Родственники постояльцев горевшего пансионата указывали на неисправности

19 декабря в частном пансионате «Теплые беседы» в деревне Картмазово (Новая Москва) произошел пожар. Больше всего пострадали неходячие постояльцы, которые сейчас находятся в тяжелом состоянии и не могут самостоятельно дышать. Кто ответит за случившееся и что будет с пожилыми, пострадавшими по чужой вине?

Новый год, Склиф, ИВЛ

– Больше всего меня сейчас волнует состояние моей мамы, – говорит москвичка Лариса Андриенко. За окном новогодние огни и смех, а на ней лица нет. – Врачи оценивают его как крайне тяжелое, качают головой и говорят: надежды на то, что она будет самостоятельно дышать, нет никакой. Мама подключена в аппарату ИВЛ, в трахее пробита дырка и торчит дыхательная трубка. Говорить она не может, шевелит губами. Мы прочитали по ним: «Мне плохо, хочу отсюда вырваться».

Мама Ларисы, 68-летняя Мария Васильевна Поливалина, находилась на третьем этаже пансионата, когда 19 декабря в 10:25 утра на цокольном этаже, где сушат белье, начался пожар. По информации МЧС г. Москвы огонь охватил 20 квадратных метров и был ликвидирован в течение часа. Около 50 постояльцев эвакуировали, тех, кто может ходить, вывели под руки, неходячих сотрудники МЧС спасали через окна, и это заняло намного больше времени.

Именно лежачие старики пострадали в Картмазово больше всех. Надышавшись угарным газом, дымом и копотью, они получили ожоги дыхательных путей. У Валентины Осичкиной в «Теплых беседах» находилась сестра брата 75-летняя Нина Филиповна Осичкина. Пенсионерка не могла ходить из-за перелома шейки бедра и онкоологии, передвигалась на инвалидной коляске. Спуститься самой с третьего этажа было нереально. Теперь она тоже не может самостоятельно дышать и лежит в НИИ Склифосовского. И тоже врачи не дают утешительных прогнозов.

– Ее пробовали отключить от ИВЛ. Она не смогла даже час дышать сама, – говорит ее родственница Валентина Осичкина.

В день пожара 19 декабря мэр Москвы Сергей Собянин сообщил в твиттере о 19 пострадавших, которые были доставлены в московские больницы, в основном в НИИ Склифосовского – отделение токсикологии и ожоговое. Позже в СМИ называлась уже другая цифра – 22 пострадавших.

Свет отключался постоянно

Предварительная причина пожара, которую озвучили в МЧС, – замыкание электропроводки. Окончательную может будет узнать спустя месяц, когда будет готова экспертиза. Делом занимается Следственный комитет по г. Москве, который должен проверить не только сам пансионат «Теплые беседы», но и тех сотрудников Госпожнадзора, которые его проверяли. Мэр Собянин заявлял, что ситуация с пансионатом у него на контроле.

Несмотря на все эти заявления, родственники пострадавших опасаются, что дело замнут и руководство «Теплых бесед» избежит ответственности за трагедию.

- В «Теплых беседах» мне по телефону сказали, что их вины нет, пожар может случиться везде, - говорит Лариса Андриенко.

Так ли это? Сигналы о том, что в трехэтажном коттедже пансионата в деревне Картмазово что-то неисправно, были. Близкие постояльцев утверждают, что последние 1,5-2 месяца в коттедже постоянно отключался свет, пожилым часто давали холодную еду, а однажды света не было 4 дня. Родственники просили заведующую пансионата Элеонору (ее фамилию они не знают и говорят, что заведующих в «Теплых беседах» владельцы меняли как перчатки) выяснить причину частых отключений, но результата не было. Перебои с электричеством – не единственная претензия, которую родственники предъявляли заведующей.

– Когда мы положили маму в пансионат в августе этого года, в ее палате было 5 кроватей, - рассказывает Лариса Андриенко. – Потом поставили еще одну кровать, и это на площади 30 квадратных метров. Я стала узнавать, сколько кроватей в таких палатах должно стоять по СанПину. Выяснила: норма – 7 метров на кровать, то есть у нас она не выполнялась.

Лариса спрашивала у заведующей, почему их не поставили в известность, ухудшили условия проживания постояльцев. Та оправдывалась: «Нам надо как-то зарабатывать». Такая же ситуация с наполняемостью палат, по словам Андриенко, была и на других этажах. Ее же изначально насторожил тот факт, что ходячие пациенты живут на первом этаже, а неходячие – на втором и третьем, при этом единственный лифт в коттедже почему-то не используется.

Кулаком в лицо

– Поначалу нас все устраивало, но потом начались безобразия, – озвучивает свои претензии к «Теплым беседам» Валентина Осичкина. – В палатах появилась грязь, пахло. Стали происходить безобразия с недокладыванием еды. Мы с мужем это видели прекрасно – навещали нашу Нину два раза в неделю. Приезжаем, ей дают столовую ложку запеканки и пол-ложки сметаны. Спрашиваю: «Нина, ты наедаешься?», – она машет рукой. Другим бабушкам давали по пол-пряника и пол-яблока. И это за 45 тысяч рублей в месяц?!

Меньше этой суммы, по словам Валентины Сергеевны, за услуги «Теплых бесед» никто не платил. Но замечания о питании были оставлены руководством без внимания и Осичкины постоянно возили своей родственнице еду: «Она даже хлеб стала есть, который никогда не ела». 

– Мне самой приходилось постоянно привозить маме продукты, а именно: сыр, йогурты, яйца варёные, кефир, печенье, мясо варёное, воду, – подтверждает факт того, что стариков недокармливали, Лариса Андриенко. – Становится обидно, что за наши деньги имело место и такое. 

А потом, как рассказывает Валентина Сергеевна, случилось неприятное ЧП. Нина Филипповна Осичкина ночью попросила санитарок открыть окно – дышать было невозможно. Одна закатила скандал, ругалась матом, другая ударила пожилую женщину, инвалида кулаком в лицо, остался синяк. Произошедшее подтверждают другие женщины из палаты, которые стали невольно свидетельницами. 

– Моей маме тоже наговорили кучу гадостей, мама даже плакала. На следующий день я приехала и предъявила претензии персоналу пансионата, они извинились, одну сиделку уволили при мне по моему настоянию, а другую перевели на другой этаж, – говорит Лариса Андриенко.  

Как дальше развивались бы события в «Теплых беседах», неизвестно. 19 декабря в пансионате случился пожар.

«Пострадавших нет»

– Что делать, я не знаю, – разводит руками Валентина Осичкина. – Взять к себе домой Нину мы не можем: она тяжелый больной, нуждается в постоянном уходе, а у нас маленький ребенок дома. Надо покупать аппарат ИВЛ, он стоит 100 тысяч рублей. Где на него взять деньги – не знаю. Без ИВЛ она умрет в течение часа.

Что делать и как быть, не знает и Лариса Андриенко. Она тоже не может сама ухаживать за мамой – пробовали вместе с дочерью еще до трагедии и помещения мамы в пансионат – не получилось, у женщины нет ноги, диабет 2-го типа. Дочь боится, что маму теперь не возьмет ни одно учреждение и уже в больнице (пока все делают бесплатно) может понадобится сиделка, а ее услуги стоят от 3 тысяч рублей в сутки, что для обычной московской семьи неподъемно.

Кстати, о деньгах. Согласно договору родственникам частный пансионат обязан вернуть деньги за неиспользованные дни проживания в течение 15 дней, но деньги пока не вернули. Даже вещи и то передали не все и не те. Мы попробовали связаться с руководством «Теплых бесед» (это целая сеть, в которой 24 пансионата). В итоге перезвонила директор по развитию, которая представилась Еленой. Беседа получилась не теплой, местами на повышенных тонах. Сначала Елена заявила, что пострадавших нет и мы собираемся публиковать непроверенную информацию, что деньги родственникам они вернули и даже помогают медикаментами. А потом вдруг заявила, что она не уполномочена ничего комментировать.

Ситуацией с частными приютами заинтересовались депутаты Мосгордумы, которые полагают, что вопрос надо решать на законодательном уровне. «Собеседник» будет следить за развитием событий.