Быков: Грузия - адский рай

Мы продолжаем наше путешествие по республикам бывшего Советского Союза, два десятилетия назад отправившимся в самостоятельное «плавание». Чего удалось добиться за эти годы? Счастливы ли граждане молодых стран? Сегодня мы увидим Грузию глазами нашего обозревателя Дмитрия Быкова.

Что у них получилось

«Мы были в Грузии. Помножим нужду на нежность, ад на рай, теплицу льдам возьмем подножьем – и мы получим этот край».

Пастернак – пророк: экономический рай, политический ад, перегретая теплица общества и авторитарный ледник наверху, идеальные условия для бизнеса, особенно заезжего, и почти невыносимые для интеллигенции.

Сторонники жесткого рынка уверены, что Саакашвили – спаситель отечества, гуманизированный Пиночет. Все это изложено в только что вышедшей книжке Ларисы Бураковой «Почему у Грузии получилось». Другие – от умеренных либералов до имперцев – недоумевают: ЧТО у Грузии получилось?

Экономическое чудо с серьезной безработицей и средней зарплатой 300 долларов в месяц? Абсолютная власть неадекватного человека, неспособного к компромиссам, поссорившегося со всем прежним окружением, вдребезги разругавшегося с Россией, которая, как ни кинь, ближайший сосед и крупнейший партнер? Тотально контролируемая пресса, брежневское телевидение? Строительство многозвездочных гостиниц в Батуми, главной витрине режима (Саакашвили благоволит к министрам, проводящим там уикенды), прямые трансляции бесконечных речей президента, его же публичные, в лукашенковском духе разносы подчиненных, причем он запросто может назвать министра «куском мяса»? До такого гротеска не доходим и мы с нашими «ихтиандрами».

Заза Шатиришвили, ведущий философ современной Грузии, говорит за традиционной диссидентской рюмкой: «Россия большая, в ней больше воздуха, есть зазоры, щели, есть куда спрятаться. У нас все приобретает карикатурные черты».

Смешно обольщаться частичным возвратом симпатии к русским – не столько среди оппозиции (там этого мало), сколько в обычных тбилисцах. Сейчас они ругают Мишу, а некоторые даже говорят, что хорошо бы тогда русские дошли до Тбилиси, но ругают именно потому, что у него НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ, что он загнал себя в ситуацию, где поражение неизбежно. А не было бы войны и поражения в ней, тут бы по-прежнему считали, что мы рабы, а они молодцы. На Кавказе прощают многое, кроме позора.

Мысль о том, что Саакашвили – зеркало Путина, только мелкое и кривое, стала общим местом. Вот собеседник ругает Мишу – а не ругает его только ленивый, особенно в Тбилиси, – перечисляет его пороки: груб… начал войну… задавил оппозицию… Па-азвольте, говоришь ты, но наш-то? «Ну-у, Путин… Страна большая, он может себе позволить». Тут есть не только оттенок восхищения масштабом и силой, но и след давнего предубеждения: «они могут себе позволить», потому что никогда другими не были; а они все-таки лучше о себе думали. Отсюда многочисленные попытки объявить Саакашвили не грузином (что его особенно бесит): он же армянин! Хотя какая, по-моему, разница.

Ночью захожу в хинкальную. Мужики стоят у телевизора, по которому Медведев говорит, как бы наши вошли в Тбилиси и тут был бы другой президент, а Шендерович, расспрашиваемый московским корреспондентом, это комментирует. «Во смелый, – одобрительно говорит мрачный бородач про Шендеровича. – Как у вас свободно». В общем, да, свободно – в клетке слона между прутьями полметра, а в клетке хомяка – сантиметр…

Саакашвили против Руставели

– Все грузинские власти – Гамсахурдиа, Шеварднадзе, – теряли власть потому, что переставали контролировать проспект Руставели, – говорит Шота Утиашвили, руководитель аналитического департамента МВД Грузии. – С апреля 1989 года, с митинга против генерала Родионова, считается, что любой, кто стоит на Руставели и митингует, свят и неприкосновенен. Нынешнее правительство это поняло и проспект разогнало. Те, кто это организовал, сделали власти хороший подарок: государство укрепилось и показало, что с ним уличные методы не пройдут.

О таких госчиновниках в России можно только мечтать. Во-первых, редкому из них больше тридцати пяти. Во-вторых, кое-чем Грузия может гордиться:

– Как думаете, на чем стоит грузинская экономика?

– На сельском хозяйстве.

– Шесть процентов. Не угадаете. Автомобили.

– Но вы их не производите!

– Продаем. Нет барьеров при оформлении, они приходят из Штатов, Германии, их подновляют и перепродают на весь Кавказ плюс Россия. Это и занятость, кстати. Потом, приходят огромные инвестиции, в частности из России. Энергетика. РАО купило две электростанции. Недвижимость охотно покупают – она недорогая и тоже за пять минут регистрируется. Тысяча долларов в центре за квадратный метр.

– Всех особенно интересует, как вы тут с преступностью справились.

– Очень просто: приняли закон об ответственности для всех членов преступных группировок. Раньше сажали шестерок, а воры в законе оставались на свободе. Теперь посадили всю организованную преступность – число заключенных выросло в шесть раз. Кто хотел – уехал, кто не хотел – для тех построили изолятор №7. Там только воры в законе, около двух десятков, полная изоляция, никаких мобильников, так что руководить оттуда не получается. И обслуги нет, так что парашу выносят сами. Что для вора позорно.

– Много пишут про эффективность грузинской полиции…

– Полиции очень мало. 22.000 человек, включая пограничников. Мы отменили трехлетнее обучение полицейских, сейчас полицейскую академию оканчивают за семь недель. Зарплата полицейского – порядка 400 долларов. Ясно, что тбилисская молодежь на это не польстится, а региональная – охотно.

– А куда делись уволенные полицейские?

– Во вневедомственную охрану. У кого связи – в бизнес.

– А я вот еще слышал, что появился институт добровольных налоговых инспекторов…

– Есть такое. Человек добровольно сообщает государству о нарушениях. Если где-то что-то продали без чека, сними это на камеру и предъяви. Нарушителя оштрафуют на 500 лари, двадцать процентов получишь ты.

– А как бы вы боролись с коррупцией у нас, в России?

– Надо убрать всю верхушку, вот и всё. Потому что, если коррумпирован министр или замминистра, все, кто ниже, воспринимают это как сигнал брать все что можно. Без полной смены руководства это не решается.

Сабчота Кашвири и тависупали Сакартвело

Мы сидим на веранде гостиницы «Рэдиссон Тбилиси» с видом на Cтарый город – я и классическая грузинская красавица Тамрико Цагареишвили, журналистка с балетной грацией. Вообще очень правильно сидеть в жаркий ветреный день на веранде исключительно шикарного отеля, не живя в нем, конечно, а зайдя попить кофе с мороженым, смотреть на реку Мтквари с ее бурой водой, на Cтарый город с огромным золотым куполом собора Троицы и новопостроенный мост, который веселая тбилисская молодежь за его форму – он с крылышками – называет Always.

– Тамара, – говорю я, – а что вам не жилось в Советском Союзе? Идите к нам на основаниях сколь угодно широкой автономии. Уберем же мы когда-нибудь этих питерских, будет у нас достойная власть…

– Никогда, – отвечает Тамрико с выражением прелестной брезгливости. – Мы не хотим быть туристическим придатком, не хотим быть младшим братом, оставьте. Мы стали взрослыми, объединять нас не может уже ничто, кроме личных связей. Великая культура семидесятых возникла на сопротивлении идее, а какую идею вы предложите сегодня? Ни в России, ни в Грузии нет идеологии. Приезжайте, вам будут рады, но мысль о советском оставьте. Вслушайтесь только, как звучит: тависупали Сакартвело! – свободная Грузия! И сравните это с Сабчота Кашвири – Советский Союз.

Я не люблю и не понимаю культа империи, – продолжает она надменно. – Мы хотим быть маленькой страной, в вашем величии нет изящества, а масштаб ваш сегодня есть прежде всего масштаб жлобства. Неужели с этим жлобством мы должны объединиться, чтобы почувствовать себя великими? Нет и нет.

Лес и щепки

Два часа спустя я говорю об этом же с грузинкой, ставшей семь лет назад образцом нового европейского политика. Нино Бурджанадзе хорошо выглядела во власти и не хуже смотрится в оппозиции.

– Калбатоно Нино, как-никак мы выросли в Советском Союзе. Что вы думаете о нем теперь?

– Мне кажется, нас тут двое, выросших в СССР, на весь Тбилиси. Все открещиваются. Я не отрекусь от СССР, но и не затоскую по нему. Что да, то да – он был школой толерантности и, если хотите, мультикультурализма, о котором столько спорят сейчас. Он давал бесплатное образование – отличное – и бесплатную медицину, чаще всего ужасную. Он давал социальные гарантии старикам и детям. Но весь вопрос в цене. Цена всех этих преимуществ, включая великую культуру, взаимопомощь и духовные запросы лучшей части народа, была непомерна. Несвобода была в воздухе, в крови.

– Однако советский лидер Шеварднадзе и в восьмидесятые, и в конце девяностых был поснисходительнее молодого и мнительного Саакашвили…

– Не путайте свободу с отсутствием управления. И в позднем СССР, и в Грузии девяностых Шеварднадзе все меньше управлял: это была не свобода, а хаос. Слабость власти не имеет со свободой ничего общего. Я говорила Шеварднадзе: если бы министры клали половину в бюджет, а половину в карман, народ бы на вас молился. Но у вас в карман кладут девяносто пять из ста! Сейчас иная крайность – страна просто присвоена Саакашвили и его – нет, не друзьями, друзей у него никогда не было, – его подельниками, соучастниками. Независимого бизнеса нет. Независимых судов – тем более: когда сейчас судят моего мужа (ему инкриминируют участие в попытке государственного переворота 26 мая), мне, честно говоря, жалко прокурора. Ему самому стыдно.

– А события 26 мая – не попытка переворота?

– Никоим образом. Перевороты не делаются на улицах, с двухтысячной толпой. Для переворота достаточно сотни человек, и происходит он в резиденции либо в парламенте. Мы реализовывали свое конституционное право. При честных выборах  поддержка Саакашвили составила бы не более 20 процентов.

– Вы знакомы с Тимошенко?

– Конечно, знакома. Она – сильная женщина, настоящий политик, и мне очень жаль, что наши страны, идя к свободе каждая своим путем, зашли настолько не туда. Обратите внимание на «рыцарские» качества Саакашвили: когда она оказалась сначала в оппозиции, а потом под арестом, он не поддержал ее ни словом.

– Мне кажется, сегодня вы – настоящий подарок для России: там во власти люто ненавидят Саакашвили. Почему же они не рвутся помогать вам?

– Я меньше всего хочу быть подарком для России. При этом я уверена, что дружелюбные и партнерские отношения с Россией – как и с Америкой, и с Германией – нам необходимы. Я только не думаю, что Россия действительно хочет свалить Саакашвили. По-моему, он ей выгоден. Кто продал России почти всю грузинскую энергетику и все водные ресурсы Тбилиси? Кто начал войну, в конце концов? Да, его провоцировали, но на то ты и политик, чтобы не идти на поводу у провокаторов!

– Почему, по-вашему, он все-таки начал войну?

– Я помню свой телефонный разговор с ним вечером 7 августа. Он был совершенно опьянен самоуверенностью, сказал, что восьмого в полдень мы будем праздновать победу в Цхинвали. Мне запомнились две его фразы: «У русских все танки – ржавые. Русские разучились воевать, и один наш солдат стоит их пятидесяти».

– Как по-вашему, переход Грузии от президентской республики к парламентской – шаг позитивный? Или это лишь способ Саакашвили удержаться у власти после 2012 года?

– Для меня несомненно, что все задумано именно с этой целью. Как и перенос парламента в Кутаиси: туда, конечно, митинговать никто не поедет.

– У нас говорят: чем меньше демократии, тем эффективнее…

– Хотела бы я послушать этих людей, когда ограничение свободы во имя эффективности коснется лично их, их семей! Как здесь, в Грузии, уже коснулось любого несогласного. Лозунг «Лес рубят – щепки летят» многократно опробован в истории и всегда кончается тем, что лес превращается в щепки.

…Я так и не решился сказать вслух, что Грузия, которую любил весь мир, была возможна только в составе огромной и сложной империи, когда во всех грехах была виновата советская власть. Как бы за пазухой у этой империи, как бы островом рая на ее краю. Без нее, увы, Грузия кажется мне обреченной либо на дикую коррупцию, либо на такую же дикую диктатуру. Третье пока не получается. И с каждым годом из страны вымывается та умная трезвая взрослость, которую всегда прятало под своим легким праздничным хмелем настоящее грузинское искусство.

…Если она когда-нибудь вернется – я сам захочу написать книгу «Почему у Грузии получилось».

Если в России еще будет кому читать.

Тбилиси – Москва.