Города-герои: Минск

В нынешнем году – а это год 65-летия Победы – мы побывали во многих городах, особо отмеченных на картах былых сражений. В Минске наш корреспондент встретился с ветеранами, один из которых властям жить спокойно не дает, а другая отмахивается: мне от них ничего не нужно.

В нынешнем году – а это год 65-летия Победы – мы побывали во многих городах, особо отмеченных на картах былых сражений. В Минске наш корреспондент встретился с ветеранами, один из которых властям жить спокойно не дает, а другая отмахивается: мне от них ничего не нужно.

Любовь встретил в Берлине

В том, что Николай Васильевич Дубровский умеет убеждать, можно было не сомневаться. Если уж он заставил чиновников назвать именами героев 3 улицы Минска, то что стоило ему повернуть разговор так, чтобы я сдал билет и остался в командировке еще на сутки. И вот мы сидим в его двухкомнатной квартире в самом центре Минска, и я с удивлением узнаю, что Николай Васильевич Дубровский – бывший политработник, более того – главный комсомолец Белорусского военного округа, автор документальной повести «Бессмертие подвига» и множества статей в белорусской прессе, ветеран, о котором даже снят телефильм. Черт побери! Честно сказать, знай я все это заранее, билет бы не стал сдавать.

Не делайте поспешных выводов, господа!

Наша первая, заочная встреча произошла при совершенно других обстоятельствах.

В Музее Отечественной войны Наталья Иосифовна Филиппович к 65-летию Победы придумала и организовала выставку  «Семейный альбом. Как молоды мы были». Она обратилась к жителям Белоруссии с просьбой прислать в музей хранящиеся в семьях артефакты, связанные с войной. Люди откликнулись. И получилась пронзительная выставка. 

Здесь-то я и увидел фотографии Николая Дубровского с женой Марией, Григория Гигиняка с женой Александрой. Среди десятков прочих. Но герои этих страничек «Семейного альбома» жили в Минске, и с ними можно было встретиться.

Их истории научный сотрудник описала так.

«Дубровский Николай Васильевич (1923 г. р.) в 17 лет добровольцем поступил в Иркутскую военную авиационную школу авиамехаников. Боевое крещение получил в декабре 1942 г. на Воронежском фронте, где был ранен… Участник освобождения Белоруссии, Польши, Германии, штурма Берлина… В Берлине встретил свою любовь Сечкину М. П. (1924–2005). Николай Васильевич и Мария Петровна соединили свои судьбы в 1946 г.».

«Гигиняк Григорий Афанасьевич (1920–1984) перед войной окончил Киевское артиллерийское училище. С 22 июня 1941-го по май 1944 г. прошел путь от лейтенанта до майора. Участвовал в Сталинградской битве...

Кравцова Александра Георгиевна (1923 г. р.) добровольцем окончила курсы медсестер, затем – радиотелефонисток. В 1942 г. направлена на Юго-Западный фронт в 125-й армейский минометный полк, где и познакомилась с Григорием Афанасьевичем. Прошла весь боевой путь вместе с будущим супругом».
Любопытно, что если фотографии семьи Дубровских принес в музей сам Николай Васильевич, то документы  Гигиняков попали в музей от сына фронтовиков Юрия Григорьевича.

«За отвагу» кому попало не давали

С ним мы договорились встретиться в метро. Мать, рассказывает сын по дороге, после смерти мужа, несмотря на свои 87, живет одна. На последнем, четвертом этаже в доме без лифта. «Это ее желание, – словно бы оправдывается Юрий Григорьевич. – Мы ее, конечно, навещаем едва ли не каждый день, но жить она ни с кем не хочет. Волевая. Всегда такой была».

Александра Георгиевна встречает у двери, провожает за уже накрытый стол. Не отказывается от рюмки чистой белорусской водочки. У нее по-прежнему светлый ум, хотя память уже чуток подводит. Выручает сын: «А расскажи, как ты получила медаль «За отвагу». – «Что тут рассказывать – за дело получила». – «За какое?»

– «За какое – за обычное. Порвалась связь. Командир пошел искать разрыв, красивый такой грузин был. Его убили. Потом еще одна девушка пошла – и тоже погибла. Ну, я подумала: убьют так убьют, и пошла. Нашла разрыв, 4 часа чинила, справилась как-то. И в живых осталась». – «Александра Георгиевна, с мужем вы как познакомились?» – «Сразу после курсов как приехала в полк, так и познакомились. Нас несколько девчонок было. Он посмотрел так на всех и говорит другим, показывая на меня: «Эту не трогать!» Так и познакомились». – «Он командиром был?» – «Да, уже командовал. И потом всю войну вместе: куда он, туда и я. А в 44-м начальник 51-й армии нас расписал». – «С однополчанами встречаетесь?» – «После войны встречались. Многие в Минск приезжали, за покупками или просто. А переписывалась сколько! Писем по 70 получала. Потом все меньше и меньше. Теперь и не знаю даже, жив ли кто-нибудь, кроме меня». – «Вам город, государство помогают как-то?» – «Мне от них ничего не надо!»

Мне потом, провожая, Юрий Григорьевич рассказал, что в восьмидесятые – еще жив был отец: ветеран, полковник – пригласили их как-то за подарками, которые выдавали накануне 9 мая. Пришли, а там в спортзале горой секонд-хенд, причем тако-ой! Выбирайте, мол. И видно, что все лучшее уже отобрали себе чиновники или их родственники. С тех пор никто из Гигиняков ни за какими подарками не ходит. «Да и никакое государство, – возвращается к моему вопросу Юрий Григорьевич, – лучше нас о матери не позаботится».

Не чужие счеты

У Николая Васильевича Дубровского с властями свои счеты. Хотя, строго говоря, и ему, 87-летнему же ветерану, кавалеру трех боевых орденов, тоже ничего не нужно. Для себя. Что же касается других…

– По оценкам историков, в белорусской земле похоронены почти миллион девятьсот тысяч воинов, партизан, подпольщиков, – говорит он. – Однако известных захоронений только 287.260. Остальные – неизвестные.
Реально оценивая ситуацию, Николай Васильевич давно понял: всех все равно уже не найдешь – и через прессу предложил соорудить на белорусской земле памятник безымянным бойцам.

Благодаря почти случайной встрече с настоятелем Всехсвятского прихода Минска протоиереем Федором Повным эта идея воплотилась в захоронениях в храме-мемориале. Как-то Николай Васильевич, не то чтобы отчаявшийся (для него это неестественно), но жутко уставший, пожаловался знакомой на непонимание, на бюрократическую стену, которую, кажется, не пробить. И она сказала: «Я знаю, кто вам может помочь». Так они встретились: бывший высокопоставленный политработник Белорусского военного округа и нынешний высокопоставленный священник. Написали письмо президенту Лукашенко: «Убедительно просим поддержать идею сооружения могилы Неизвестного солдата в Минске». Ответ был положительный.

К тому времени в Минске уже шло строительство храма Всех Святых (на фото). Пришли к решению, что памятником станет саркофаг с останками воина в крипте собора.

– Правильнее сказать, это храм-памятник в честь Всех Святых в память о жертвах, спасению Отечества нашего послуживших, – говорит отец Федор.

Захоронены здесь останки безымянного воина не только последней на территории Белоруссии войны 1941–1945 гг., но и войны 1812 года, и Первой мировой. Кроме того, в крипте будет собрана земля с полей сражений и мест массовой гибели граждан в период репрессий.

– По сути, этот монумент призван объединить нас всех через наше прошлое. Всегда рядом будет теплиться свеча и гореть негасимая лампада, возгревая память о погибших не только присутствием почетного караула, но и тихим человеческим покаянием и священной памятью о наших дедах, отцах, матерях и женах, – поясняет отец Федор.

Я киваю головой и сначала думаю о том, что есть вещи, которые не нуждаются в пояснении. А потом о том, что нет – есть люди, которые не понимают, что есть вещи, которые не нуждаются в пояснении.
Найдут ли они дорогу к этому храму?

Рубрика: Общество

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика