Все тайны дома экс-председателя Центробанка России Виктора Геращенко

Наша машина проехала подсмосковный Пирогово и остановилась перед КПП охранной зоны. У всех жителей тут - специальные пропуска. Причем, сюда даже автобусы ходят — из Мытищ. И тогда полицейские заходят в салон, проверяют у пассажиров пропуска. А вот гостей должны встречать сами хозяева. Звоню Виктору Владимировичу. Экс-глава Центробанка обещает быть через 7 минут. Приезжает — минута в минуту! – на стареньком микроавтобусе «Фольксвагене» с гордым номером 001 и становится нашим поводырем на петляющей среди лесов дороге.

Первым поселился комендант Кремля

Проезжаем мост, газопровод, новорусские дворцы, указатель на дом отдыха и упираемся в простецкого вида железные ворота. Впрочем, с хитрыми электронными замками. Сразу за воротами вывеска «Банковская улица», а чуть поодаль — остов «Волги»-24, из которой уже растет трава в человеческий рост. Но нам дальше. Наконец останавливаемся у трех-этажного дома, рядом с которым — корт. Геращенко вылезает из машины. Приехали.

- У вас тут все банковское — даже улица? - спрашиваю я.

- Это какой-то шутник повесил, – отвечает. – Улица тут Центральная. А машину видели? Это «памятник», сотворенный моим замом Татьяной Парамоновой. У нее тут дом, только она не любит дачной жизни и почти не бывает здесь. А машина эта была ее мужа. Когда он умер, на ней ездил ее дядя. Потом он уехал, а машина оказалась брошенной. Мы уж предлагали ей или продать ее на запчасти, или утилизировать... Но у Татьяны Владимировны так руки и не дошли.

Участок самого Геращенко небольшой (как, впрочем, у всех в этом поселке) — 14 соток. Газоны, яблони (в этом году — отменный урожай, и корзины, полные аппетитных красных шаров, стоят на террасе), теплица с выбитым стеклом («Это моя дочь и сестра жены выращивают черри»), мангал, да детские качели — для правнука. Еще немного цветов. Вот и все изыски территории. Но это лишь на первый взгляд.

– А как вы оказались в охранной зоне? Что тут охраняют?

– Охраняют тут плотину. Это остров между каналом Москва – Волга и водохранилищами – Пялковским и Пестовским. В 1992 году тут стоял один милиционер с пистолетом. Когда началась война с Чечней, стояли уже двое – с автоматами. Потом ввели пропускную систему. Кстати, когда-то тут, кроме местных, была одна-единственная вип-дача — коменданта Кремля. А потом в этих краях уже поселилилсь и занимавший при Ельцине большие чины Владимир Шумейко (кстати, он построился на землях, которые никому, кроме ветеранов ВОВ, не отдавали), и экс-замминистра финансов Владимир Петров (он, если помните, и в СИЗО немного посидел)... Была тут неподалеку и дача Бориса Березовского — он ее потом продал. И Сергей Собянин, как только его назначили мэром, к кому-то сюда приезжал. Мы даже боялись, что он тут поселится. Но потом обошлось. Правда, дорогу нам подлатали.

Будем строить из кирпичей!

- А наши, банковские оказались здесь в 1992 году, - продолжает банкир. - Это случилось так. Колхоз им. Куйбышева продавал поле. А одна сотрудница ЦБ была родом из этих мест, и в школе сидела за одной партой с кем-то из руководства этого колхоза. Вот так мы, банковские, и купили здесь 14 участков по госцене. Нас тут, первых, было 29 человек. В основном, все члены правления Банка.

Дом у Геращенко добротный, но скромный. Зато с историей.

- Когда мы начали строиться, СССР уже развалился. И вот поехали мы с Коляскиным (из ЦБ, у него тоже здесь дом — авт.) в Кубинку — смотреть дома, которые спроектировали западные архитекторы для нашего офицерского состава, который выводили из Восточной Европы. Один дом был в с двумя спальнями наверху. А мне надо было три — у меня же дочь и сын... Ну, с проектом разобрались. А куда стройматериалы складывать? Везти-то собирались почти на всех, кто приобрел здесь участки. И вот наш кадровик говорит: может, на завод Хруничева? Он про этот завод вспомнил, так как ЦБ с ним уже имел дело. Когда меняли деньги, мы со всей страны все купюры свыше пятирублевок собирали (все, что меньше — можно было утилизировать на местах). И всю эту массу денег договорились складировать на заводе Хруничева (вообще-то это ракетный завод, но у них огромные склады). Я ему: ты сдурел? Лучше спроси у завода Метровагонмаш. Этот завод делал не вагоны метро, а самосвалы на ЗИЛы и антисамолетные ракетные установки. Их директор все время с нами ругался — ему кредитов не давали. А как дать, если тогда были такие дурацкие установки?

- Вот приходит этот директор, - продолжает Геращенко, – и спрашивает: а кто вам дома будет строить? Не знаем, отвечаю. «Давайте я. Только не из дерева, а из кирпича. Кирпича у нашего завода полно, а денег нет». Вот и построил он нам дома.

Баня в кунге

…Мы стоим на террасе, напротив – два домика. Один коричневый, двухэтажный, другой белый, с какой-то странной вытянутой пристройкой и окнами на крыше. Темный дом Виктор Владимирович именует «шале» и рассказывает, что там поначалу была баня. Но мастер оказался безрукий, и печку обложил деревом. Вот она и сгорела. Теперь там теплый уютный дом — для сестры жены, когда она приезжает. И для гостей там место находится. А белый дом — особенный.

- Это купальня, - объясняет банкир. – Продолговатая пристройка — это, вообще-то, кунг. Из таких вагонов в армии составляли командные пункты. Свозили вместе несколько кунгов — в одном сам командир, в другом штаб, в третьем вагончике — машинистки и так далее. Компактно и мобильно. Кунг, видите, на двух колесах, окна на потолке.
Мы эти кунги купили по остаточной стоимости, когда наши войска выводили из Германии (ведь в Банке — еще со времен Российской империи было управление полевых учреждений, которое обслуживало наши войска, когда они находятся за границей). Нам эти кунги пригодились под сараи, когда стройку начинали. Потом я свой кунг обшил изнутри вагонкой и сделал финскую баню. А после решил пристроить к нему купальню. Водохранилище от нас далеко, а внукам хочется поплескаться. Да и у жены болит спина, ей в медцентре ЦБ все время делали такую специальную процедуру: становишься к стенке, и вентилятор какой-то особенный тебе спину массирует. В общем, я купил в Австрии такой же аппарат, как в медцентре, заказал бассейн (4х6 м)... И тут мастер меня спрашивает – какой рост у вашей жены? Ведь этот аппарат надо на определенной высоте устанавливать. Я говорю, иди спроси у нее сам, мне кажется, 1,68 м. Он возвращается. Говорит: точно, 1,68 м. А потом добавляет: а вы знаете, что ваша жена плавать не умеет? А откуда я это знаю? Я летом в отпуске с ней ни разу не был.

В общем, пришлось в бассейне ступеньку делать: чтобы она могла там стоять, а не плавать.

«Петя хороший! Чего орешь?»

В доме у Геращенко уютно. Видно, что здесь живут, что вещи — не музейная декорация, а родные, теплые, кусочки памяти... В гостиной, где камин и большой стол — комод уставлен фотографиями. Тут и семья, и дети, и внуки, и забавные юбилейные подарки (типа державного стула, обитого флагом с гербом СССР)... Встречает нас в гостиной кошка с забинтованной лапой и заметно пошатывающаяся.

- Она еще котенок, но вот лапу где-то проколола, вчера делали операцию. Еще не отошла от наркоза, - вздыхает Геращенко и ведет нас наверх.

Там оказался «зверинец» - попугай Петя в огромном вольере слушал приятную музыку, льющуюуся из приемника.

- Петя хороший? - спрашивает его Геращенко.

Попугай кричит. Банкир смеется:

- Обычно он отвечает «Петя хороший! Чего орешь?» Это жена его научила. Ей надоедало, когда долго кричал, и она его спрашивала «Чего орешь?» Вот он и запомнил. Когда мы жили в Москве, и я приходил с работы, он просил выпустить его из клетки, прилетал ко мне к креслу, подсосовывался как-то под мои пальцы, требуя почесать ему под хохолком... У него там лысина.

Петя к нам попал в 1982 году, когда ему был, наверное, год. Дело было так. Одно время наши летали в Джакарту через Сингапур, где я тогда работал. В Джакарте ловили обезьян и продавали нам для опытов. И вот один мой знакомый аэрофлотовец, который работал в Сиднее, попросил привезти ему попугая (вместе с обезьянами часто попадались и птицы) для дочери. А дочь испугалась — Петруша ее цапнул за палец. И вот как-то идем мы из посольства (я был с сыном Костей), а приятель мне жалуется: не знаю, говорит, что с попугаем делать — отпустить, так жалко — погибнет... Костя меня дергает: давай возьмем... Так и взяли.

Убирает улицы поселка

Идем дальше. На бильярдном столе разложены бумаги.

- У вас никто не играет?

- Играют. Но сейчас Костя, сын, купил себе дом неподалеку, у него тоже есть бильярд. Там и играем. А я вот пытаюсь бумаги свои разобрать. Только все времени не хватает. Нужен дождь. Иначе на улице много дел.

- Я где-то читала, что вы сами убираете снег. А где тут у вас его убирать? Дорожек-то на участке не очень много.

- У нас тут в поселке всего три дороги. Когда я и другие обитатели поселка были при должностях, из Пестово зимой сюда присылали машину снег убирать. А как все стали пенсионерами, у них деньги на уборку наших дорог сразу кончились. И вот мы с Коляскиным зимой сами их чистим — на снегоуборочном тракторе , вон он стоит (показывает в сторону корта, за которым виднеется открытый сарай). Чего тут такого? А иначе как сюда проехать?

Читайте также:

Виктор Геращенко: Что ждет Центробанк России при Эльвире Набиуллиной?

Виктор Геращенко: Сбербанк недоплачивает людям