Станислав Белковский: Жить хуже назло США; умереть, лишь бы мир содрогнулся
Хорошая новость, почти по старому анекдоту: на конкурсе мировых угроз Россия заняла второе место. Мы уступили лихорадке Эбола, зато превзошли «Исламское государство Ирака и Леванта»
Хорошая новость, почти по старому анекдоту: на конкурсе мировых угроз Россия заняла второе место. Мы уступили лихорадке Эбола, зато превзошли «Исламское государство Ирака и Леванта». Неформальный рейтинг ключевых глобальных угроз обнародовал президент США Барак Обама, выступая намедни на Генассамблее ООН.
Российские чиновники и профессиональные патриоты РФ сделали вид, что оскорбились. Дескать, завзятый ястреб Обама пытается приписать нам злые намерения, которых у нас нет и в помине. Но сквозь пелену картинного возмущения проступает неподдельная гордость: нас таки признали всамделишной угрозой, а значит, на нас обратили внимание, глобальная сверхдержава снова принимает нас всерьез, ура! Таков, на мой взгляд, подлинный лейтмотив большинства выступлений с формальной критикой обамического рейтинга.
А из гордости этой вытекает следующее: пока мы были хорошими, нас не уважали, а уважают нас, только когда мы плохие.
Действительно ли Запад сегодня считает Россию угрозой? Или просто блефует, испытывая постоянную потребность в образе священного врага, как утверждают многие российские комментаторы?
На мой взгляд, считает. Поскольку именно с Россией, после присоединения Крыма и полугодовых событий в Донецкой и Луганской областях, ассоциируется идея большой войны в Европе. А к такой войне ни сама Европа, ни вроде как гарантирующая ее безопасность Америка морально-психологически совершенно не готовы. Никто еще недавно не верил, что такая перспектива вообще реальна, и тут на тебе… Европейские страны судорожно стучат себя по карманам, не обнаруживая в них должных вооружений. Кремль же ясно дает понять: войны не хотим, но если других шансов отстоять наши жизненно важные интересы не будет, воевать не побоимся.
Но на мой другой взгляд, наибольшую угрозу Россия представляет не для Запада, а для самой себя. Ради мутных обид, осмысленных в категориях XIX века, мы готовы отказаться не только от иностранного продовольствия, но и от остатков выборов, независимых СМИ и даже интернета. Мы готовы жить в семь раз хуже, лишь бы США нас всегда и непременно боялись. Больше того: мы готовы и умереть, лишь бы мир содрогнулся. И как нейтрализовать эту страшную самоугрозу, пока неясно.
[:image:]
