Членораздельно о многочленах

А. Быков! Ты с женой живешь вместе?
Б. А как еще можно?
А. Ты ужасно отстал, Быков.
Б. А ты с мужем как живешь?
А. Я вообще не замужем.
Б. Оригинально.
А. Конфигурация традиционной семьи уже многократно переменилась, понимаешь? Люди живут втроем, впятером, всемером и
поодиночке. Научно доказано, что при нормальной семейной жизни с регулярным сексом взаимный интерес исчезает через 18 месяцев.
Б. Это кто сказал? Диля Еникеева?
А. Гораздо круче. Януш Леон Вишневский.
Б. Знаешь, Ир, на моей памяти столько раз хоронили все хорошее… Литература больше не нужна, семья себя изжила, Советский Союз распался… А литература цела, и люди женятся, и Советский Союз жив…
А. Но в каком виде, ты заметил? На литературу, семью и особенно Советский Союз без слез не взглянешь. Еще Джек Лондон писал, что, если супружеская пара спит вместе, через год от чувств ничего не остается. Ну, через два, при очень сильной страсти. И тогда, как в рассказе «Когда боги смеются», люди начинают жить, так сказать, членораздельно. Желание не утоляется, любовь свежа, и полная взаимная свобода.
Б. Но ты хоть помнишь, почему они смеются-то? Боги-то? Потому что природу не обойдешь. Эти двое боялись потерять взаимный интерес от секса и довольно скоро потеряли его от возраста.
А. Не довольно скоро, а через двадцать лет…
Б. Меньше. Да и вообще, Ир, что это за попытки обойти природу? Никакие чувства нельзя законсервировать навеки. Самое интересное в браке – их эволюция.
А. У меня как минимум три знакомые пары живут асексуально. То есть друг с другом – никогда, а на стороне можно. Иногда обмениваются впечатлениями, но без всякой ревности.
Б. Ирка, это все уже было. И всегда бывает во время катаклизмов, революций и социальных сдвигов. У нас был такой сдвиг, посходили с ума, пожили втроем, как Брики с Маяковским, и без секса, как Рэтленд с женой – тоже интересная была пара, и времена крутые… Но это так, разовое развлечение.
А. Нет, ты путаешь. Ты все говоришь о разовых вещах, а их давно уже большинство. Возьми свингеров: знаешь, сколько в Москве свингерских клубов?
Б. Это когда обмениваются женами?
А. Необязательно. Это когда групповой секс, или совместный отдых, или семейная пара ищет бисексуальную девушку – самая распространенная конфигурация.
Б. (Потрясенно лепечет.) Почему самая распространенная?
А. (Назидательно.) Ну, наверное, потому, что если бы они искали бисексуального юношу, то муж чувствовал бы себя не так уверенно, понимаешь? Волновался бы, что у него меньше, и это роняло бы его мужское достоинство. А так они ищут девушку, и все довольны. И многие девушки – а я тебе скажу, что почти все девушки бисексуальны – неплохо зарабатывают.
Б. Андреева, ты ужас какой-то рассказываешь. В стране цензура, Госдума вон русские сказки хочет запретить за непристойность, двадцать раз подумаешь, прежде чем про себя матом выругаться… И тут вдруг легально – такой разврат! Клубы, блин, семейного секса…
А. Ну так это же одно из другого вытекает! Империя к разврату относится спокойно. Это о политике нельзя, а разврат – запросто. Вспомни, как все было в Риме!
Б. Отвратительно это было. А потом пришли варвары и трахнули всех. И кирдык разврату.
А. Но сначала Рим держался триста лет! Пойми, Быков: люди империи – они особенные. Они сверхчеловеки. У них другая мораль. Они немного боги. Поэтому им скучно просто так, им нужно красиво и с оргиями, и чтобы все со всеми. Тогда они имперские граждане, и к греху у них более легкое отношение, и к смерти. И к деньгам. И что такого, если две красивые пары без предрассудков…
Б. Да то самое, Андреева! Ты прости меня, я сам в принципе за свободу. Но за свободу печати, а не нравов, понимаешь ты? Какая это любовь, если мою любимую на моих глазах употребляет другой? Какие после этого могут быть семьи, дети?
А. Я тебе просто объясняю, что либо свобода по-твоему, либо свобода по-моему. Где вертикаль, там разврат, и наоборот. Посмотри, кстати, как жила золотая молодежь при Брежневе. И как сегодня живет молодежь Рублевки. А ведь это все главные патриоты или патриотические дети! И простым людям тоже хочется, заметь. Ты раньше часто встречал объявления, что молодая пара собирается за границу и охотно свозит с собой другую пару? А сейчас ими весь Интернет усыпан! Это новая степень свободы, Быков, это тоже своего рода сексуальный Интернет. И настаивать на традиционной семье так же глупо, как требовать, чтобы твой компьютер не был подключен к Всемирной паутине!
Б. Я не против Всемирной паутины. Я только считаю, что USB-порт должен находиться не там, где ты думаешь, а в голове. И такая империя, где все трахают всех, меня не устраивает.
А. А ты другую видел?
Б. (глубоко задумывается.) Ну… Китай…
А. Вот сразу видно, что ничего ты не знаешь! В Китае роль секса всегда была гораздо выше, чем у нас. Там фильмы настолько откровеннее, чем наши! И свингеров полно. И проституция почти легально. И вообще, ты думаешь, они бы так размножались, если бы не секс? Надо же людям хоть в чем-то дать полную волю!
Б. Ну хорошо. А Штаты?
А. А Штаты, пока были великими, устраивали полную свободу и сексуальную революцию. А сейчас сдулись именно потому, что настало пуританство. Сейчас мы самые великие, понимаешь? Сейчас кого ни возьми из менеджеров среднего звена – у каждого какой-нибудь интересный изврат. Один живет с тремя девушками, потому что много зарабатывает, и это справедливо. Другая в секс-туры ездит в Юго-Восточную Азию и каждый раз приезжает с новым мальчиком, а потом его выбрасывает. Третий с деловым партнером женами поменялся и говорит, что пережил вторую молодость, а ему всего-то двадцать шесть! Быков, с таким отношением к сексу не надо никакой политики! Мы скоро мир завоюем, ты понимаешь вообще?!
Б. Знаешь, Андреева… Давай мы с тобой в следующий раз о книжках поговорим, что ли? А то что-то у меня при мысли о такой империи вертикаль смотрит вниз...
А. Про книжки? Давай. У меня вот как раз интересная книжка – «Национальный эрос». Там доказывается, что мы всегда были большие трахари и выдающиеся государственники.
Б. (на какое-то время столбенеет вертикально, после чего падает горизонтально.)