3 ноября в "Манеже" открывается фотовыставка «БАМ 1930 – 1989 гг.»
С 3 ноября по 22 декабря в выставочном зале «Манеж» (м. Охотный ряд, Театральная, Манежная пл., 1.) будет работать фотовыставка «БАМ 1930 – 1989 гг.».
БАМ на выставке представляют восемь фотографов. Больше всего работ Геннадия Копосова и Валерия Корешкова, чуть меньше Виктора Ахломова, Дмитрия Бальтерманца и Юрия Садовникова, несколько фотографий Юрия Роста, Александра Абазы и Аркадия Шайхета. Все они работали для советской прессы, а значит, следовали ее критериям. После авангардного замыслa поголовно снабжать красноармейцев фотоаппаратами, главенствующим жанром стал фотомонтаж, на время вытеснивший фотографию. Советская документалистика еще долгое время испытывала это влияние. Амбивалентность официального изображения заключалась в том, что если сравнивать формальные снимки с любительской съемкой того же времени, разница оказывается на удивление небольшой. Мы не видим обратной стороны строительного романтизма, ни разочарования, ни студентов в нейлоновых рубашках в пятидесятиградусный мороз. Отчасти дело в невостребованности — самым авангардным из доступных журналов был «Чешская фотография», — с другой стороны дело цензуры официальной продолжала самоцензура. Движущей силой колоссального начинания был романтизм, и двойная реальность была ему несвойственна.
Через присущую ему иконическую героичность БАМ транслировал адекватную и здравую романтику людей, которым нравилось работать, понятный энтузиазм и желание увидеть результат своего труда. За этим стояли бессмысленность незавершенного начинания, опустошенность и недоустроенность. Стремление к цели было интуитивным, это было личным стремлением упорядочить существование. Зрителю предлагается реконструировать не только невыносимый быт, которого избегали документалисты, но и личную мотивацию колоссального масштаба, самую большую нашу мечту, оборвавшуюся как рельсы магистрали.
БАМ на выставке представляют восемь фотографов. Больше всего работ Геннадия Копосова и Валерия Корешкова, чуть меньше Виктора Ахломова, Дмитрия Бальтерманца и Юрия Садовникова, несколько фотографий Юрия Роста, Александра Абазы и Аркадия Шайхета. Все они работали для советской прессы, а значит, следовали ее критериям. После авангардного замыслa поголовно снабжать красноармейцев фотоаппаратами, главенствующим жанром стал фотомонтаж, на время вытеснивший фотографию. Советская документалистика еще долгое время испытывала это влияние. Амбивалентность официального изображения заключалась в том, что если сравнивать формальные снимки с любительской съемкой того же времени, разница оказывается на удивление небольшой. Мы не видим обратной стороны строительного романтизма, ни разочарования, ни студентов в нейлоновых рубашках в пятидесятиградусный мороз. Отчасти дело в невостребованности — самым авангардным из доступных журналов был «Чешская фотография», — с другой стороны дело цензуры официальной продолжала самоцензура. Движущей силой колоссального начинания был романтизм, и двойная реальность была ему несвойственна.
Через присущую ему иконическую героичность БАМ транслировал адекватную и здравую романтику людей, которым нравилось работать, понятный энтузиазм и желание увидеть результат своего труда. За этим стояли бессмысленность незавершенного начинания, опустошенность и недоустроенность. Стремление к цели было интуитивным, это было личным стремлением упорядочить существование. Зрителю предлагается реконструировать не только невыносимый быт, которого избегали документалисты, но и личную мотивацию колоссального масштаба, самую большую нашу мечту, оборвавшуюся как рельсы магистрали.
