Эксперт: Иран бы не ударил по Сирии без согласования с Россией

Политолог Никита Смагин объяснил Sobesednik.ru, зачем Иран, нервируя США, нанёс ракетный удар по Сирии.

18 июня корпус Стражей исламской революции нанёс ракетный удар по позициям террористов на востоке Сирии. Сирийские власти заявили, что пуск баллистических ракет средней дальности был осуществлён в ответ на недавние теракты в Тегеране, в результате которых 17 человек погибли, ещё 43 получили ранения.

В тот же день американский истребитель F/A-18E Super Hornet сбил на юге страны сирийский самолёт Су-22, который, по данным США, бомбил позиции американских союзников – курдов.

19 июня на уничтожение сирийского самолёта отреагировала Москва. Минобороны РФ прекратило взаимодействие с США по предотвращению инцидентов в Сирии. В ведомстве заявили, что во время обстрела в небе над Сирией находились и российские самолёты: «Однако командование коалиционных сил не использовало существующий канал связи между воздушными командованиями авиабазы Эль-Удейд (Катар) и авиабазы Хмеймим для предотвращения инцидентов в воздушном пространстве Сирии».

О росте напряжённости в ближневосточном регионе Sobesednik.ru поговорил с политологом, главным редактором издания «Иран Сегодня» Никитой Смагиным:

– Почему ракетный удар Ирана по Сирии – это важная новость?

– Это первый случай использования ракет, тем более они выпускались с территории Ирана по Сирии. Это во многом показательная вещь, демонстрирующая военный потенциал Ирана. Я не стал бы слишком сильно преувеличивать значение этого ракетного удара, потому что это в первую очередь символический ответ «Исламскому государству» [также ИГ или ИГИЛ; экстремистская группировка, признанная террористической и запрещённая в России – прим. Sobesednik.ru] на террористические атаки, которые произошли в Тегеране.

– Как у Ирана обстоят дела с вооружением?

– Иран пытается производить своё вооружение, в то же время он пытается активно взаимодействовать с Россией. В прошлом году Россия начала очень активно поставлять вооружение Ирану, в первую очередь зенитно-ракетный комплекс С-300, который наконец-то дошёл до Ирана. Иран регулярно проводит испытания своей ракетной системы, и это вызывает сильное раздражение Вашингтона, который периодически против этого протестует. Как раз сегодня Иран провёл наглядные испытания в реальных условиях тех достижений, которых он добился за последнее время. Во многом это «в пику» Соединённым Штатам – вряд ли им это понравится.

– Подобные ракетные удары могут повториться? У Ирана есть ресурсы, чтобы более-менее систематично бомбить Сирию?

– Нет смысла регулярно производить такие удары, потому что это очень дорого и не очень эффективно: они не дают бо́льшего эффекта, чем другие операции. Это как ракетные удары, которые производились российскими войсками с Каспийского моря, – тоже символическая вещь. Не следует ожидать регулярных ракетных ударов по Сирии.

[:image:]

– Можно поподробнее про напряжённость между США и Ираном в Сирии?

– Напряжённость есть постоянно. В Персидском заливе, например, небольшие иранские военные суда периодически подплывают к американским, происходят то ли какие-то провокации, то ли игра на грани. Но ни во что серьёзное это до сих пор не выливалось. Это просто лишнее подтверждение того, что у Ирана с Соединёнными Штатами (так же, как и с Саудовской Аравией) очень напряжённые отношения: как только иранские и американские войска по каким-то причинам сближаются на определённой территории, между ними сразу возникает напряжение, которое, как порой кажется, может перерасти во что-то бо́льшее.

– РФ прекратила взаимодействие с США по предотвращению инцидентов в Сирии после того, как американский истребитель сбил сирийский самолёт. Этот инцидент и ракетный удар Ирана по Сирии могут быть как-то связаны?

– Вряд ли, потому что ракетные удары – это не такая вещь, которую планируют в течение 20 минут. Чтобы сделать это в ответ на сбитый самолёт, нужно было слишком быстро сообразить. Другой вопрос, что это параллельные вещи: с одной стороны, Иран совершает ракетный удар, с другой – войска США сбивают сирийский самолёт. Это тревожные звонки.

Очевидно, что Иран не готов сбавлять обороты в Сирии, а, возможно, наоборот, готов их наращивать, в то время как американцы стремятся действовать решительно. Сбитый самолёт – это достаточно серьёзно с учётом того, что США уже предпринимали атаки по сирийским войскам, когда Трамп «Томагавками» уничтожал аэропорт. Мы видим нагнетание ситуации.

– А Иран согласовывал ракетный удар с Россией?

– Я думаю, что наверняка. Официально заявлялось, что они это согласовали с правительством Сирии, но я думаю, что без согласования с РФ такая вещь вряд ли могла произойти.

– Как иранский обыватель относится к таким военным операциям – с энтузиазмом или с сожалением о потраченных деньгах?

– Зависит от того, кого мы считаем обывателем. Если брать жителей небольших городов или деревень, то они настроены более консервативно, они больше поддерживают противодействие врагам Исламской Республики. Но если брать образованное население в городах, особенно молодёжь, то они к этому относятся достаточно скептически.

Интересно, что в Иране нет антиамериканизма на бытовом уровне – в отличие от всего Ближнего Востока. В арабских странах антиамериканизм на бытовом уровне зашкаливает: даже в Саудовской Аравии, которая формально союзник США, ненавидят Америку. В Иране к американцам – так же, как ко всем иностранцам – относятся хорошо. Это было одной из причин, по которым администрация Барака Обамы пыталась выстраивать с Ираном отношения.

В последнее время нарастает недовольство тем, что Иран тратит деньги, силы, ресурсы на сторонние вещи типа поддержки «Хезболлы», войны в Сирии и прочее. У иранского среднего класса это как минимум не вызывает восторга, а зачастую это вызывает протест. Основная повестка внутриполитической борьбы заключается не в этом, а в безработице и других вещах.

– А представители иранского руководства единогласны в необходимости бомбить террористов в Сирии? Или там есть, условно говоря, «партия войны» и «партия мира»?

– В иранском политическом поле есть два основных крыла – реформаторы и консерваторы. Реформаторы больше за диалог со всем мировым сообществом, консерваторы больше за конфронтацию, по крайней мере с Западом. Формально есть такое разделение. Если говорить о политиках, которые сегодня у руля, то там это тоже прослеживается, но нельзя сказать, что реформаторы совсем против участия Ирана в Сирии. Они понимают, что это в какой-то степени отвечает интересам Ирана. Тут больше вопрос в степени вовлечённости: все считают, что надо так или иначе участвовать в ситуации в Ираке и Сирии, но до какой степени нужно помогать – здесь вопрос действительно ставится.

– Президент Ирана Хасан Рухани – за полную вовлечённость?

– Рухани не совсем реформатор, он реформатор скорее по обстоятельствам. Это человек, который был очень близок к основателю Исламской Республики имаму Хомейни. Бо́льшую часть своей карьеры он придерживался консервативных взглядов, но последние лет 15 он начал меняться в силу обстоятельств. Он видит, что население страны требует изменений, и пытается отвечать на эти требования.

А по собственным взглядам он вполне консерватор, и во внешней политике он поддерживает эту линию. Но исходя из прагматического представления о мире, он наверняка понимает, что слишком много средств [в военные действия] вкладывать не стоит, поскольку экономика Ирана этого не выдержит, или не стоит отправлять туда слишком много солдат, потому что большой расход человеческих ресурсов – иранцы там гибнут регулярно – может вызвать возмущение в стране.

[:wsame:][:wsame:]