Елена Воробей: Мне давали пенделя, но я шла дальше

Это только зрителям кажется, что Елена Воробей идет по жизни смеясь. Заканчивается шоу, смывается грим, и главная клоунесса страны превращается в простую женщину с непростой судьбой. В этом смысле с ней тяжело: никогда не знаешь, что будет в следующую минуту – веселая история или воспоминания, от которых перехватывает горло.

Мы с Борей эпатажные и сумасшедшие

– Вы заметно похорошели, Елена. Влюблены?
– Приятно, что мои поклонники и зрители это замечают. Но на меня влияет не только чувство влюбленности, но еще и солнце.
– Да где ж вы его видите-то в Москве? Бесконечные сумерки! Или солнце – это Пугачева, которая ведет «Две звезды»?
– Возможно, вы и правы. Я получаю огромное удовольствие от участия в этом проекте. Хотя это безумно тяжело, мы же снимаем по две программы в день. Иногда у людей спрашиваю: какой сегодня день недели? А они в шутку отвечают: год-то помнишь? Утром звоню водителю: «Утепляться или уже весна пришла?»
– Не жалеете, что ввязались в эту авантюру?
– Ни в коем случае. Не стыдно и вылететь, хотя, конечно, хочется достойно продержаться. У нас с Борей Моисеевым (поет в дуэте с Еленой Воробей. – Авт.) пока все нормально. Мы эпатажные, сумасшедшие – такие же, впрочем, как в жизни. Нисколько себя не сохраняем на потом, выступаем, как в последний раз.
– Мне кажется или действительно: Барбару Брыльскую, которая в жюри, иногда заносит?
– Не кажется. Например, такая ситуация: мы открываем программу, выкладываемся, показываем зрелищный номер. После этого начинается обсуждение, и мы понимаем, что польская звезда советского кинохита несколько не в материале – вдруг получаем от нее одной восемь баллов, хотя остальные судьи дают по десятке. Она может Малахову за красоту поставить высшую оценку (говорит голосом Барбары Брыльской): «Андрюша, тебе не надо петь никогда и нигде. Но я тебе дам 10 баллов, потому что ты очень красивый мужчина». И биться сердце перестало! Она приехала сюда мужиков рассматривать? На одном из выступлений потребовала, чтобы Моисеев разделся. Пани Брыльска немножко перепутала – у нас не эротическое шоу. Вчера на съемках тоже городила такой огород! Зал свистел. Мы были в недоумении.
– Недавно видел по телевизору интервью, которое вы давали в своей квартире. Впечатляет!
– Интервью?
– Квартира!
– Серьезно? Это оптический обман. Расскажу вам историю. Однажды в моей первой квартире, которую я приобрела путем долгих обменов и накопления капитала, проводили фотосессию. Квартирка, чтоб вы представляли, была совсем крошечная: 12 метров спальня и 20 метров кухня вместе с комнатой и коридором. Через какое-то время в одном из журналов появились эти снимки. И мой отец, увидев их, сказал: «Если бы я не был в твоей квартирке, где и развернуться негде, подумал бы, что у тебя т-а-акие апартаменты!»
– Долго пахали на квартиру?
– До сих пор пашу.
– Еще на одну?
– На ту, что есть. Мне не нужны дачи и квартиры в каждом городе. Мне хорошо там, где я сейчас нахожусь – там я буду вить гнездышко. Много не надо, просто в квартире еще остались пустые углы – например не сделана прихожая. В коридоре на потолке до сих пор висит лампочка Ильича и больше ничего, честное слово. Валяется обувь, коробки какие-то. Ремонт ускорить невозможно, его можно только закончить волевым решением. А времени на него пока не хватает совершенно.

Мои родители – как с другой планеты

– Ваши родители по-прежнему живут в Белоруссии?
– В Бресте, где я и родилась. Уютный городок с тремястами тысячами жителей. Я всегда мечтала сбежать оттуда. Уехала в Ленинград, где прожила 13 счастливых лет. Потом перебралась в Москву.
– Убегали от кого-то или от чего-то?
– И от кого-то и от чего-то. Тяжело мне жилось на периферии. Вернувшись туда спустя годы, я увидела, от чего уехала – от пьянства, которое неминуемо накрыло бы и меня.
– Почему вы так уверены?
– Потому что я езжу и вижу. Но если в мое время были гитары, подворотни, бутылка «Агдама» или «777» и сомнительная компания, то сейчас – наркотики. Нужно быть сильным и целеустремленным человеком, чтобы в это болото не жахнуть. А меня уже начинало растаскивать. Слава Богу, ума хватило вовремя понять, что меня ждет.
– Родителей не думали забрать к себе?
– Им в Москве хорошо только наездами. Мы по темпераменту и запросам – как с разных планет.
– Наверное, надо спросить у вас про Лукашенко…
– Я в политику не лезу, но мне очень обидно за мою бабушку. Она девчонкой ушла на фронт, добровольцем. Фашисты убили всю ее родню – и штыком, и расстрел… Жуткое дело. А она выжила, дошла до Берлина. И что? Ей, ветерану войны, никак не могли поменять газовую плиту. Перед каждыми выборами бабушке звонили и спрашивали: «Что вам сделать?» И она каждый раз говорила: «Мне бы покрасить коридорчик и поменять газовую плиту». «Да-да», – говорили ей, но выборы проходили, и все забывалось. Я могла купить ей новую плиту, но хотела понять: почему не меняют? Ходила к властям, попрошайничала. Мне говорили: «Мы вас любим, все сделаем», но ничего не делали. У меня было желание узнать список ветеранов, обойти их всех и выяснить, как обстоят дела у них. В результате мы, конечно, купили бабушке газовую плиту, сделали ремонт. Но я просто не понимаю: эти люди защищали нашу Родину – а тут плита, не бог весть что, тем более в городе, где находится знаменитый завод газовой аппаратуры. Ждут, когда ветераны вымрут? У нас любят хоронить, венок ведь дешевле стоит.

Перед дочерью виновата

– Меня поразило, как вы, будучи беременной, вопреки запретам врачей выступали на сцене и из-за этого чуть не потеряли ребенка. К чему эти подвиги?
– Сейчас я бы пролежала весь срок, как врачи и говорили. А тогда я очень рисковала. И виновата перед дочерью за то, что подвергала ее жизнь опасности. Это все, что я могу сказать.
– Балуете дочку?
– Нет, Соня не избалована. Это принципиальный для меня вопрос. Но это не значит, что она недополучает ласки. У нас с ней полное взаимопонимание. Ей скоро пять лет, и я отношусь к ней, как к взрослому человеку.
– Вы как-то признались, что из-за гастролей сказки дочке приходится читать по телефону. Но сейчас, снимаясь в «Двух звездах», вы в Москве вроде подолгу бываете. Теперь телефон не нужен?
– Хотела бы я сказать, что нет! Но я возвращаюсь домой в 2 часа ночи, а в 8 утра уже на ногах. Когда ложусь спать, думаю только о том, какой у меня завтра будет костюм и как улучшить драматургию номера. С этими же мыслями просыпаюсь. Однажды Соня со слезами на глазах сказала мне: «Я по тебе так соскучилась, а ты уехала на работу». Я поняла, что это опасная ситуация – у ребенка начинает накапливаться обида. Мы поговорили, нашли свою форму общения. Теперь я с Соней советуюсь, мы откровенно беседуем, и после этого она сама меня отпускает. Это такие мамины хитрости, но у ребенка создается полное ощущение, что, если она скажет «нет», я на работу не пойду. Это мое маленькое открытие.
– Не боитесь не увидеть, как дочь что-то делает впервые – скажем…
– ...садится на шпагат.
– Пусть будет шпагат.
– Боюсь. Это потеря тех кадров, которые не промотаешь в памяти назад. Но для меня есть святые дни – день рождения Сони и Новый год. Несколько раз у меня не получалось попасть на утренник в садик, но в этом году я сказала себе: отменяю всё! Я поняла, что просто недополучаю материнского счастья, когда волнуешься вместе с ребенком перед его выступлением. И в этот раз, знаете, новогодний бал в детском саду был… ну как бальзам на мою душу.
– Платье красивое получилось?
– Какое платье?
– Ну, бальное, для дочки. Вы ведь его сами сшили, да?
– Да вы что?! Сказать, что я шью неважно – значит не сказать ничего. В 4-м классе на уроке труда я так старалась получить пятерку за прямую строчку, что отправила под иглу палец – держала его до последнего, чтобы шов не сошел. Швейный опыт окончательно закончился классе в девятом. Я заработала деньги, часть отдала в семейный бюджет, себе оставила рублей пять и купила на них отрез ткани, как сейчас помню, поганого бледно-фиолетового цвета. Но это такой был писк! Решила сама себе сварганить платье. О том, что существуют вытачки, я, конечно, знала, но думала, что они лишь усложняют жизнь. Обмерила себя, вырезала, сшила и в результате не смогла влезть в полученную трубу. У меня получились две одинаковые половинки спереди и сзади. Больше я себя не насиловала, поняла, что шить – это не про меня. Но для первого утренника дочки, когда ей было два года, обшила ее балетный костюм своими старыми бусами. Хорошо, что Соня в моде пока ничего не понимает и не может маму раскритиковать.
– От чего бы вы хотели уберечь ее прежде всего?
– От насилия. От жестокости взрослых. В этом смысле я получила несколько серьезных уроков. Да, наверное, если бы смогла, уберегла бы прежде всего от насилия – после этого человеком тяжело остаться.

Когда я не люблю, мне плохо

– Себя уберечь не получалось?
– Мне давали пенделей, тумаков, но я каждый раз вставала и шла дальше. Думаю, это меня и закалило. Хотя с такой закалкой тяжело оставаться хрупкой, беззащитной и женственной. К тому же у меня жестокая профессия. И когда ко мне подходят счастливые мамаши и говорят: «У меня дочка так любит театр! Она так хочет стать артисткой. Какой вы дадите совет?» – я честно отвечаю: «Если можно удержать ребенка – удержите! Все, что вы видите, это блеск и мишура». Если б вы знали, сколько судеб искалеченных…
– Вас легко выбить из колеи?
– У меня иммунитет с детства. Я из бедной семьи, родители всегда были в долгах – им нужно было прокормить двоих детей. Я донашивала одежду неизвестно за кем, первый раз школьную форму мне купили только в 7-м классе. Сестре перешивали мою одежду. Помню такой случай: мне было лет 7–8, и одна девочка во дворе приглашала детей на день рождения. Я стояла и думала: что дарить? Но меня не пригласили. И я, борец за справедливость, который терпеть не может интриг и перешептываний, прямо спросила: почему? И девочка говорит: «У тебя бедная семья, и ты мне ничего не подаришь». Мне стало так обидно! Но я не пошла предъявлять претензии родителям, а взяла свою любимую игрушку – Чебурашку, точь-в-точь как в мультике, я его так затрепала от больших чувств, что расцарапала ушко – и пошла с ним к той девочке. Дверь открыла именинница: «Тебе чего?» Говорю: «Я пришла поздравить тебя с днем рождения. Вот тебе Чебурашка». Представляете, отдать любимую игрушку? Она берет игрушку и закрывает перед моим носом дверь. Я стою и не понимаю, что делать. Через минуту дверь открывается снова. Оказывается, за это время игрушку обследовали, то есть в квартире работала приемная комиссия. И именинница возвращает Чебурашку: «Мне не нужна старая игрушка с дырками». И я ушла со своим Чебурашкой домой. У меня таких историй полно. Поэтому моя фраза: «Ну возьмите меня» – неважно, на работу или на концерт – она откуда-то очень изнутри идет.
– Я после безденежных студенческих лет до сих пор паникую, если в доме неожиданно заканчивается хлеб.
– А я из-за того, что родители частенько занимали рупь-три до зарплаты, сама себе однажды сказала: никогда ни у кого в жизни не одалживать деньги. И даже в безденежные, как и у вас, студенческие годы я могла подобрать с земли втихаря бутылку, проронив скупую слезу, но – не занимала. И до сих пор лучше буду жить по средствам, чем одалживать у кого-то.
– А если кто-то просит у вас?
– Одалживаю.
– С возвратом?
– Бывало всякое.
– Если нет, то отношения заканчиваются?
– Заканчиваются, потому что люди просто пропадают. У меня есть блокнотик, в котором напротив Насти стоит 500 долларов, напротив Ильи – 1000. Суммы, согласитесь, немаленькие. В этом блокноте много кто есть, но я их не разыскиваю. Зачем? Если у меня одолжили 500 долларов, а после этого исчезли, значит, такова была цена нашей дружбы.
– Как думаете, мужчинам с вами просто?
– Мои с мужчинами отношения разбивались, не знаю, о характер ли мой или о безумную страсть к профессии. Я знаю очень мало актрис, которые счастливы в семейной жизни и у которых все хорошо в профессии. За свой успех мы платим тем, о чем зрители не догадываются. Но я все равно верю в настоящую любовь. Когда я не люблю, мне плохо. Мне тяжело смешить людей.
– Но сейчас, мне кажется, вам легко.
– (Улыбается.) Делайте выводы.

две звезды

Борис Моисеев: Советую Ленке жить piano

– Ленка – творческая личность, хороший драматический артист и человек замечательный. Мало кто знает, но она тонкий психолог. Хотя советы в основном даю я, на правах старшего друга. Недавно посоветовал ей жить немножко piano, не шуметь. До этого проекта мы не ходили в друзьях, но были знакомы. Теперь мы друзья. 1 января вместе отмечали Новый год. Дарим друг другу подарки. Она очень хотела телефон iPhone, и я на Новый год ей подарил. Думаю, когда проект закончится, мы продолжим общение.