Как "советский писатель" Алексиевич проиграла постсоветской пропаганде

Шеф-редактор Sobesednik.ru — о том, почему всех разочаровало «запрещенное интервью» Светланы Алексиевич

Фото: Алексиевич // Global Look Press

Шеф-редактор Sobesednik.ru — о том, почему всех разочаровало «запрещенное интервью» Светланы Алексиевич.

Журналиста, который взял интервью у нобелевского лауреата по литературе Светланы Алексиевич, а потом опубликовал это интервью (хотя Алексиевич, которой разговор не понравился, запретила ему это делать), уволили с основного места работы в другом издании.

«Запрещенное» интервью Светланы Алексиевич много обсуждается, хотя разговора действительно не получилось — журналист и писательница вяло переругиваются и перебрасываются штампами. Никаких интересных мыслей, неординарных формулировок или свежих идей в нем нет, и читать там на самом деле нечего — если только не воспринимать это интервью как текст в популярном жанре «расчехление». Дескать, вот оно, истинное лицо писательницы-гуманистки: на Донбасс ехать не хочет, защищает насильственную украинизацию языкового пространства и так далее. Собственно, агентство, выпустившее в свет это интервью, так и подает эту публикацию: «Убивать за убеждения допустимо?!! Алексиевич уничтожила свою репутацию» [пунктуация сохранена].

Притом что сама Алексиевич не раз повторяет, что она устала от войны, именно в ответ на вопросы о том, почему она не хочет так глубоко вникать (и ввязываться) в происходящее и предпочитает судить по ТВ. Как и интервьюер, который на обвинения в зашоренном взгляде на ситуацию в Украине отвечает «я там родился». Но эта апелляция к «крови и почве» мало кого смущает — в конце концов, что возьмешь с пропагандиста? А вот к Алексиевич претензии предъявляют, и многим действительно кажется, что это «расчехление».

Например, один из самых популярных публицистов современной России Олег Кашин увидел в Алексиевич просто советского писателя — ни больше ни меньше. Время, дескать, ушло вперед, и недовольство и разочарование публики словами писательницы в интервью объясняется тем, что она человек советский, а мы уже постсоветские, что тоже не хорошо или плохо — просто мы уже другие: «Светлана Алексиевич осталась в СССР», в то время как «от той стартовой точки, которая осталась в 1991 году, Россия уехала очень далеко, выросло несколько поколений, не имеющих советского опыта». Мы из другого времени — настоящего, а не прошлого.

Интервью Кашин называет «очень удачной журналистской работой» агентства Regnum, а «с учетом личности интервьюируемого (всемирно знаменитый писатель, нобелевский лауреат)» — еще и «большим общественно значимым событием». Видимо, из этого интервью можно и правда что-то понять про Светлану Алексиевич. Олег Кашин, например, понял, что она советская писательница. Я почему-то понял другое: Светлана Алексиевич не умеет разговаривать с пропагандистами.

Интервью начинается с добродушного рассуждения о том, как интересно и славно побеседовать с тем, кто с тобой не согласен почти во всем — мол, это и есть настоящий диалог; а то вот не зовут на «Первый канал», а зовут только на «Дождь», где заранее сочувствуют, «вы-же-все-понимают» и острых вопросов не зададут.

Но на поверку оказывается, что «настоящий диалог» ровно ничем не отличается от тех настоящих диалогов, которые каждый день ведутся по российскому ТВ со штатными «мальчиками для битья» (которые за это ежедневное избиение младенцев хотя бы, говорят, получают оклад от избивающих и потому исправно появляются на новых эфирах в новых галстуках и рубашках — вместо тех, что сорвали с них в драке и залили кровью из их же разбитых носов).

У Алексиевич просто нет нужных навыков. Она не умеет отвечать на провокационные вопросы не комкая свою мысль, так что потом мысль распадается на реплики, которые так хорошо и удобно вырывать из контекста. Алексиевич не принимает правила игры в кошки-мышки и всерьез, кажется, обижается на интервьюера и переходит на личности, начиная доказывать ему, что у него вместо головы телевизор.

Почтенная публика считает, что это недостойно лауреата Нобелевской премии по литературе.

Ее можно понять: у нас перед глазами немало примеров людей, которые умеют вести подобные разговоры, выражать свою точку зрения и выглядеть достойно. (Их, кстати, от греха подальше предпочитают поэтому не звать «в телевизор».) Достаточно посмотреть на любое подобное интервью Дмитрия Быкова — например, на это:

Точно такие же вопросы, в которых заключается ответ, точно такие же реплики из серии «а вы уже перестали бить свою жену?», то же желание на каждом пятачке посадить визави в лужу — но в ответ ни одной фразы, к которой можно было бы прицепиться.

Я не знаю, как там насчет советских и постсоветских писателей, но есть ощущение, что пресловутая «постсоветскость», о которой говорит Олег Кашин, заключается в том числе в обязательном умении вести такие разговоры. Мы живем в такой реальности, такой стране и таком обществе, в которых публичному человеку без этого никуда — иначе «уничтожишь свою репутацию» в два счета. «Советские», наверное, умели разговаривать с особистами и «стукачами» так, чтобы у этих разговоров не было последствий. Сейчас, как нам часто повторяют, времена более вегетарианские — от нас «постсоветских» требуется умение разговаривать с пропагандистами, сохраняя лицо.

С чем я всех нас и поздравляю. Как говорит Олег Кашин, «уехали очень далеко». Или, как говорят в стране произошедшего «государственного переворота», — здобули.

[:wsame:][:wsame:]

Рубрика: Общество

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика