У Фаины Раневской был сын!
Глеб Скороходов – один из самых близких друзей великой Фаины Георгиевны. Целых десять лет они не расставались. Бездетная актриса называла Скороходова сыном и открывала ему все тайны своей души. Однако когда на основе этих встреч он написал откровенную книгу, Раневская вычеркнула его из своей жизни навсегда.
Глеб Скороходов – один из самых близких друзей великой Фаины Георгиевны. Целых десять лет они не расставались. Бездетная актриса называла Скороходова сыном и открывала ему все тайны своей души. Однако когда на основе этих встреч он написал откровенную книгу, Раневская вычеркнула его из своей жизни навсегда.
Выпускник факультета журналистики МГУ, режиссер главной редакции литературно-драматических программ Гостелерадио СССР познакомился с великой актрисой в 1962 году, когда ей было уже 66 лет. Он получил журналистское задание: уговорить Фаину Георгиевну прочесть несколько рассказов Зощенко для радиослушателей.
– Я никогда не мечтал и не думал, что так близко окажусь рядом с самой Раневской, – спустя полвека рассказал Глеб Анатольевич «Только звездам». – Я просто получил задание и поехал уговаривать Раневскую, что было, кстати, нелегко…
Так получилось, что эта встреча вылилась в многолетнее общение. Молодой человек смог заинтересовать Раневскую, потому что в тот момент она была очень одинока. И слегка обижена на жизнь…
Все вокруг видели в ней только комическую актрису эпизода. Даже Брежнев, вручая ей в 1976 году орден Ленина, вместо приветствия поддразнил ее фразой из фильма «Подкидыш»: «Муля, не нервируй меня!», в ответ на что Раневская с достоинством ответила: «Я еще кое-что сыграла»…
Как правило, после работы Глеб Анатольевич ехал к Раневской, чтобы обсудить прочитанные книги или сопроводить ее в театр или в музей. Иногда они просто гуляли по Москве. Между ними завязывался разговор, в котором Раневская не стеснялась в выражениях. Как известно, она была остра на язык, многим знакомым доставалось. Например, о Любови Орловой она сказала: «Когда она поет, такое ощущение, что кто-то писает в пустой таз». А однажды во время прогулки Фаина Георгиевна схватила Скороходова за руку и объявила: «Это конец! У меня лопнула резинка от панталон, фиолетовых! Сейчас они упадут, скорее домой!»
– Этих встреч было так много, – говорит Скороходов. – Невозможно было запомнить все, что она говорила. Поэтому, приходя домой, я садился и записывал все услышанное.
Великой актрисе было свойственно на все смотреть с иронией. Периодически лежа в больнице (уже в 70-е годы у Раневской были проблемы с сердцем), она смеялась и над своими болезнями. Когда Глеб Анатольевич приходил к ней, она в шутку просила его съесть часть ее таблеток. Единственное, над чем актриса не склонна была шутить – это над своей якобы счастливой актерской судьбой. Когда однажды Скороходов высказал эту мысль, она возмутилась:
– Это я-то счастливая? Да вы знаете сколько всего я НЕ сыграла? И сейчас я совершенно никому не нужна. Люди помнят меня по нескольким ролям, дети любят моих персонажей. Но вот эта сидящая у подъезда одинокая старуха им не нужна…
Поэтому очень трепетно относилась пожилая Раневская к своей единственной роли в театре – миссис Сэвидж. Она очень опасалась, что ее по возрасту снимут со спектакля.
В общем, к 1974 году Глеб Скороходов стал для Раневской родным человеком, она доверяла ему все, хотя и нельзя сказать, что он был ее единственным другом – скорее человеком, занявшим место сына. Тем тяжелее для Скороходова было то, что произошло, когда он написал откровенную книгу под названием «Разговоры с Раневской» и отдал рукопись Фаине Георгиевне. Актриса не была принципиально против выхода книги. Но она отдала на прочтение рукопись своим друзьям, в частности Ирине Сергеевне Анисимовой-Вульф, которая много лет знала Раневскую. Когда Скороходов пришел к Вульф, она ужаснулась, что он хочет показать народу настоящую Раневскую:
– Боюсь, вы сами не понимаете, что делаете, – сказала она журналисту. – В вашей книге человеческий портрет, которого никто никогда не должен видеть. Из театра ей придется уйти, ведь она не сказала о партнерах ни одного доброго слова! И вообще ни о ком! Об Ахматовой? Да она называла ее каменной скифской бабой! А ведь дружила с ней… Осипа Абдулова она в глаза называла великим актером. А за глаза – халтурщиком, который, если предложить, согласится выступать в сортире! И так – про всех… И вы хотите написать всю правду, чтобы люди увидели настоящую Раневскую и отвернулись от нее?
От Вульф Скороходов вышел в предчувствии катастрофы. Так оно и получилось: Раневская даже не открыла ему дверь и отказалась отдавать рукопись. Она заявила, что подаст на автора в суд за клевету и добьется, чтобы его посадили в тюрьму. А когда он стал настойчиво звонить в дверь, вызвала милицию, и Скороходова увезли в участок. Но спустя время Раневская все же прислала автору рукопись, в посылке записки не было. Однако Скороходов решился издать рукопись лишь спустя 25 лет после этой истории, когда Раневской уже не было в живых.
– Я расплатился за эту книгу своей многолетней дружбой с Раневской, вообще своим знакомством с ней, – с горечью говорит теперь 74-летний Глеб Анатольевич. – Она вычеркнула меня из своей жизни! После этого скандала Фаина Георгиевна жила еще десять лет, но с тех пор мы ни разу с ней не общались. И книга лежала неизданной… Теперь она переиздается снова и снова огромными тиражами. И мне стыдно, что я зарабатываю на этом деньги. Все-таки вина за то, что я все это написал, не уходит, и я всегда мысленно прошу прощения у Фаины Георгиевны. Хотя, думаю, она бы меня не простила…
Выпускник факультета журналистики МГУ, режиссер главной редакции литературно-драматических программ Гостелерадио СССР познакомился с великой актрисой в 1962 году, когда ей было уже 66 лет. Он получил журналистское задание: уговорить Фаину Георгиевну прочесть несколько рассказов Зощенко для радиослушателей.
– Я никогда не мечтал и не думал, что так близко окажусь рядом с самой Раневской, – спустя полвека рассказал Глеб Анатольевич «Только звездам». – Я просто получил задание и поехал уговаривать Раневскую, что было, кстати, нелегко…
Так получилось, что эта встреча вылилась в многолетнее общение. Молодой человек смог заинтересовать Раневскую, потому что в тот момент она была очень одинока. И слегка обижена на жизнь…
Все вокруг видели в ней только комическую актрису эпизода. Даже Брежнев, вручая ей в 1976 году орден Ленина, вместо приветствия поддразнил ее фразой из фильма «Подкидыш»: «Муля, не нервируй меня!», в ответ на что Раневская с достоинством ответила: «Я еще кое-что сыграла»…
Как правило, после работы Глеб Анатольевич ехал к Раневской, чтобы обсудить прочитанные книги или сопроводить ее в театр или в музей. Иногда они просто гуляли по Москве. Между ними завязывался разговор, в котором Раневская не стеснялась в выражениях. Как известно, она была остра на язык, многим знакомым доставалось. Например, о Любови Орловой она сказала: «Когда она поет, такое ощущение, что кто-то писает в пустой таз». А однажды во время прогулки Фаина Георгиевна схватила Скороходова за руку и объявила: «Это конец! У меня лопнула резинка от панталон, фиолетовых! Сейчас они упадут, скорее домой!»
– Этих встреч было так много, – говорит Скороходов. – Невозможно было запомнить все, что она говорила. Поэтому, приходя домой, я садился и записывал все услышанное.
Великой актрисе было свойственно на все смотреть с иронией. Периодически лежа в больнице (уже в 70-е годы у Раневской были проблемы с сердцем), она смеялась и над своими болезнями. Когда Глеб Анатольевич приходил к ней, она в шутку просила его съесть часть ее таблеток. Единственное, над чем актриса не склонна была шутить – это над своей якобы счастливой актерской судьбой. Когда однажды Скороходов высказал эту мысль, она возмутилась:
– Это я-то счастливая? Да вы знаете сколько всего я НЕ сыграла? И сейчас я совершенно никому не нужна. Люди помнят меня по нескольким ролям, дети любят моих персонажей. Но вот эта сидящая у подъезда одинокая старуха им не нужна…
Поэтому очень трепетно относилась пожилая Раневская к своей единственной роли в театре – миссис Сэвидж. Она очень опасалась, что ее по возрасту снимут со спектакля.
В общем, к 1974 году Глеб Скороходов стал для Раневской родным человеком, она доверяла ему все, хотя и нельзя сказать, что он был ее единственным другом – скорее человеком, занявшим место сына. Тем тяжелее для Скороходова было то, что произошло, когда он написал откровенную книгу под названием «Разговоры с Раневской» и отдал рукопись Фаине Георгиевне. Актриса не была принципиально против выхода книги. Но она отдала на прочтение рукопись своим друзьям, в частности Ирине Сергеевне Анисимовой-Вульф, которая много лет знала Раневскую. Когда Скороходов пришел к Вульф, она ужаснулась, что он хочет показать народу настоящую Раневскую:
– Боюсь, вы сами не понимаете, что делаете, – сказала она журналисту. – В вашей книге человеческий портрет, которого никто никогда не должен видеть. Из театра ей придется уйти, ведь она не сказала о партнерах ни одного доброго слова! И вообще ни о ком! Об Ахматовой? Да она называла ее каменной скифской бабой! А ведь дружила с ней… Осипа Абдулова она в глаза называла великим актером. А за глаза – халтурщиком, который, если предложить, согласится выступать в сортире! И так – про всех… И вы хотите написать всю правду, чтобы люди увидели настоящую Раневскую и отвернулись от нее?
От Вульф Скороходов вышел в предчувствии катастрофы. Так оно и получилось: Раневская даже не открыла ему дверь и отказалась отдавать рукопись. Она заявила, что подаст на автора в суд за клевету и добьется, чтобы его посадили в тюрьму. А когда он стал настойчиво звонить в дверь, вызвала милицию, и Скороходова увезли в участок. Но спустя время Раневская все же прислала автору рукопись, в посылке записки не было. Однако Скороходов решился издать рукопись лишь спустя 25 лет после этой истории, когда Раневской уже не было в живых.
– Я расплатился за эту книгу своей многолетней дружбой с Раневской, вообще своим знакомством с ней, – с горечью говорит теперь 74-летний Глеб Анатольевич. – Она вычеркнула меня из своей жизни! После этого скандала Фаина Георгиевна жила еще десять лет, но с тех пор мы ни разу с ней не общались. И книга лежала неизданной… Теперь она переиздается снова и снова огромными тиражами. И мне стыдно, что я зарабатываю на этом деньги. Все-таки вина за то, что я все это написал, не уходит, и я всегда мысленно прошу прощения у Фаины Георгиевны. Хотя, думаю, она бы меня не простила…
