Дмитрий Грызлов: Мы с отцом андроиды разных моделей

Фамилия не помогла

– Как же так, Дмитрий Борисович, вы не раз заявляли, что не человек системы. А тут бах! – и загремели в систему систем?
– Я долго наблюдал за ее действиями и своим участием в выборах хотел доказать, что частной инициативой можно что-то изменить. Оказалось, нет. Даже громкая фамилия не помогла. Хотя многие – и в местной оппозиции, и в «Единой России» – были уверены, что я выиграю выборы.

– А папа был уверен?
– Он реалистично относился. Сказал: учти, в Петербурге меня не любят. Потому что он сам, когда начинал здесь карьеру в 98-м, казался аутсайдером. А в итоге поднялся до такого уровня!

– То есть он знал, что с системой, которую возглавляет, вам не справиться?
– Система «Единой России» сейчас дала небольшой сбой. В свое время хотели создать массовость, напринимали много разных людей, и вот теперь это аукается. Та же райадминистрация мне мешала на этих выборах. Там де-юре все в ЕР, а на деле давно не являются достойными членами партии. Это местечковые князья, которые любыми способами хотят оставаться у власти, пилить деньги…

– Хорошо, что вас в пильщики не приняли?
– Да, я рад на самом деле. Зато надеюсь, что моя история простимулирует кадровую чистку в партии.

Папе моя критика нравится

– Ну, партия вас утешила в итоге – неплохое место предложили.
– Я на встрече с лидером местного отделения ЕР озвучил все свое недовольство. Он мне говорит: критика – это хорошо, но изменить что-то ты можешь только внутри. У меня всегда была возможность вступить в ЕР, но рядовое членство не устраивало. Теперь мне предложили возможность неких полномочий.

– В обмен на прекращение критики?
– Критика не вредит ни авторитету, ни партийной линии. Моему отцу, например, моя критика нравится. Ее не хватает, потому что все ссылаются на партийную дисциплину.

– Как же вы собираетесь бороться со спрутом?
– Мне предложили возглавить молодежный парламент. При мне туда войдут представители разных политдвижений, в том числе и оппозиция. Цель – создать действующий и политически не окрашенный парламент. Сейчас это мертвая структура.

– И там, наверно, все из «Молодой гвардии».
– Нет, там студенты просто. К питерской «Молодой гвардии» у меня особое отношение. Я сам стоял у ее истоков, но это такой фарс! Занимаются они только пиаром самих себя. Как и почти все подобные организации.

– А денег сколько жрут. Вспомните молодежные лагеря на Селигере.
– Да, это позор,  что они там творили, в плане экологии особенно. Кошмар был с природой после них. Был еще «Политзавод», я там тоже, кстати, пытался участвовать. Но и там все покупалось. Теперь мне хотелось бы эту организацию как-то расшевелить. Со временем я рассчитываю на кураторство над «Молодой гвардией».

Противно, когда сжигают портреты Бориса Грызлова

– Планы большие. А папа-то вам какое дал напутствие?
– Сказал: «Дима, работая в политике, нужно иметь очень крепкие нервы. У меня их почти нет, поэтому я весь седой. Надеюсь, у тебя они есть». Еще он сказал, что ему нравится, что я сейчас говорю и как поступаю.

– А вы своему отцу можете давать оценки?
– Ну, я же ему сказал насчет этих выборов, что в Питере бардак полный.

– Это не ему лично оценка.
– Я ему частенько говорю, что, когда он высказывается сам, а не по тексту спичрайтеров, это гораздо лучше.

– Про то, что «парламент – не  место для дискуссий»,  явно сам сказал.
– Я понимаю, что на самом деле он имел в виду. Парламент – это не балаган. Понимаете, туда идут иногда такие люди, которым не стоит там находиться. Вот сейчас создают кадровый резерв – это другое дело.

– То есть кадровый резерв по качеству чище, чем парламент, который возглавляет ваш отец?
– Сам люблю такие скользкие вопросы. Понимаете, нынешний парламент все же намного лучше того, который ему достался изначально. Он очень многое изменил к лучшему, я это знаю. И в ЕР я вступил потому, что мне противно, когда люди во Владивостоке, в родном городе Бориса Грызлова, сжигают его портреты. На заказушном митинге. Мне обидно за него. И если у меня будет возможность ему помочь, в том числе своим вступлением в партию – даже не важно, какая партия, – я вступлю.

Были женаты, знаем…

– Но ваш новый статус все же в чем-то ограничивает. Например, на свадьбу порнозвезды Елены Берковой уже не сходишь…
– Самое смешное, что во время этих выборов она мне звонила и приглашала на следующую свою свадьбу. Ее продюсер тогда хотел отжать из этого максимум пиара для нее. Мне было сказано, что это простая домашняя церемония. А там такой спектакль оказался… Но, кстати, свадьба проходила в старинном здании Дома ученых.

– Ну, эта деталь от скандала не спасла. А вообще, многие, наверно, пытаются притереться к славе и власти Грызловых. Девушки вас обрабатывают?
– Нет, я в этом плане человек обученный. Как говорится, были женаты, знаем. Корысть – ее всегда в глазах видно.

– С первой женой из-за корысти разошлись? А говорили, что папа развел.
– Ни то, ни другое. Отец просто был первым человеком, которому я сообщил о разводе. Он только сказал: если ты принял решение, иди до конца. Метания не нужны. А так он не вмешивается в мою личную жизнь. Мама тоже. Хотя она в первую очередь друг, я и у нее всегда могу спросить совета. Девушек моих с ней знакомлю.

– А с папой? Или это уже гарантия ваших ну очень серьезных намерений?
– Для современных девушек знакомство с родителями уже не событие. Хотя в моей жизни есть человек, которого я хотел бы познакомить с отцом. Пока это не получается по ряду причин.

Гусеницами скрипим одинаково

– А что вы вообще делаете на досуге, когда семьей собираетесь?
– Мы с папой футбол смотрим. Он очень любит на гитаре играть, поем вместе. Высоцкого. Когда удается встретиться, подолгу общаемся.

– О политике говорите?
– А что о политике? Я слежу за прессой, отец – ньюсмейкер, я и так все знаю. Я как-то спросил его, как там дела. Он говорит: ты ведь телевизор смотришь.

– Вы с отцом вообще очень разные по темпераменту. И как политики тоже. Кому легче будет в системе?
– Да, мы андроиды разных моделей. Но гусеницами скрипим одинаково, ха-ха. Я думаю, в нынешней ситуации мы дополним друг друга.

– Ну да, вы будете взрывать систему снизу, а он взирать сверху.
– В политике рыба гниет именно с хвоста. А голова не может все охватить. Сложившаяся вертикаль власти не доходит до самого низа. Вот мы и будем работать с двух сторон. Знаете, как тоннели роют. Главное потом, чтобы они в разные стороны не пошли, сойтись в одной точке. Что же плохого в такой вертикали власти?

– Семейной вертикали?
– Да, и тут тоже ничего плохого. Ни у кого не вызывает вопросов, когда сын кузнеца становится кузнецом. А политики чем хуже?

– Трудовая династия у вас.
– Можно и так назвать.