Опекаемые в пекле

Последний приют стариков – домовина с казенным крестом

20 марта в станице Камышеватской сгорел дом престарелых. Погибли 62 человека. В основном неходячие больные, не успевшие выбраться из горящего двухэтажного здания.


Горе одной станицы? Да нет, всей страны…

Камышеватская – в сорока минутах езды от Ейска. Загорелось в час ночи. Все кончилось за двадцать минут. Ни один пожарный расчет не успел бы в станицу из города. А своего расчета там давно нет.
Над станицей высится ржавое большое колесо обозрения, рядом – пара аттракционов, давно не действующих. В продуктовом магазине «Люпек» на всех прилавках и стенах – вперемешку с продуктами – искусственные цветы и погребальные венки.
– Что это?
– А к родительскому дню мы всегда цветы привозим. Берут.
Это еще до пожара завезли. Пост ведь, родительские субботы…
Здание дома престарелых цело. Оно добротное, краснокирпичное, на втором этаже окна выбиты. Страшно смотрятся белые, казалось, совсем не пострадавшие стеклопакеты среди почерневших от гари стен. И как будто издеваясь – щит на стене: «Пожарный водоем – 45 метров направо и 25 метров налево». На территорию учреждения уже никого не пускают. Пятеро дюжих мужичков быстро объяснили, что на территории руководство, снимать нельзя. Руководство действительно приехало – станицу посетил Дмитрий Козак. Возмущался отсутствием пожарной части в станице, где живут семь тысяч человек. Печи топят по старинке – половина домов не газифицирована. И воду пришлось везти из Ейска – централизованной подачи воды в Камышеватской до сих пор нет.


На ограде – списки живых. Рядом – «Список опекаемых, погибших 20.03.07». От слова «опекаемые» бросает в дрожь. Вспомнилось и «пекло», и «печь». На углу улицы Колхозной, напротив здания администрации – пожарное депо: затянутые полиэтиленом окна, замки на дверях гаража. С тех пор как расформировали колхоз, так этот гараж и пустует. Нет у Камышеватской денег на содержание своей пожарной части. Родным погибших никаких компенсаций выплачено не будет. Все пойдет на восстановление дома и возобновление работы этого самого депо…
Когда хоронили десять первых жертв (все – в закрытых гробах), родственников приехало всего двое. Остальные – одинокие. Вместе с ними хоронили и медсестру Лидию Павловну Печенцеву. До кладбища, что по традиции расположено недалеко от въезда в станицу, шли вместе с маленьким духовым оркестриком, который не переставая играл. Местные жители шли следом, ведя за руку детей. В толпе тихо переговаривались:
– Сосед начал на свою видеокамеру снимать пожар. Стоял рядом, снимал до последнего. А в три часа ночи его милиционеры схватили, отобрали пленку...
– Рыбаки прибежали, как пожар увидели. Пытались лестницы приставить к окнам второго этажа, а пламя такое было – какие там лестницы. Но один парень молодец, высокий такой, сухопарый, – он с женщинами вытаскивал погорельцев, на руках всё.
– Загорелось на первом. На втором только дым был, там панели новые… Лидия Павловна два пожара пережила, в своем доме-то. Но, уж видно, от судьбы не уйдешь. У нее в руках запасной ключ нашли – от дверей, она, видимо, открывать бежала. Замок был с той стороны…
– В Моревке – станице на полпути из Ейска, на птицефабрике – пожарник-то был. И машина одна была, а директор ему запретил ехать. Пожалел чего?
Председатель городского комитета профсоюзов Светлана Акимовна Ивлева отвечала на все вопросы отлаженно и привычно:
– Все пациенты были направлены в дом престарелых через департамент социальной защиты и от комитета социальной защиты города, а также по личным просьбам.
– Говорят, что на окнах были решетки…
– Не было. В январе прошлого года в учреждении начали делать ремонт, который и был окончен совсем недавно. Ремонт проводился на средства департамента соцзащиты. Пока никаких указаний не поступало, что будет с домом дальше.
– Вы не знаете ничего о медсестре, погибшей во время пожара?
– Знаю, ей было 58 лет. У нее остался сын, Артем, 18 лет. Он учится на втором курсе в архитектурном техникуме. Директор в связи со случившимся полностью снял с мальчика плату за обучение. Сейчас Артем в станице, рядом с ним отец, он хочет увезти мальчика жить в свою семью, но вряд ли. Они совсем чужие…
Автобус подъехал к станции. Мы распрощались со Светланой Акимовной. Не пройдя и двух шагов, я услышала за спиной:
– Вы ей верите?
Молодая невысокая женщина с дочкой – я заметила их еще при посадке – нагнала меня.
– У меня там работала мама. И погибла бабушка. Сегодня похоронили. Мама работала в доме престарелых няней. Ее зовут Подзолоткина Галина Михайловна, 1958 года рождения. Она осталась жива. Бабушка – Анна Сергеевна, 1924 года рождения. Больше 35 лет проработала в станице. А раньше Камышеватская была районным центром. Был роддом, была больница. Сейчас – забытая и никому не нужная станица. Бабушка перенесла инсульт, а после сама попросила маму поместить ее в этот дом престарелых. Маму за эти двое суток три раза допрашивали. Мама ночью дежурила, в пять минут первого прошла по этажам – все было в порядке, ни окурков, ничего. Она бы сразу запах почувствовала. Потом услышала шипение – как будто кто-то воду открыл. Они были в служебной комнате в конце коридора. Открыла дверь – а там уже все полыхает, ни пройти, ни что-то сделать уже нельзя. В доме после ремонта на стенах и потолке были пластиковые панели. Внутри тлело, а потом пламя вырвалось наружу, и все разом вспыхнуло. Дым едкий, ядовитый. Мама помогала выбираться тем, кто мог ходить. Ей даже удалось окно разбить – там же была бабушка. Но ее так и не спасла. Сейчас все говорят, что «неправильно работали сотрудники». Всё на сотрудников свалят, а чем они виноваты? Сегодня мама сказала, что одна из санитарок теперь не в себе – ночью был приступ эпилептический, потом вскакивала, хватала своего ребенка, все пыталась его выбросить в окно… тем, кто из персонала уцелел – никакой помощи, даже психологической, как они говорить любят, не оказывают. Мама всё эти крики слышит, не успокоить ее никак. А на похороны бабушки от государства дали гроб, венок, крест и одеяние. Дали тысячу рублей. Мы сами уже остальное улаживали.
…Она не плачет. Не может больше.



– Они теперь причину ищут. Сигарета, поджог… Будто бы там курить разрешали… Какая сигарета? Спали все лежачие. А поджог – кому надо?
– Ну, может, здание кому-то нужно… или землю скупает кто, а дом престарелых мешал…
– Да нет. Кому там нужна земля? Это просто, знаете… тлеет, тлеет – и полыхнет. И везде так. А там же еще детский дом в станице, «Дельфин», со всего района привозят. Дети разные там, те, кто до восемнадцати. Кто без родителей остался, у кого погибли или от кого отказались. Ждут, что, может, их заберет кто-нибудь к себе. Опекаемые.
– Как вы сказали? Как их называют?
– Опекаемые…

Рубрика: Без рубрики

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика