Должна ли жертва изнасилования простить насильника?

Таким вопросом буквально на днях задалось российское общество. Все дело в том, что накануне Международного женского дня в интернете широко разошлось высказывание архиепископа Сыктывкарского и Коми-Зырянского Питирима (Волочкова), смысл которого сводился к следующему: жертва изнасилования обязана простить насильника, иначе может оказаться в «бездне непрощения». Отбывший свое наказание преступник в рай пошел, а наказанные им (пострадавшие от изнасилования), если не простят, могут и в ад пойти, заключил священнослужитель.

А ведь в главной молитве всех христиан, которую верующие должны знать наизусть, тоже сказано: 

«И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Под долгами имеются в виду в том числе грехи. То есть православные каждый день молятся Богу о прощении своих грехов, оговаривая при этом, что и сами обязаны простить всё всем. И тем не менее после заявления отца Питирима в сети поднялась настоящая буря: пользователи обсуждают, действительно ли надо прощать даже и «это». «Собеседник» решил разобраться в острой теме с экспертами поподробнее.

Так нужно ли изнасилованной прощать преступника?

Павел Великанов, протоиерей, настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы на Городне (Москва)

– Сама постановка вопроса искусственная и неправомочная, в ней чувствуется манипулятивность. Жертва может задать этот вопрос сама себе, но окружающие не имеют никакого морального права даже просить ее об этом. А если еще и насильник, совершив насилие, скажет: «А ну прощай меня! Иначе я, раскаявшись, попаду в рай, а ты, не простив, отправишься в ад», это будет уже верхом цинизма.

Церковь именно требовать от жертвы также ничего не вправе. Если же жертва сама обращается к батюшке за советом, то здесь все решается в каждом случае отдельно, потому что каждый случай индивидуален и, увы, скорее всего тяжел.

В любом случае отмечу: если бы жертва хотела простить насильника, она бы это сделала – она бы простила. Священник может только благословить такой душевный порыв, поскольку это будет прежде всего хорошо для души самой пострадавшей – не держать внутри обиду, злобу, ненависть и прочие негативные чувства. Непрощение продолжает связывать жертву и насильника, нанося дальнейшие психологические травмы и отвлекая от того хорошего, что происходит в жизни дальше. Простив, жертва разрывает эту связь.

Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии, член Общественного совета ФСИН России

– Легко сказать – прости! Но прощать надо, чтобы освободиться от ненужных тяжести, переживаний, страданий. Изнасилование страшно не тем, что это половой акт против воли. В конце концов, это просто секс – да, жестокий, но и добровольно люди часто этим занимаются довольно жестко. Это преступление страшно тем, что насилуется прежде всего душа. Унижается сам человек, его сущность.

А что насчет закона? Простив, и в полицию не стоит обращаться?

Павел Великанов

– В полицию обращаться обязательно нужно! На каком основании мы должны пренебрегать нормами закона и оставлять преступников ненаказанными с точки зрения УК РФ? К тому же понести заслуженное наказание, отбыть свой срок в местах не столь отдаленных будет полезным и для самого насильника. Так он сможет искупить причиненное огромное зло. Кроме того, и других членов общества надо оградить от этого опасного элемента.

Михаил Хасьминский

– Это гражданская ответственность каждого. Как говорится, вор должен сидеть в тюрьме, а уж насильник – тем более. Если мы будем рассуждать в таком ключе, что и юридически надо прощать, дойдем до того, что прощать нужно и убийц, и педофилов! Но нет, таких надо изолировать от общества – на столько лет, на сколько решит суд.

А если женщина сама спровоцировала преступление?

Павел Великанов

– Если женщина выступила провокатором, в этом случае она разделяет с преступником ответственность – если не перед судом гражданским, то перед судом Божьим. Она несет вину за то, что соблазнила другого человека. Нельзя заигрывать, раздеваться, вести себя как угодно и при этом не нести никакой ответственности. Это будет лукавством. Нет такой добродетели – дразнить. В церкви это называется искушением. Но и такое развязное и просто неумное поведение не снимает вины с насильника.

Михаил Хасьминский

– Это возмутительно – перекладывать часть ответственности на женщину. Да пусть хоть голая по улице ходит – это никому не дает права ее насиловать! Но и женщине специально провоцировать мужчину не стоит. А то есть такая модная тема: женщина, мол, может до последнего подавать мужчине какие-то сигналы, а когда он разгорячится, сказать ему нет. И если он после этого «нет» не остановится, то это будет считаться изнасилованием.

На это я могу ответить вот что. Дразнить можно и тигра у открытой клетки. И ему в какой-то момент можно сказать нет. Только он тебя уже не услышит... В общем, очень важно разобраться, специально ли женщина провоцировала или просто куда-то шла неосторожно в мини-юбке.

А если женщина забеременела в результате изнасилования?

Павел Великанов

– Церковь не благословляет прерывание беременности, разве что на это есть веские медицинские причины, например когда есть угроза жизни матери. Поэтому священник в таком случае предпримет все усилия, чтобы убедить женщину сохранить уже начавшуюся жизнь. Отмечу, что для Русской православной церкви, в отличие от нашего государства, жизнью считается не только родившийся человек, но уже и эмбрион: «С самого момента зачатия эмбрион – не просто оплодотворенное яйцо; он является уникальным развивающимся человеческим существом».

(В светском же обществе, согласно ч. 2 ст. 17 российской Конституции, права и свободы человека принадлежат ему от рождения. Следовательно, неродившийся человек не является субъектом права, никаких прав, в том числе гарантированного ст. 20 Конституции права на жизнь, у него нет. Человеческий эмбрион, находящийся в теле матери, является частью этого тела. В России живорождением является момент отделения плода от организма матери посредством родов при соблюдении критериев: срок беременности от 22 недель, вес более 500 граммов – Авт.)

Для церкви же любая жизнь – дар Божий. Даже образовавшаяся в результате такого ужасного преступления, как изнасилование. Поэтому мы за то, чтобы рожать. Оставлять ли этого ребенка себе или, может, отдать в дом ребенка – это уже другой вопрос, следующее решение.

Михаил Хасьминский

– В моей собственной практике было так: ко мне обращались 7 женщин, забеременевших в результате изнасилования. Пятеро из них ребенка оставили – и ни о чем не пожалели после его рождения. Двое не оставили, и одна из них об этом – я знаю, так как общаемся – жалеет очень. Я всех стараюсь убедить в том, что ребенок – это не насильник, ребенок ни в чем не виноват!