как нежелающих заводить семью, неспособных воспитывать детей, несостоятельных в профессиональном плане. Трутни, короче – ни вреда от них, ни пользы. Если учесть, что, по приблизительным оценкам социологов, до 20 процентов жителей Москвы и Петербурга в возрасте 25–40 лет можно отнести к кидалтам, раздражение усиливается: вокруг легкомысленные бездельники с детством в известном месте.
– Все это заблуждение: кидалты довольно практичные люди и вполне справляются со всеми «взрослыми» социальными ролями, – говорит социолог Екатерина Филатова. – Они почти всегда успешны в профессиональном плане – чтобы тратить деньги на игрушки, в том числе высокотехнологичные, на модную «взрослую детскую» одежду и развлечения, нужно хорошо зарабатывать. Кстати, карьерных высот кидалты достигают не из желания власти, а потому что относятся к работе как к увлекательной игре.
Ни инфантилизм, ни синдром Питера Пена, по мнению психотерапевта Андрея Селиванова, к большинству кидалтов не имеет никакого отношения. Как и предположение, что «сон детства золотой», в котором они пребывают, не дает им оценивать происходящее в реальности. Они не игнорируют мир, говорит Селиванов, они за ним присматривают:
– Новое всегда осуждают и отрицают. Кидалты не больны, они просто другие. Естественно, те, кому их послание направлено, возмущены: «Как так? Все одинаковые – все хотят денег, власти, признания, а тут какие-то «другие», которые посмели наплевать на нефтедоллары! Да вы не другие – вы больные!» В лице «взрослых детей» мы имеем дело с новым социальным явлением. Одно время было модно гламурить и тусить, теперь модно дауншифтить и кидалтить. Это неплохо, потому что люди, которые мотивированы не просто выгодой, а еще и внутренним интересом, как правило, многого достигают – что-то открывают, что-то создают. Можно предположить, что, если число кидалтов будет расти, общество начнет ориентироваться на наиболее комфортные условия проживания, на реализацию желаний, на возможность выразить себя. Оно станет более интровертно – уже становится. Даже политика уходит во внутренние коридоры власти, перестает быть политикой в телевизоре. Это просто другая фаза развития общества. Так бывает у детей: есть экстравертная фаза – ребенок активно общается, а есть интровертная – тихо играет в своей комнате. Люди много чего сделали вовне и теперь уходят в свой мир. Пришло время собирать камни. Разбрасывали мы их достаточно долго.