Солдат Джейн – made in Ukraine

А ей летать охота…

Нашу встречу с Надей организовали в военкомате. На всякий случай предупредили: девочка не простая, с характером, сами понимаете, на войне побывала. Я обещала учесть.

Вошла она по-военному уверенно, в камуфляжной форме и берцах, с короткой стрижкой под мальчика, совсем без косметики. Однако на этом вся «жесть» закончилась. Надя оказалась открытой и улыбчивой девушкой, мы легко нашли общий язык. Сказался, видимо, ее дефицит женского общения.

Она родом из Киева. С детства росла, что называется, пацанкой. В четыре года впервые слетала с родителями на самолете к морю и с тех пор мечтала только об одном – когда-нибудь обязательно сесть за штурвал.

С этой целью в 19 лет приехала в Харьков, где принялась обивать пороги Университета воздушных сил. Но, увы, все время «пролетала» с поступлением. Три года подряд ей настойчиво твердили одно и то же: девушке за штурвалом не место, тебе детей нужно рожать, а не в небо рваться!

Надя тем не менее не теряла надежды. И времени тоже – в перерывах между тщетными попытками пробиться в летчицы успела освоить профессию модельера-дизайнера и даже год проучилась на журфаке. Но все это, конечно, было не то. И девушка решила: если для поступления в летный вуз нужно послужить в армии, значит, так и быть.

В 22 года Савченко бросила учебу и пошла в армию по контракту.

– Меня отправили служить телефонисткой, – вспоминает Надежда. – Представь, 5 месяцев за коммутатором – я не видела даже саперной лопатки. Поэтому перевелась в Житомир, в аэромобильные войска – все-таки поближе к небу.

Тамошний комбат тоже не горел желанием брать женщину в подразделение. И дабы отвадить настырную, назначил ей испытание – 15 км по полигону с тяжеленным рюкзаком десантника за спиной. А была зима, снегу по колено. Сказал: не отстанешь от парней – возьму. Она не отстала.

– По-всякому меня испытывали, – говорит Надя. – Приходилось, например, спать по два часа в сутки, помогая наряду ночью чистить туалеты. Или без перерыва четыре часа шагать строевым на плацу в бушлате и ушанке, когда остальные в тельняшках укладывали парашюты.

Буря в пустыне. Прячься!

Когда в 2004 году формировали роту для отправки на войну в Ирак, отчаянная девчонка оказалась в первых рядах миротворцев.

– Мне было ясно, что только в реальных боевых условиях может проявиться солдат, – объясняет Надя свое решение. – Там не приходилось собирать окурки, ходить в наряды и мыть туалеты. Я была «филином» – наблюдателем-стрелком на БТР.

Кстати, из шести женщин их батальона только у Нади была чисто мужская работа. Говорит, ничего не пыталась кому-то доказывать, просто на совесть делала свое дело.

Не обошлось на войне и без потерь. Только из их житомирской роты домой не вернулись 10 человек, в том числе одна медсестра.
А труднее всего пришлось, конечно, маме. Она не хотела отпускать свою Надюшу в Ирак, да разве ж удержишь? За полгода Мария Ивановна извелась, поседела – даже телевизор боялась включать. Особенно когда узнала, что там погибли украинцы.

Надежда рассказывает, что реальная война в Ираке отличалась от той, которая по телевизору. Во-первых, бои шли только ночью, во-вторых, втихаря. И стрелять разрешалось только в ответ, исключительно туда, откуда прозвучал выстрел.

– Страшно? Нет. Я просто не могла себе позволить пугаться и терять бдительность. Хотя были разные солдаты. Один, помню, бросил автомат и кричал, что больше не полезет в БТР, будет сидеть на базе и охранять вышку. Забавно, – вспоминает Надя.
Надя считает, что операцию правильно назвали «Бурей в пустыне»:

– Там земля терракотового цвета. Когда начинается буря, пыль поднимается столбом и всё, даже небо, становится терракотовым, а на расстоянии вытянутой руки уже ничего не видно. Мне кричали: это буря, прячься! А я стояла на крыше и налюбоваться не могла.

За такую девушку – два барана?

Общий душ и туалет Надю на войне не напрягали:

– Когда ехала, мне говорили: соображаешь, что делаешь – на полгода в батальон голодных мужиков? Ну да, там, понятно, никаких развлечений не было. Можно было качаться в спортзале, сидеть в Интернете или болтать по телефону. И были моменты, когда у некоторых парней случался сдвиг по фазе. Но мне было безопасно жить в комнате, где спали еще 25 мужчин. Я знала, если у одного сорвет крышу, его остановят остальные. Были моменты, когда приходилось отшивать – одного, второго, третьего. Вообще-то, разделение «парень-девушка» там было до первой экстремальной ситуации. Потом тебя воспринимали только по степени надежности.  
Еще Надя вспомнила смешной случай, когда служащий местной полиции хотел купить ее в жены за двух баранов. Это у них такая такса за женщину. При этом баран стоил каких-то 70 долларов. Но со временем справедливость восторжествовала, и украинка значительно выросла в цене – попался солидный жених.

– Нет, абсолютно серьезно, меня незадолго до отправки домой хотел купить принц Эс-Сувейры за 50 тысяч долларов. Обычно такую сумму у них дают за голову террориста, – смеется Надежда. – Принц увидел меня на КПП, ухаживал, как мог – привозил розы, золото, финики. Я брала только розы, да и то, чтобы его не расстраивать. Я за него и за миллиард не пошла бы – не мой тип мужчины.

Или СУ, или – в суд

После войны Надежда еще дважды пыталась поступать в Университет воздушных сил, но ни ее армейская служба, ни боевые заслуги не помогли. Пришлось ехать к министру обороны и два месяца дожидаться приема. И только после его вмешательства Надю наконец приняли на учебу. Она была единственной девушкой на летном факультете.

Вообще, отношения с мужчинами-военнослужащими у Нади всегда складывались непросто: они то и дело норовили испытать ее на прочность.

– Офицеры, которые дослужились до высоких чинов, сидя на кафедре, могли мне сказать: «Да что ты понимаешь, девочка!» Я никогда не вешала на грудь все ордена, которые у меня есть, и не рвала тельняшку, мол, я была на войне. Зачем? Я и так себя в обиду не давала, – рассказывает Надя.

Сейчас Надя служит в Львовской области, в третьем отдельном авиационном полку. Ее назначили штурманом-оператором вертолета МИ-24. Казалось бы, мечта осуществилась. Но занимаемая должность не устраивает Надежду, ведь по профессии она – пилот бомбардировщика СУ-24М, а эту машину ей не доверяют. Надя уверена: только потому, что она женщина.

– Я пытаюсь по-хорошему убедить командование, что мое место за штурвалом Су-24М, – говорит капризная летчица. – Если не получится, буду обращаться в суд, вплоть до Европейского по защите прав человека. Ведь нет никаких оснований запрещать мне управлять бомбардировщиком!