Шмильичу было не до «голубых»
В июле был день рождения моего Юрия Шмильевича Айзеншписа - великого старика, научившего меня не вставать на колени ни перед кем. О нем в июле много писали. Я молчал
Никто не смог перещеголять газету, написавшую, презрев все законы-каноны морали, что мой Ю. А. стоял у истоков «голубого лобби». Хотел было съездить в редакцию к этим термитам, к этим рептилиям и карательно заставить их забыть про законы гравитации, взлетев от хука в челюсть и шмякнувшись. Оказалось, статью написала девушка – женщин я не бью.
Я пятнадцать лет был ему братом, сыном, учеником, и все эти годы я учился у него каждый день, я читал и читаю его жизнь как живую хронику внутренних борений не «голубой», а интересной души.
О целительной роли Ю. А. в жизни бездельников и лентяев могут рассказать экс-бездельники и лентяи: Сташевский, тот же Билан, я, в конце концов. (Все трое отъявленные, между прочим, «баболюбы».)
Я в квартире, в которой практически дневал и ночевал, про «темный зов плоти» ничего не слышал, а про дружбу слышал, про недопустимость низости слышал; он бился, чтоб мы не стали наркоманами, пьяницами, Иванами, не помнящими родства.
И он, между прочим, не делил людей на «голубых» и «отариков». Он делил их на талантливых и бездарей.
Я обнаруживаю величайшее замешательство, когда надо от термитов оберегать-оборонять сложных, но достойных людей.
Но это он научил меня стоять спиной к спине, когда наших бьют.
…Я стою, Юрий Шмильевич!