Роль личности в полете, или О переименовании российских аэропортов
К вопросу о переименовании аэропортов: кого коробит в Питере Пулково, в Екатеринбурге Кольцово, в Перми Большое Савино?
Дискуссия по поводу того, что в России объявлен конкурс на присвоение аэропортам имен известных людей, крутится пока в основном вокруг фигуры Егора Летова. Омские энтузиасты горели желанием назвать свою воздушную гавань в честь культового рок-музыканта, потом министр культуры откровенно опростоволосился, думая, что Летов жив. Потом оправдывался: мол, это образно – Ленин жив, Леннон жив...
Но Летов, несмотря на столь мощный пиар, в Омске не попал в шорт-лист. В пролете оказались и Шнуров (Петербург), и Лагутенко (Владивосток) – слава Богу, живые и здравствующие. Но лично у меня возникает вопрос: а зачем вообще этот проект с переименованиями? ОК, когда авиакомпании стали называть свои борты в честь Достоевского и Калашникова, это смотрится ненавязчиво и органично. Но аэропорты...
Конечно, есть в Париже Шарль де Голль, в Нью-Йорке – аэропорт Джона Кеннеди. Но когда подобные вещи начинают делать в России и вообще на постсоветском пространстве, это вызывает какие-то двойственные ощущения. В Баку вот аэропорт переименовали в Heydar Aliyev через полгода после смерти президента. И с каким чувством должны в него приезжать те бакинцы, которые считают, что клан Алиевых прибрал к рукам многие ресурсы в стране? А угадайте с одного раза, чье имя будет носить аэропорт Грозного?
Когда в 90-е разрабатывали дизайн российских купюр, было принято мудрое решение: на деньгах будут города, а не люди. Да, в России достаточно людей с почти бесспорной репутацией – Пушкин, Жуков, Гагарин. Но мы помним замеры социологов по Сталину, и его победа, скажем, в Волгограде вряд ли примирит россиян.
Кого коробит в Питере Пулково, в Екатеринбурге Кольцово, в Перми Большое Савино? У вас есть вопросы к Большому Савино? Нет. Ну и приятного полета!
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник» №45-2018 под заголовком «Роль личности в полете».