Сказки о жизни и смерти

Доктор

– Дяденька, дальше! – Пятилетний мальчик умирал от лейкоза на руках молодого доктора. Он попросил дядю в белом халате рассказать ему сказку.

– Молодой рыцарь увидел перед собой светящееся озеро. Ему нужно было семь раз объехать вокруг… 

– Дяденька, дальше! – Мальчик вздрагивал и говорил это каждый раз, как доктор замолкал, думая, что все уже кончено. Но только когда «принц подъехал к замку своей возлюбленной», малыш умер. С тихой улыбкой, до последнего вздоха оставаясь в своей сказке. Сказка родилась сама собой, по просьбе ребенка. Но следующие 35 лет, работая с неизлечимыми пациентами, психотерапевт Андрей Гнездилов только укреплялся в мысли, что и взрослым нужна волшебная история, способная облегчить близкую смерть. 

– По основной специальности я педиатр, но ординатуру окончил по психиатрии и с 73-го года работал с онкологическими больными, – рассказывает профессор Гнездилов. – В советское время не учитывали психического состояния тяжелых больных, психотерапия считалась лженаукой. Не было и специальных учреждений для безнадежных пациентов. 

Сказочник

Только в 90-м году ему удастся открыть первый в России хоспис, которым Гнездилов руководит до сих пор. А до этого 20 лет он принимал пациентов в своей трехкомнатной квартире. За эти годы она превратилась в волшебный мир – картины, скульптуры, декорации, сказочные персонажи. Пациенты могут одеваться в костюмы принцесс и рыцарей, забывать о смерти и вспоминать свою жизнь, которую Гнездилов превращает в сказку. Но волшебство утешает и тех, кто уже не может прийти к доктору в гости... 

– В хосписе сейчас находится больная – хотя у нее опухоль доброкачественная, женщина почти полностью обездвижена, – говорит Андрей Владимирович. – Ее сын с женой и ребенком ютятся в однокомнатной квартире, и, чтобы не обременять их, женщина осталась здесь, в тяжелейшем месте. И я сочинил сказку про ее невидимый подвиг.

Парализованная героиня тоже живет в богадельне, но волшебные сапоги дают возможность ходить и уносят в другой мир, где в темнице заточен благородный король. Спасти его можно, только отдав ему сапоги. Героиня жертвует собой и снова оказывается прикованной к больничной постели.

 
– Она два дня плакала, когда я прочитал ей сказку, – рассказывает Гнездилов. – Но это были облегчающие слезы. История обозначила ее подвиг, который не оценил даже сын. Ведь для матери естественно жертвовать собой ради ре­бенка.

В метафоричном сюжете – всегда биография человека и мораль жизненного финала, понятная только самому пациенту. И всегда есть место тому персонажу, который появляется после объявления тяжелого диагноза. Он в каждом вдохе и стоне, в воздухе хосписа. И в квартире доктора – в картинах, статуях, манекенах. 

– Это ведь сказки не для счастливых людей, и смерть в них есть всегда, – поясняет доктор Гнездилов. – Но она не как зло, не трещина, куда все утекает. Она милосердна и справедлива, она не уничтожает человека, а провожает его в другой путь.
Смерть в образе прелестной женщины. Доброй феи. Маленькой девочки, которая ведет старого короля в заветную страну, где он снова становится юным пажом, готовым начать жизнь сначала. 

– Каждый человек, который приходит сюда умирать, размышляет: а что там, дальше? – говорит Андрей Гнездилов. – Одни считают, что, если Бог создал человека, он не будет отправлять его в никуда. И если есть Бог – нет смерти. Закоренелые с советских времен атеисты представляют, что превратятся в дерево, камень. А одна бабушка спросила меня: «Доктор, на том свете можно кушать?» Я говорю: конечно, можно. Но есть и гораздо большее. И сказка позволяет включить фантазию. Дать надежду, что, когда за тобой закрывается дверь, открываются другие. Как в сказках «Тысяча и одна ночь». Почему не ровно тысяча? Потому что всегда есть продолжение. 

Кукольник

 
– Врач не может каждого больного проводить до конца, – говорит Андрей Гнездилов. – Родные тоже не сидят у постели круглосуточно. А кукла – это с детства первый друг. Даже когда родители засыпают, она охраняет сон ребенка. Одну из первых кукол я подарил 23‑летней девушке, умирающей от рака. Она была в тяжелейшей депрессии, родители позвали меня. А у меня в сумке случайно оказалась детская кукла. Принц Щелкунчик сказал девушке, что будет служить и охранять ее до самого конца. Так и случилось. 

Иногда пациенты сами приносят своих кукол в хоспис. Умирающая старушка поступила сюда с фиолетовым медвежонком. Кормила его, засыпала с ним, о чем-то рассказывала. Обнимая его, она умерла. Кукла становится другом, талисманом. И не только для умирающих – для живых. 

– К нам поступила больная вот в такую же погоду – серая, дождливая осень, – рассказывает доктор. – Я подарил ей клоуна – он был хорош своим ярким цветным костюмчиком. Ей стало полегче, она выписалась, потом поступила уже с ухудшением. И сразу спросила, где ее клоун. Я отыскал его, принес, и она держала его все время рядом. А в конце провожать ее пришла дочь. И она подарила ей этого шута. Он стал как бы последним благословением близкому человеку. 

Мистик

– На самом деле я много раз уже перегорал, – признается Андрей Владимирович. – Но когда становилось особенно трудно, я включал фантазию, представлял себя в иной ситуации. Ведь каждый новый пациент не позволяет остановиться. Парацельс писал, что в будущем сам врач должен стать лекарством для больного. И как можно отказать в лекарстве? 

А для врача Гнездилова больные стали разгадкой великой тайны – как и куда человек уходит из жизни.

– Не все умирают спокойно, ведь тут очень важен момент чистой совести. Но от многих людей перед смертью исходит великая мудрость, – рассказывает Гнездилов. – Одна умирающая сказала мне: «Доктор, я жила счастливо и все получила от жизни. Теперь я хочу узнать большее». Это настолько оптимистично! Ведь и там новая жизнь, только для нас она драматично закрыта какой-то полосой. 

Мистические случаи, когда больным перед самым концом удавалось заглянуть за эту черту, были в практике Гнездилова. А потому доктор не обманывает своих пациентов волшебными сказками, он сам верит в продолжение.

– Одну умирающую я попросил, если там есть что-то, дать мне знак, – говорит он. – А на 40-й день после смерти я увидел ее во сне. Она посмотрела на меня и сказала: «Это не смерть».