Найденыш с остановки

О том, как в Оренбурге шестиклассница нашла на остановке новорожденного ребенка, в ноябре прошлого года писали в газетах и рассказывали в теленовостях. Тогда еще никто не знал, что мама школьницы возьмет найденыша на воспитание.

Ребенка нашли днем, а ночью ударил мороз

На остановке «Восточная» не бывает многолюдно даже в выходные – крупных магазинов нет, высотных домов тоже, рядом стройка. Оставить что-то в таком месте проще простого, никто не окликнет и в милицию звонить не кинется. 11 ноября прошлого года кто-то принес сюда полиэтиленовый пакет, в котором лежал завернутый в тряпки младенец.
Несколькими минутами раньше мимо прошла двенадцатилетняя Света Биктимирова, которую мама отправила в магазин. Живут они довольно далеко, но рядом с «Восточной» есть магазин, где продукты подешевле. Когда Света, купив хлеб и молоко, вернулась на остановку, там по-прежнему никого не было. Но в углу стоял пакет, который тихонько попискивал. Света заглянула внутрь и кинулась домой.
Была суббота, ее мама Альфия в тот день затеяла стирку – для Биктимировых это целая проблема, позже объясню, почему. Она только что проводила заглянувшего в гости двоюродного брата, как пришла дочь.
– Я, когда узнала, что Светлана ребенка принесла, просто онемела, – вспоминает Альфия. – Рот открывала, а сказать ничего не могла. У малыша ножки уже синенькие были, замерз. Я кинулась звонить брату, тот ничего не понял, стал кричать в трубку: «Какой ребенок? Откуда ребенок? Я только что был, никакого ребенка не видел!» Потом успокоился, вызвал милицию и скорую. Ребенок тем временем проснулся, кормить его нечем, что делать, непонятно...
Малышу несказанно повезло. 11 ноября был последним теплым днем в году. Ночью в Оренбурге ударили морозы.

Пришлось доказывать, что не крали малыша
Мальчик – врачи установили, что ему не больше суток – пробыл у Биктимировых всего пару часов и уехал вместе с врачами на скорой, а Альфию и Свету еще долго допрашивала милиция. Им пришлось доказывать, что ребенка они не крали. Потом взрослые не раз задавали Светлане странные вопросы: почему только она заметила ребенка, почему понесла пакет домой, а, например, не в ближайший магазин. Света, похоже, не очень понимала, чего от нее хотят – я тоже не понимаю, что странного в том, что девочка бросилась не к чужим людям, а к маме.
– Все это было очень обидно, – признается Альфия.
Потом она расскажет мне, что дочка две недели не ела – переживала не столько все эти допросы, а что ребенка забрали:
– Малыш пищал, вот Света и обратила внимание на тот пакет. Просто она у нас не бессердечная. Другой человек, может, и мимо бы прошел. Потом нам рассказали, что это уже второй случай с новорожденными детьми: первого оставили на ступеньках роддома, нашего – на остановке.

«Мам, давай возьмем ребеночка!»
Милиция пыталась разы­скать женщину, родившую найденыша с остановки, и того, кто потом оставил ребенка умирать у дороги – по версии следствия это были разные люди. О них по-прежнему ничего не известно, да Альфия со Светой и не хотят ничего знать. У них к тому моменту появилась куда более достойная тема для раздумий.
– Света с первых дней стала говорить: мам, давай возьмем ребеночка, – вспоминает Альфия. – А как, куда? У меня двое детей все-таки, воспитываю их одна, помощи ни от кого нет, достаток невеликий. Светлана просит забрать мальчика, а я не решаюсь. Но и выкинуть из головы, забыть – не могу. Потом нам один многодетный священник сказал, чтобы мы ребенка взяли, что его нам Бог дал – а кому он дает детей, тому даст и на детей.
Альфие понадобилось меньше месяца, чтобы решить окончательно: найденыша она заберет. Уже в декабре она стала навещать его в перинатальном центре и собирать документы на усыновление. В процессе узнала, что стать усыновителем в ее случае невозможно: ее доход в три раза ниже положенного – на четверых нужно 12 тысяч, а Альфия на двух работах, библиотекаря и уборщицы, получала всего 3 тысячи 800 рублей. Разрешили только опекунство. Альфия расстроилась – ей почему-то очень важно быть не просто опекуном, а именно мамой. Увы, это был не единственный повод для переживаний.
Куда хуже оказалось то, как реагировали на ее решение взять найденыша другие люди. Не близкие – мама и брат были против только в первое время, а совершенно чужие. Альфию открыто, нимало не стесняясь, спрашивали, не ради денег ли она берет ребенка.
– Что у нас за страна такая? Сделаешь добро, а тебя сначала проверяют-перепроверяют, потом говорят всякое, – сердится Альфия. – Я первое время плакала, потом перестала, успокоилась. Мне одна женщина заявила: «Я бы такого не взяла, мало ли что у него за гены!» Или спрашивают: «Вы ради квартиры ребенка взяли?» Ну если вас такой ответ больше устроит, то да – ради квартиры. А что еще можно ответить?

Был Вадимом, стал Рамилем
Справедливости ради надо сказать, что квартира Альфие нужна, наверное, больше всего. Особенно с тех пор, как она забрала-таки найденыша из дома малютки – ему к тому моменту уже дали фамилию Субботин и назвали почему-то Вадимом Николаевичем. Имя Альфия поменяла, домой мальчика принесла, как положено приносить новорожденных – в красивом конверте. Ей важно, чтобы у этого ребенка все было, как у обычных детей.
Рамилю уже десять месяцев, он вот-вот пойдет, а в нынешних условиях это дело небезопасное. Альфия с детьми живет в общежитии – в помещении, которое даже комнатой можно назвать только потому, что есть стены и есть крыша. Это бывший склад. Когда год назад Альфия впервые его увидела, она не ахнула, не удивилась – просто заплакала. На полу слой цемента, посередине комнаты криво сложенная кирпичная перегородка, шкафы, кровати, матрасы – все свалено в кучу.
Но выбирать Альфие не приходилось, больше ей жить негде. Она родом из поселка Саракташ, работала там методистом с детьми, потом нашла работу в Оренбурге, в библиотеке аграрного университета. Первое время ездила в город из Саракташа – два часа на электричке в один конец. В конце концов решилась забрать детей, университет выделил ей место в общежитии.
Так что Альфия не жалуется, Альфия благодарна за то, что есть. Пусть кухня и туалет – одни на этаж, и описывать их не хочется из уважения к обитателям этой общаги. Чтобы помыться, надо идти в общественную баню, а что касается стирки – тут уж каждый выкручивается, как может. Альфия стирает в комнате: таскает воду из кухни – 5–6 ведер, греет кипятильником, потом выносит в туалет. Делать это ей приходится несколько раз в день – в доме маленький ребенок, которому дорогие памперсы надевают только на прогулку и по особым случаям. Я все это рассказываю для того, чтобы было понятно, чего стоит решение матери-одиночки Альфии взять брошенного ребенка.
– Но у нас все хорошо, мы живем нормально, справляемся, – спохватывается она. – Все необходимое у нас есть – одежда, школьные принадлежности у детей, книги. Недавно компьютер взяли, чтобы Светлана могла рефераты писать. 36 тысяч стоит – оформили кредит, будем потихоньку отдавать. Света у нас круглая отличница, Ильдар учится на пятерки и четверки. В этом году впервые море увидели, «Оренбурггазпром» подарил им путевки в Анапу. Такие счастливые приехали! Дети мне очень помогают, Ильдар доволен, что стал старшим братом.
– А Света? – спрашиваю я.
Вместо ответа Света подхватывает Рамиля на руки и прижимается к нему щекой. Тот довольно мычит.
– С Рамилькой нетрудно, только вот зубы сейчас режутся, плачет по ночам, – продолжает Альфия. – Но ничего, с божьей помощью проживем. А квартира… Это, конечно, мечта.
Жилье Альфия попросила лишь однажды – журналисты посоветовали написать письмо губернатору Оренбургской области. Ответ пришел положительный, Альфия говорит: «Вроде обещали, но дом пока строится». Она не требует, не обивает пороги – просто тихо надеется. Не только на квартиру. Еще на то, что со временем все забудут, как Рамиля нашли на остановке, что биологическая мать не будет его искать, что когда-нибудь она, Альфия, станет зарабатывать 12 тысяч и сможет наконец стать своему третьему ребенку мамой и на бумаге. Вот тогда они заживут.