Корреспондент Sobesednik.ru измерил градус паранойи на акции протеста у приюта «Эко Вешняки», где морили голодом животных.
Выхино. Проезжающий на самокате мимо церкви мальчик останавливается и крестится. Но он ничего не знает про аллею Первой Маевки. Одновременно со мной этой аллеей с ностальгическим названием интересуется и женщина за моей спиной, и мы решаем искать ее вместе. Идем вдоль пыльного ряда зеленых гаражей, вдоль аллейки из чахлых деревьев. В ту же сторону спешат и разнообразные молодые люди с сумками, переносками для животных, скейтбордами. В ту же сторону едут и машины телевизионщиков — значит, верной дорогой идем.
— Вы журналист? — спрашивает меня женщина.
— Да.
— Напишете правду?
— А куда я денусь.
За поворотом к приюту «Эко Вешняки» уже около дюжины припаркованных машин, среди них несколько полицейских. Сам приют огорожен высоким забором из металлических листов, выкрашенных в зеленый цвет, за ним — невысокие домики, накрытые камуфляжной сеткой. Где-то листы прилегают неплотно, где-то нарочно отогнуты, и за забором видны баррикады из мусора, каких-то мешков. В щели видны и сотрудники приюта. Они не выходят из-за забора, их лица закрыты масками. Возможно, это из-за трупного запаха, остро чувствующегося за забором, а уж внутри — страшно представить.
— Думают, их около подъезда не узнают? Узнают, мало не покажется, — грозится из толпы зоозащитница. Вход в приют охраняют трое полицейских, еще несколько стоят поблизости. На них напирает целая толпа. Пожилая женщина в красном пуховике просит пропустить ее к собакам, которых она должна покормить: с собой у нее целая тележка с едой, собак-то двенадцать.
Окружающие наседают и настойчиво просят пропустить женщину. Но все бесполезно, полицейские молчат и загадочно улыбаются. Поверх людских голосов накладывается почти непрекращающийся лай нескольких десятков собак, пока еще живых. Солнце печет нещадно, порывы ветра разносят зловоние вперемешку с пылью, время от времени какофонию разрывает грохот электрички.
Неподалеку собирается еще одна группа людей — в окружении канистр с водой, пакетов с едой и пустых контейнеров для животных слово берет женщина:
— Сначала давайте так. Сначала «породники» пусть забирают, породистых там меньше всего, следующей группой идут те, кто забирает собак лично домой, а потом уже идем мы (представители других приютов) и сообщаем, куда мы их забираем.
Она говорит громко, отчетливо произносит каждое слово, но ее перебивают — так же отчетливо другая женщина интересуются:
— А вы от себя какие комментарии даете? Вы вообще уполномочены давать какие-то комментарии? Сейчас есть связь с префектом, и я вас очень прошу: не надо ничего комментировать. Всех животных должны отсюда сегодня забрать, и решается вопрос, как это технически организовать, потому что наш приют будет основным.
— Какой у вас приют?
— Кожуховский.
На часах 14:00, и животных будут выдавать еще очень нескоро.
В это время люди замечают, что дверь приюта приоткрывается и сквозь неплотное окружение полиции внутрь проникает какой-то человек. Мгновенно люди перемещаются туда.
— Кого вы туда пустили?
— Что за списки были у нее в руках?
— Это попустительство, вы с ними заодно!
— Кто этот человек?
Полицейские продолжают загадочно улыбаться.
— Встанем здесь и никого не будем пускать.
— Меня-то пустите (это опять женщина в красном пуховике, пришедшая кормить животных), у меня собаки некормленые.
— Нет, никого пускать не будем!
— А вы точно помогать сюда пришли?
Так начинается перепалка и между зоозащитниками.
Улучив момент, я начинаю разговор с представительницей Кожуховского приюта, по ее словам, держащей связь с префектом.
— Светлана, вы здесь с самого утра. Вы были свидетельницей инцидента? (одному из зоозащитников сломали руку)
— Волонтер попытался пройти на территорию, началась потасовка, представители приюта вели себя достаточно агрессивно, начались крики, и потом уже вызвали «скорую».
— Полиция никак не вмешивалась?
— Нет, они были растеряны, не понимали, что происходит, но реакции вообще никакой не было. Все это произошло только потому что люди были в напряжении, никто ничего не понимал.
— Но сейчас уже понятно? Внутрь пускают?
— Пускали еще вчера, по два-три человека со скрипом. Сегодня тоже пускают, потому что уже начались мероприятия прокуратуры, местной управы, представителей СПБЖ (станция по борьбе с болезнями животных). Но к этому времени внутри уже успели навести порядок. Вместо белого корма животным насыпали коричневого, прибрали трупы…
— А в чем разница? Белый и коричневый корм?
— Вон, то что валяется на земле, это и есть тот белый корм. Это вообще сложно кормом назвать. Скорее всего, это смесь кукурузы с золой, он самый дешевый. Когда вчера волонтеры пришли к кошкам, у них не было даже воды. Все животные истощенные, одна из кошек, взрослая, весит 700 грамм.
На некоторое время возле приюта воцаряется тишина, но скоро активисты замечают подъезжающую «Газель», которая должна вывести трупы животных (всего их насчитали около сорока), и не дают ей проехать дальше:
— Вы их просто закопаете, это же вещественные доказательства.
— Я вам не доверяю, вот составите акты, тогда пропущу.
Полицейские просят зоозащитников отойти и не мешать работе, но силу не применяют.
Собравшихся успокаивает председатель движения «Зеленая альтернатива» Олег Митволь, «используя остатки своего авторитета» побывавший внутри приюта. Он говорит, что мертвых животных повезут на экспертизу, и тоже убеждает толпу не мешать работе.
Машина задом медленно подъезжает к воротам.
— Они специально паркуют ее задом, чтобы мы не видели, сколько мешков они будут грузить, — слышно из толпы.
Люди забираются на деревья, на стоящие рядом гаражи, вытягивают шеи, чтобы лучше видеть процесс погрузки, но, как и выдача животных, он начнется еще нескоро.
Тем временем по периметру приюта творится форменное безумие: появляется группа молодых людей, которых ошибочно (или нет?) приняли за догхантеров, ситуация едва не вышла из-под контроля; зоозащитники прочесывают местность в поисках захоронений, ведь изначально речь шла о трехстах убитых животных; несколько активистов пытаются выманить из-под забора сбежавшую кошку; воспользовавшись неразберихой, два гастарбайтера выхватывают из кучи, принесенных активистами, батон хлеба и печенье и принимаются за трапезу. Митволь настойчиво убеждает собравшихся, что наблюдать за погрузкой трупов не стоит, но в итоге двое делегатов от «общественности» все-таки проникают на территорию приюта, чтобы контролировать процесс.
Проникали на территорию не только активисты, но и неизвестные люди в пиджаках и остроносых мокасинах, позже появившиеся из приюта с животными на поводках. Позже их заподозрили в причастности к деятельности «Эко Вешняки», но было уже поздно.
Так, по крайней мере, началась выдача животных, продолжавшаяся до позднего вечера, а градус паранойи не понижался — уходя, я заметил, как активисты требуют у рабочих ЖЭКа, убиравших на территории мусор, вскрыть пакеты и предъявить их содержимое.
