Андрей Захаров*: СМИ не знают, что происходит в кабинете Путина

У журналиста Андрея Захарова* – автора резонансных расследований о коррупции российских властей – в издательстве individuum вышла книга «Крипта: Как шифропанки, программисты и жулики сковали Россию блокчейном». История о том, как простые айтишники Александр Винник и Алексей Билюченко еще в 2011 году создали криптобиржу ВТС-е, разбогатели, а сейчас сидят в тюрьме, читается как остросюжетный детектив. Параллельно автор исследует, как в России устроены отношения между техническими инноваторами и властью.

Как романтики стали преступниками

– Для многих людей в России криптовалюта – темный лес. Почему вашу книгу стоит читать даже тем, кто не в теме?

– В России ежемесячно выходят книги про крипту, которые обещают, что после прочтения вы станете миллиардерами. Моя книга только отчасти про криптовалюту. Я писал доступным языком для максимально широкой аудитории, чтобы заинтересовать даже тех, кто не знает, что такое биткоин. В центре этой истории – судьбы людей, их надежды, как они пришли к успеху и как все потеряли.

Крипта у многих ассоциируется с финансовой пирамидой, с покупкой каких-то бессмысленных фантиков. На самом деле это удобный и безопасный способ финансовых транзакций. В книге я старался прочертить три этапа развития крипты. Первый этап – эпоха партизан. В 2011 году герои книги мечтали стать криптопредпринимателями, как Цукерберг. Александр Винник переехал в Москву, менял на Арбате цифровые деньги на рубли, Алексей Билюченко в Новосибирске занимался «киберсквоттингом» – захватывал незанятые интернет-домены вроде myspace.su или xhamster.su и пытался потом этим компаниям их продать. Второй этап – период романтиков, которые поверили в крипту как в свободную, никак не контролируемую экономику. И наши герои, создатели биржи BTC-e, неожиданно проснулись миллионерами. Третий этап – период реализма, когда приходит государство и пытается контролировать этот рынок.

 – Как получилось, что Винник и Билюченко из первопроходцев и энтузиастов превратились в мошенников, которые украли сотни миллионов долларов у пользователей?

– В то время у цифрового бизнеса сложилась своя этика. В этой среде никто не спрашивал, кто ты и чьи у тебя деньги. Все регистрировались без каких-либо документов, вместо настоящих данных указывали ник – хоть «Вася Пупкин» или «Светлейший». Поэтому биржу Винника и Билюченко облюбовали хакеры со всего мира. BTC-e вошла в тройку мировых криптобирж с оборотом в несколько десятков миллионов долларов в день. Как раз в день выхода моей книжки Минюст США обвинил Билюченко в краже полумиллиона биткоинов – скорее они вместе с Винником эти деньги помогли обналичить и отмыть. Я бы не сказал, что они были сами мошенниками, они помогали мошенникам, скорее всего сознавая это. С мировыми биржами такого не случилось, так как там все быстро поняли, что надо соблюдать фундаментальный закон know your customer («знай своего клиента»), и для регистрации требуют представить документы.

 – На ваш взгляд, когда криптобизнес станет легальным в России?

– Это больной вопрос. Ну ладно бы у нас не было талантливых криптонов, а так люди есть, но здесь они не могут развернуться и уезжают за границу. Если мы посмотрим на ведущие мировые криптокомпании, там всюду присутствуют наши соотечественники. Россиянин Виталик Бутерин (в 6 лет переехал с родителями в Канаду) совершил революцию в криптомире – сделал возможным использовать эти сервисы, блокчейн для банковских транзакций, сбора донатов и т.д. Сегодня он криптомиллиардер и сооснователь блокчейн-проекта Ethereum. В 2017-м приезжал в Россию и общался с Путиным.

В большинстве развитых стран крипта находится в зеленой зоне, вы можете за нее купить любые товары и услуги. В Европе, Грузии стоят криптоматы, где легко можно купить крипту за кеш. Самая зеленая страна – Сальвадор. Я до сих пор не понимаю, почему российские олигархи не оценили эту страну. Там никто не спрашивает, где взял свои биткоины. А в красной зоне – Россия, Северная Корея и Китай, когда там два года назад запретили майнинг. В России весь прошлый год обсуждался закон, который еще больше всех зарегулирует и закрутит гайки. У нас хотят ввести уголовную ответственность за создание криптобирж. Исключение делается только на покупку санкционных товаров за крипту, но даже об этом все никак не могут договориться. Если бы у нас понимали, насколько крипта дает возможности для развития экономики, у нас давно бы ее разрешили. Но, увы, этого не происходит.

Коррупционные расследования: все устали?

 – Стало ли сегодня сложнее работать с вашими источниками? Боятся ли свидетели что-то вам рассказывать из-за перспективы репрессий?

– Да, конечно. Люди в целом в последнее время всё меньше готовы общаться. Кроме того, Telegram изменил ландшафт расследований. Раньше, когда кто-то хотел подсветить свой компромат, он выходил на журналиста, который проверял твои данные, получал еще подтверждения из других источников, запрашивалась другая сторона – и только потом выходил сюжет с объяснением и аналитикой. А последние три года все публикуют в телеграм-каналах. Отправил свой компромат – и через пять минут это пришло в телефон твоей целевой аудитории. Это не означает, что информация неправдивая, просто не всегда проверенная. 70–75% информации от источников теперь проходит мимо журналистов. А сегодня еще государство закрывает возможность получать открытые данные, и эта тенденция будет только усиливаться.

 – Вы как-то сказали, что аудитория устала от антикоррупционных расследований. А какие темы сейчас актуальны?

– Антикоррупционные расследования раньше точно вызывали больше резонанса. А сейчас каждый раз возникает дискуссия: окей, ну нашли какой-нибудь дом единоросса в Европе – и что? Может, и хорошо, что вместо того, чтобы строить ракеты, власть ворует? Раньше такой дискуссии не было. Еще интересна реакция людей на расследования российских журналистов о том, что какая-то западная компания на самом деле не ушла из России. Например, в чем смысл расследования про пивоварню, которая продолжает здесь работать? Обычные россияне возмущаются: «Хотите, чтобы мы здесь мочу пили?». Я бы сейчас такое расследование уже не делал. Ну хорошо, они уйдут, станет меньше пивоваренных компаний, россиянам станет хуже жить. Но из-за этого спецоперация точно не закончится. А если бы речь шла о том, что пивоваренная компания строит дворец для Путина, за такое расследование я бы взялся.

Мне кажется, людям интересно, что сейчас происходит во власти, но на этот вопрос никто не может дать ответ. Самые важные инсайды про мятеж Пригожина мы узнали из зарубежной прессы – New York Times, World Street Journal, которые получили данные американской разведки. Российские медиа не знают, что происходит в кабинете Путина. Это напоминает, как в Советском Союзе пытались разглядеть: кто ближе стоит к вождю, значит, тот будет преемником. Еще аудиторию интересуют темы про технологии, как российские власти цензурируют интернет, закроют ли YouTube, потому что это касается каждого.

– Сейчас колоссальный интерес к теме мятежа Евгения Пригожина и все пытаются понять, что это было. На ваш взгляд, что многочисленные эксперты в своих рассуждениях упускают?

– Эксперты ищут его поведению рациональные объяснения и часто упускают характеристику личности этого человека. Давайте сосредоточимся на нескольких фактах. Первое: в 19 лет Пригожин садится в тюрьму на 13 лет, выходит через 10, то есть вся его молодость прошла в позднесоветской тюрьме. Второе: он начинал с низов, продавал хот-доги. Человек очень импульсивный, эмоциональный, может спустить с лестницы. Третье: как рассказывают люди из его окружения, он очень амбициозен, на него повлияли публикации с размышлениями – а будет ли Пригожин следующим президентом России? Возможно, уже начинал видеть себя в этой роли. Когда вы всё это сопоставите – эмоциональную нестабильность, сильное нарциссическое начало, – вы на эти события посмотрите иначе.

*Власти РФ считают иноагентом.