Дайте слово!

3 мая отмечается Всемирный день свободы печати. Но давайте честно ответим на вопрос «Есть ли нам, что отмечать?». 

В 1991 году, ровно 20 лет назад, представители независимых СМИ приняли «Виндхукскую декларацию», которая призывала правительства государств мира обеспечивать прессе свободу и демократический характер. А 8 лет назад генеральная ассамблея ООН провозгласила 3 мая Всемирным днем свободы печати.

Стоило бы напомнить, что свобода печати, по сути, это возможность открыто выражать и отстаивать свое мнение. Ключевое слово – «открыто». Возможность–то есть, но не все российские СМИ ей пользуются. Кто-то чиновников боится, кто-то чиновниками прикормлен, а у кого-то просто не хватает силы духа. Печатные издания, вслух заявляющих о своей оппозиционной позиции, можно легко пересчитать по пальцем одной руки.

Когда–то – видимо, когда деревья были большими – прессу называли «четвертой властью». Сегодня «четвертой властью» можно назвать лишь Интернет. Не зря же Всемирный день свободы прессы в этом году посвящен именно ему – пожалуй, главному рупору современности. В сети не существует закрытых тем – мчащиеся «мигалки» по встречной, обращения обворованных государством россиян, вырезанные из телеэфиров программы... Кстати, о телевидении. О нём полгода назад лучше всех сказал Леонид Парфенов.

«Наше телевидение всё изощреннее будоражит, увлекает, развлекает и смешит, но вряд ли назовёшь его гражданским общественно–политическим институтом», – заявил он на вручении премии имени Владислава Листьева. Но именно эту речь наше «развлекательное» ТВ из эфира выбросило. Неудивительно – правда глаза режет.

Я не буду вдаваться в подробности и вспоминать уволенного из-за критики Матвиенко Дмитрия Губина или избитого до полусмерти Олега Кашина – все эти истории и так на слуху. Но недавно вычитала любопытный факт: по данным Международных правозащитных организаций, около 30 процентов всего населения планеты живут в условиях подавления свободы слова. Только вдумайтесь в эти цифры. И сделайте выводы сами.

Но сколько бы журналистов не прессовали, сколько бы не грозились «Закрыть! Упразднить! Распустить!», настоящая свобода слова не умрёт. И пусть это прозвучит по-юношески максималистки – мне можно, я всё-таки юный журналист – хочется верить, что несмотря на тонны рутинных дел, рабочих разочарований и неутешительных профессиональных открытий в наших журналистах ещё жив Журналист. Тот самый – любопытный, искренний, неравнодушный, умеющий говорить вслух и страшно, до одури, до исступления любящий свободу. Во всех её проявлениях.