Станислав Говорухин: Я бы обвинил Владимира Путина в излишней мягкости

Выборы президента-2012 прошли, и недавний глава штаба Владимира Путина Станислав Говорухин теперь может вплотную заняться работой в Госдуме, где возглавляет комитет по культуре. «Собеседник» попросил известного режиссера подвести итоги президентской гонки.

Друзьями мы не стали

– Вы ездили с Путиным по стране? Что-то удивило в нем?

– За все время предвыборной кампании я ездил с ним только в Кисловодск, на форум. Что меня поразило – он абсолютно в курсе всех дел, что происходят в стране, в каждом регионе. Он никогда ничего не спрашивает у губернаторов или вице-премьеров, все сам знает. У него изумительная память, он все цифры держит в голове.

– У вас личные отношения установились?

– Абсолютно нет.

– Только чисто рабочие?

– Да. Надеюсь, он по-прежнему относится ко мне с симпатией.

– В 2000 году вы очень жестко о нем высказывались. А сейчас возглавили его штаб… Что за эти годы заставило вас так круто изменить мнение о нем?

– Тогда я его вообще не принял – видел в нем наследника преступной власти, так как к Ельцину у меня миллион претензий. А что меня повернуло к Путину? Он у меня на глазах совершил подвиг. С безоружной деморализованной армией подавил пожар в Дагестане, вернул Чечню в лоно Федерации и вопрос этот на долгие годы закрыл. Ведь тогда Кавказ уже практически был отделен от России. А это означало территориальную гибель России. Во-вторых, он немедленно убрал всех иностранных консультантов. У Чубайса, например, в отделе технической помощи и экспертизы работали американцы. Мы должны были принимать все законы под диктовку Запада. Дальше. Как путы на ногах, у нас висели долги, в десять раз превышающие бюджет страны. Путин первые свои 4 года потратил на то, чтобы рассчитаться с долгами и превратить Россию из почти колониально зависимой страны в суверенную державу.

Ну как же я мог не изменить свое мнение о нем, не поверить в него, не влюбиться в него? Это и произошло.

Владимир Владимирович – человек объективный. Когда назначал меня руководителем штаба, сказал: я прошу Говорухина согласиться, потому что он меня сильно критиковал. И это он сделал ради одной цели – чтобы все видели: выборы президента-2012 честные.

Слезу не срежиссируешь

– Вы уже где-то упоминали, что у него была просто идея фикс про честные выборы. Так это правда?

– Да. И веб-камеры, и Говорухин, который может ляпнуть что-то не то, и прочее… Всё для того, чтобы ни у кого не осталось сомнения в прозрачности выборов.

– Вы с ним обговаривали тактику кампании?

– Нет. И советов не давал – он опытнее меня в политике. Я возражал против веб-камер – мне казалось, это дорого. И самый главный мой аргумент был: если мы хотим убедить несистемную оппозицию, это не поможет. Она и до выборов заявляла, что они будут нечестными, и будет заявлять это и дальше, несмотря на камеры. Но, как выяснилось, Путин оказался прав: камеры свою роль сыграли. Первый же вброс (в Дагестане. – Ред.), который был сделан, сразу заметили. Причем заметил человек, сидевший в Москве. А вбросили коммунисты!!!

– Мне кажется, просчет был в том, что ни одна из камер не показала, как опечатывали урны…

– Ну, я не знаю… Без ошибок же не бывает. Но у нас работал еще и корпус наблюдателей «За чистые выборы», где были молодые юристы различных политических пристрастий. Они охватили 85 тысяч избирательных участков и обнаружили 2000 нарушений. Подавляющее большинство этих нарушений не касалось кандидатов: вот вбежала голая девка на избирательный участок, член избиркома пришел выпивши и его пришлось отправить домой… А нарушения, которые касались кандидатов (вброс, дважды проголосовал и т.д.), распределяются так – по 8,8% у ЛДПР и у Прохорова, 6,3% у КПРФ, 6,1% у Путина и 4% у Миронова.

– Вы, наверное, слышали эту байку, что слезу Владимира Путина на Манежной после выборов президента-2012 срежиссировали именно вы. Такое вообще можно срежиссировать?

– Да ну, Господи, это не слеза. Слеза как раз тут здорово была бы. Но это была реакция на ветер. Во всяком случае, все восприняли это как слезу, и это было здорово.

– И приписали ее вам, что это вы так гениально придумали.

– Если бы я умел это… Нет, главный режиссер этой кампании был сам Путин. А у меня была своя задача. Мы в штабе главным образом были заняты тем, чтобы как можно большему количеству людей рассказать о Путине, о его программе. Члены штаба объездили все 83 региона нашей страны. Во многих местах были даже по два раза…

– Писали, что летали на самолете класса люкс… Вы про эти поездки говорите?

– Доктор Рошаль, который объездил почти 50 регионов, летал на самолете своей компании. На маленьком самолетике своей компании. И правильно сделал.

Нельзя все прощать

– Все считают, что Путин деспотичен. Что, вновь став президентом, начнет закручивать гайки…

– Абсолютно нет. Я бы его обвинил в мягкости.

– Почему?

– Потому что нельзя быть таким мягким и все забывающим. Меня как раз это обижает и удивляет, и мне кажется, что это вредно для страны – его мягкость. Руководитель государства должен быть жестким, но справедливым.

Я бы, например, не простил эти бесконечные оскорбления, которые мы слышали из уст и несистемной, и системной оппозиции.

– А что бы вы сделали?

– Не знаю, я бы их потом наказал как-нибудь. Я человек не такой уж мстительный, но есть вещи, которые не забываю.

– Мне кажется, его это тоже очень волновало. Когда Путин вышел на Манежную после выборов президента-2012, в его речи явно прорывалось, что все это его и задевало, и обижало.

– Они достали уже. И если бы он еще и Интернет читал, они дос­тали бы его больше.

– А он вообще не пользуется Интернетом?

– Слава Богу, не пользуется.

– Как вы думаете, будет Путин договариваться с оппозицией, готов ли он договариваться? И если не будет, то к чему это может привести?

– Давайте сначала посмотрим, как оценивается оппозиция в обществе. Про несистемную я не говорю – их от полумиллиона до полутора – вот таких бандерлогов, как их обозвали. Кстати, сегодня полистал «Маугли», там написано: «Они не имеют ни закона, ни вожаков, только глупые слова и маленькие щиплющие воровские ручки». Так написал Киплинг.

У них действительно нет лидера, с ними не о чем говорить. Ну кто: Касьянов, Рыжков, Немцов? Все они уже были во власти. Навальный с его биографией?

Потом, вспомните 1996 год, когда выборы были явно несправедливые. Зюганов тогда победил везде, кроме криминальных столиц. И он мог бы быть президентом. Но почему же в те времена никто не вышел на митинги? Все же эти Парфеновы уже и тогда были, почему они не вышли на митинги тогда?

– Насколько я помню, Парфенов никогда не был поклонником коммунистов. Он был за Ельцина. Как и остальные протестующие.

– Ну да, за разрушение России. Они всегда за разрушение России. Ельцин остался на своем посту, и всем было понятно: Россия будет разворовываться и разрушаться дальше. Потому-то я и Путина воспринял в 2000 году в штыки.

А другая, системная оппозиция… По парламентским выборам нельзя судить о количестве людей, которые могли бы пойти за Жириновским, Зюгановым или Мироновым. У Жириновского фактически нет партии. Зюганов… Так, как он себя вел сейчас, неприлично. Это его настолько негативно характеризовало… Человек должен уметь достойно проигрывать. А у него это, к сожалению, не вышло.

Но я не об этом хочу сказать. А о том, что сегодня в Думе депутатов от Зюганова, Жириновского и Миронова гораздо больше, чем у них на самом деле сторонников. Потому что им достались все протестные голоса… Если бы была графа в бюллетене «Против всех» (которую зачем-то выбросили), они бы получили в полтора раза меньше. Вот президентская кампания уже примерно показала их настоящий вес – 3,8% у Миронова, 7% у Жириновского и 8% у Прохорова. Опять-таки им достались и протестные голоса. Прохорову – все 8%.

Не пускать к пиджаку

– У Путина такая установка – быть очень закрытым в личном плане? Это ведь только разжигает интерес общества: то все спрашивают, почему не видно Людмилы Путиной, то почему он голосует без супруги… В этот раз вот они пришли голосовать вместе. Таких табу нет ни у кого из западных лидеров, да и у Медведева тоже…

– Я вот сейчас задумался: а чем это отличается от несчастных советских времен (да и сейчас тоже такое бывает), когда муж с женой, предположим, разлюбили друг друга, но живут вместе, потому что деваться некуда: квартира-то одна. Путин не имеет отношения к этому моему примеру, я не знаю, что происходит у него в личной жизни, и не знаю его установок на эти вопросы. Я просто размышляю.

Чем должность президента может отличаться от приведенной мной ситуации? Вот, скажем, прошло чувство, а ты обязан вместе с ней ездить, показывать ее миру и прочее, прочее. Ну, несчастная жизнь у этих президентов. Я понимаю чужую закрытость в этом вопросе. Я вот абсолютно не пускаю никого не то что в сердце – к своему пиджаку не подпускаю…

– Вы все-таки не премьер и не президент, у которых есть некие обязательства перед протоколом…

– Вот сейчас во Франции проблема: кандидат, который набирает больше голосов, чем Саркози, может проиграть, потому что не женат. И Франция останется без первой леди. Ах, какой ужас! Человек он хороший, государственный деятель замечательный, и Франция при нем будет процветать, а вот первой леди не будет… Так что придется голосовать за Саркози! Чушь абсолютная!

59 – хороший возраст

– Вы в 1999-м сказали: России нужен капитан, который бы учился не чертовщине, а морскому делу. Вы считаете, Владимир Путин тот самый капитан?

– Да, из имеющегося набора кандидатов. Если бы в списке кандидатов был Петр Аркадьевич Столыпин, я бы голосовал за него. Но, кстати, Столыпин – кумир и Путина, он во многом берет с него пример. И столыпинский лозунг сделать Россию свободной от нищеты, невежества и бесправия – это и лозунг Путина. Так что я считаю, что из имеющегося набора общество сделало идеальный выбор. Кстати, уверен: основной процент для победы Путина набрался в день голосования. Потому что в этот день люди наконец вспомнили, что шуточки кончились и сейчас они подписывают приговор нашей стране. И каждый разумный человек, особенно имеющий детей, перед тем как взять бюллетень, уже серьезно посмотрел на список кандидатов. И проголосовал за Путина.

– Вы почувствовали облегчение, что кампания наконец закончилась?

– Надо признать, я особо не мучился, потому что мне это было интересно, а значит, легко.

– Вас что-то настораживает в Путине-президенте?

– Больше всего меня настораживает его недопонимание значения культуры в обществе. Если он этого действительно не понимает, тогда беда. Еще Пушкин писал: «Молодой человек! если записки мои попадутся в твои руки, вспомни, что лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений». Если мы не будем улучшать нравы, тогда все бесполезно, потому что задачи, поставленные перед страной, невыполнимы при нравственно нездоровом обществе.

– Путин обещал вам какие-то преференции для культуры в случае победы?

– Нет, он совершенно на этом сейчас не сосредоточен. У него только выборы президента-2012 в голове. Он же провел гигантскую работу. Сам по себе. Вы же видели, сколько он ездил за это время по стране. Но, конечно, мы с Владимиром Владимировичем говорили о том, что надо как-то с этим бескультурьем кончать. Во-первых, эти бандерлоги через 5–6 лет заполнят уже не Болотную площадь, а всю страну, если мы сегодня не возьмемся за воспитание детей. Если мы по-прежнему будем жить без детского кинематографа, без детской литературы, без детского театра…

– А мы и будем без них жить, потому что у нас есть ЕГЭ, про который уже даже профессора из Оксфорда высказались негативно. Если мы будем жить с 83-м законом, который фактически вводит платное образование. Если мы будем жить с министрами Фурсенко и Авдеевым (может, он прекрасный человек и замечательный дипломат, но совершенно не министр культуры). Если мы будем и дальше здания музеев передавать церкви, не предоставляя им ничего взамен…

– Первая же моя речь, когда я соглашался возглавить штаб, была этому и посвящена. Что с таким телевидением, с этим ЕГЭ мы не воспитаем поколение граждан. Ведь сегодня школа официально отказалась воспитывать личность, гражданина. Недаром же я во время кампании заговорил о современном варианте пионерии. Без молодежной и детской всероссийских организаций, где дети почувствовали бы, что такое коллектив, где их можно было бы оторвать от компьютера, где чувство локтя было бы, где бы они познали с малых лет такие понятия, как честь, долг – без этого мы не проживем. Речь идет не о создании организации юных ленинцев, а о пионерии. Почему замечательное слово «пионер» отдали на откуп коммунистам?

– Но ведь именно при Путине ЕГЭ начинался, и Медведев позже сказал, что это чудесно. Опять же именно правительство Путина всячески лоббировало пресловутый 83‑й закон. Его позиция уже проявлена. Разве он будет ее менять?

– Конечно, он защищает ЕГЭ – меня это абсолютно не устраивает, потому что это калечит ребенка, отучает его мыслить самостоятельно. Во-вторых, он действительно защищал самых ненавистных министров… И сейчас, вернувшись в комитет по культуре ГД, я в народе обо всем этом буду говорить.

– Тем не менее это не мешало вам помогать ему выиграть выборы президента-2012?

– Я же умею разделять хорошее и плохое. Достоинств у Путина больше, чем недостатков. А то, о чем мы сейчас говорим, считаю, всего лишь его недостатки.

– То есть вы не согласны с Познером, который сказал, что Путин как президент исчерпал лимит роста?

– Не согласен. Поскольку я старше Путина, я пережил его возраст и теперь могу твердо сказать: 59 лет – самый хороший возраст в жизни мужчины. Опыт огромный, башка еще светлая и ясная. Думаю, он сейчас как раз находится на пике своих возможностей. К тому же задачи поставлены четкие и ясные. Одна из них – это Евразийский союз. Чего больше всего, кстати, и боятся на Западе: возникновения нового мощного экономического образования. Еще Лев Гумилев говорил: если Россия и спасется, то только как евразийское государство. И потом, если американцам не нравится Путин – значит, Путин для нашей страны – это хорошо, я вот так рассуждаю. Извините за такие примитивные мысли.

– Получается, что, когда вы возглавили штаб Путина, у вас на одной чаше весов было будущее России, которое, вы считаете, может продвинуть только этот человек… На другой – к нему остается много вопросов, которые вы не готовы сбрасывать со счетов?

– Конечно. Я думаю, не сегодня завтра мы (я имею в виду комитет по культуре Госдумы) начнем сильно ругаться с нашим президентом. Потому что у нас возникнет много взаимонепонимания.

– То есть вы не делаете для себя такого вывода: раз вы возглавили штаб, вы теперь полностью человек Путина и отныне никаких его минусов вообще не видите?

– Конечно, нет.