Как будто в сказке не были...

Роль поэзии на минном поле
Григорий Дмитриевич, увидев неподдельный интерес в глазах артиста, сделал глоточек чая и после положенной театральной паузы начал рассказ:
– Пропагандировать немцам мы ходили с грозным оружием – два рупора, которые сделал из железяки наш слесарь в части. По дороге мы увлеклись поэзией и попали на минное поле! Спохватились, только когда услышали в добавление к стихам сочный русский мат. Мы пригляделись: стоит шалашик, и там какая-то фигура, которая призывает нас выйти с этого минного поля. Мы кричим, просим вывести нас, а в ответ: «Сами зашли – сами и выходите!» Идти пришлось на цыпочках.
– Ну, я так и знала, что он, как обычно, самое интересное не расскажет, – не удержалась Анна Петровна. – Вот стоят они на минном поле и думают, что делать. Петр Андреевич ему и говорит: «Ты за мной иди по моим следам». Григорий Дмитриевич отказывается, ведь семья у Петра Андреевича, да и начальник. А тот, как старший по званию, приказал, и все. Идут на цыпочках, начальник вспоминает, как его дед-генерал на сторону октябрьской революции перешел. Муж устал и спрашивает у начальника: «А чего вы раньше полной ступней наступали, а теперь на цыпочках идете?» «А, тебе надоело, ну тогда ты теперь первым иди!» – вот так прекратил пререкания на минном поле Петр Андреевич.

Война –это тоже жизнь
– Война от мирной жизни отличается только тем, что стреляют и много погибших. А люди остаются теми же, – вдруг сказала Анна Петровна. – Вот у нас можно было крикнуть: «Ганс, иди – шнапс!» Они приходили. У мужа школа была антифашистская. Помнишь, у одного немца, которого ты маслом сливочным кормил, случился заворот кишок? – спросила Анна Петровна у мужа и тут же пояснила Назарову: – У них там масла не было, а Григорий Дмитриевич где-то у генерала достал и кормил этого немца. Потом мы пошли дальше, а его оставили. Пару месяцев мы думали, что потеряли его, что убежал в Германию. А он догнал нашу часть в Польше. Другой из этой школы антифашистов хотел удрать. Его сдали: «Вот хочет удрать в Уперталь и там поднять революцию, вы ведь ему, Григорий Дмитриевич, читали лекцию по революции!» Этого немца мы еле-еле уговорили, что не стоит ему революцию поднимать.
– А я когда-то молодой услышал по телевизору, что все погибшие в Сталинграде поименно высечены на постаменте мемориала «Родина-мать», – вдруг ни с того ни с сего сказал Дмитрий Назаров. – Сбежал. Поехал в Волгоград, искал имя дедушки. Не нашел. Там, под Сталинградом, Иван Доронин, мой дед по материнской линии, погиб в 42-м. Теперь-то я понимаю, что на том постаменте не все фамилии… А вы ведь были под Сталинградом, расскажите мне про штрафбат.

Про штрафбат 

– А что штрафбат? – Голос Анны Петровны стал мягким. – Там ведь вот одна рота – штрафбата, а вторая рота – наша, в пяти минутах ходьбы. У них медсестры не было, и я изъявила желание ходить туда и делать перевязки.
– Как вы относились к штрафникам? – не унимался Назаров.
– Как? Дима, представь себе, там был один, который вчера еще был в нашей роте. Как его звали? А, Сычев. Мы с ним и после войны встречались много раз. Он провел операцию, за которую представлен во второй раз к Герою Советского Союза, но так увлекся своим подвигом, что проскочил и нашу, и их линию фронта и попал в плен. Потом оттуда бежал…
– Да я вас все на штрафбат вывожу, хочу узнать, смотрели ли вы фильм «Штрафбат»? – прямо спросил Назаров.
– Нет, не смотрели, не довелось. Мы вот, Дим, в твоем МХАТе 70 лет тому назад были первый раз, – с улыбкой заметил Григорий Дмитриевич.
– А я все про свое, «Штрафбат» не повторяют почему-то наши вожди. Они ужасно боятся этого фильма, даже не могу понять, почему.
У нас есть режиссер Борис Эллин, вот он посмотрел кино и сказал, что все очень точно, а ему сейчас 80 лет, он рядовым прошел всю войну, и мне его мнение как профессионала театрального, киношного и в то же время как фронтовика очень дорого. Я вам этот фильм обязательно передам.
– Да, нас тоже волнует, к чему все идет, мы спасали эту страну от гибели, а молодые сейчас… У нас убивают на каждом шагу, – с досадой сказал Григорий Дмитриевич.
– Уверен, что такие фильмы, как «Штрафбат», им нужно показывать. А то ведь крутят «Бригаду», где кровь пускают ни за что. Кто-то наверху, наверное, считает, что не нужно слишком много патриотизма в подрастающем поколении. Страшновато им будет, если все станут патриотичны и едины. Как вам высказывание Путина, который с высокой трибуны заявил, что есть у нас старинная русская забава – искать национальную идею, ну то есть хватит уже ее искать, живите так, как есть, а опираться можете на традиции, только забыл сказать, на какие!
– Мы в корне не согласны с этим высказыванием, нам кажется, что если национальной идеи не будет, то будет фашизм!

У Вечного огня
– Если не секрет, куда пойдете 9 мая? Я бы вас к себе в театр пригласил на «Лес», но у вас, наверное, уже весь день расписан?
– Ну, мы обязательно к вам сходим, только так, чтоб на вас, Дима, посмотреть. Вы нам очень понравились, – радостно сказал Григорий Дмитриевич. – А 9 мая мы сначала пойдем к Огню Победы, встретимся там с ветеранами. Потом собираемся в Сокольники, будем праздновать День Победы с нашей московской дивизией.
– Мы до сих пор часто видимся, ведь под Москвой, хотя об этом нечасто говорят, произошло решающее сражение, и мы еще студентами выстояли тогда, уж потом попали под Сталинград. А первый День Победы отметили в Праге, потом нас на самолете привезли в Москву, и мы видели салют Победы, – добавила Анна Петровна.
– Спасибо вам за встречу! Мне было очень приятно с вами пообщаться, вы просто кладезь информации. Здоровья вам и счастья. С праздником! – Дмитрий Назаров встал на колено, поцеловал Анне Петровне ручку. – Спасибо вам за то, что вы есть!