Елена Колядина: Рябиновое счастье
Бабушка наконец задремала, и Даша взглянула в окно. Высокий плечистый дубок возле дома напротив уже сбрасывал листву – пожелтевшую, но еще крепкую, как хрустящие огурцы из дубовой бочки
Бабушка наконец задремала, и Даша взглянула в окно. Высокий плечистый дубок возле дома напротив уже сбрасывал листву – пожелтевшую, но еще крепкую, как хрустящие огурцы из дубовой бочки. А на ее, Дашиной, рябине – тяжелые гроздья красных ягод.
Рябина стройная и молодая, как Даша. Только на ней каждую осень тяжесть плодов. А Даша мужу родить не смогла – бесплодная… Бабушка посадила рябинку, когда внучку принесли из роддома. Так и росли они – Дашина рябинушка и Егорушкин дубок. Даша морщилась от этих приторных, по ее мнению, слов – она терпеть не могла слащавых историй и вообще красила ногти в черный цвет! Сажать деревца в честь рождения ребенка – занудная традиция провинциального райцентра.
Даша вспомнила бусы из алых ягод, которые делала ей осенью бабушка, графинчик самодельной рябиновки на коньяке, украшавший стол во время семейных праздников, и грустно улыбнулась. Где оно, то далекое девчоночье рябиновое счастье? Больше никогда ей не услышать, как, сидя за столом, полным близкой и дальней родни, бабушка выводит сильным голосом: «В саду гори-ит костер рябины красной, но никого не может он согреть». И никогда не стукнет в стекло Дашиной комнаты брошенный Егором желудь…
– Дашенька, там на кухне в термосе чай рябиновый, витаминный, пей, он для здоровья очень полезен, – услышала Даша откуда-то издалека бабушкин голос. – Рябинушка твоя не простая, а невежинская. У обычной ягоды терпкие, горчат, слаще становятся, когда мороз прихватит, а невежинская всегда сладкая.
– Хорошо, бабушка, – прошептала Даша, сглотнув слезы. – Обещаю, я буду его пить.
Даша давно уже жила в Петербурге, напитки, чаи, витамины возила из Финляндии, а бусы покупала в бутиках или магазинах дьюти-фри в аэропортах – ее любимыми украшениями были эмали «Фрай Вилле» и белое золото «Тиффани», к которым приучил муж. Бывший муж. Ничего особенного не случилось. Просто теперь он обнимал другую, со счастливой улыбкой прижимался лицом к ее животу и восклицал: «Пинается! Прямо в ухо отцу двинул!» Обычная история, наверняка британские ученые даже подсчитали, сколько мужчин на планете каждую минуту уходят к другой, которая может родить им сына или дочь. Интересно, какое дерево сажают в этом случае в Африке?
Да, самая заурядная история, даже рассказать нечего: «Дорогой дневник, мой муж меня бросил». «И что?!» – ответит дневник. Вон у рекламного менеджера из соседнего отдела муж вообще ушел к другому мужчине! Вот это была тема для блогов! А тут… Только почему тогда мир раскололся на тысячу кусочков, и каждый впивался в душу, а Даша все шла и шла по усеянной осколками дороге, резавшей ступни в кровь…
Бабушка слабо завози-лась на кровати и, не открывая глаз, тихо застонала. Даша поглядела на часы и пошла мыть руки – пора делать укол. Уколы не давали бабушке мучиться от боли, но надсаживали ее сердце.
Даша попила чая, покопалась в книжном шкафу и вытащила книгу – темно-красную, словно присыпанную потускневшей золотой пылью. Открыла и принялась читать. «Рябиновцы молились на кресты из рябинового дерева, так как считали, что именно рябина упоминается в Библии под названием «пегва» – дерева, из которого было срублено распятие Христово».
Даша сжала маленький крестик, подошла к окну и, глядя на рябину, склонившуюся под тяжестью алых гроздьев, зашептала, заливаясь слезами:
– Господи, прости, если что делаю не так, прошу не для себя, пусть я навсегда останусь одна, только пускай бабушке станет легче…
Она долго стояла, глядя на дерево, на небо. За спиной раздался шорох. Даша обернулась. Бабушка смотрела на Дашу и ласково улыбалась.
Даша кормила бабушку молочной овсянкой, когда что-то стукнуло по стеклу. Еще раз. В стекло, а потом по карнизу. Даша подошла к окну и взглянула во двор. За сырым штакетником осеннего палисадника стоял мальчишка и бросал в окно желуди.
– Максимка, прекрати сейчас же! – раздался мужской окрик. – Кому я сказал!
Даша перевела взгляд. По двору от дома напротив быстро шел Егор – Даша сразу узнала его, хоть уехала из родного городка почти десять лет назад. Он поднял взгляд и замер, увидев Дашу. Они долго, как в сериале (не хватало только бегущих по стеклу струй дождя), с улыбкой смотрели друг на друга. Максимка нашарил в кармане очередной желудь и, подскочив, вновь бросил в Дашино окно. Она засмеялась, открыла раму:
– Твой? Ну весь в отца!
– Максим, хватит!
– Папа мне рассказал, что бросал желуди в ваше окно, потому что там жила очень красивая девочка, он ее любил. А где она?
– К сожалению, той девочки здесь больше нет, – с грустной улыбкой сказала Даша.
– А рябину мне сорвать можете?
– Рябину могу.
Она дотянулась до ветки и бросила вниз алую гроздь. Максим ринулся поднимать ягоды.
Даша стояла у подоконника.
– Как ты жил все эти годы?
– Наверное, хорошо. Вот сыну шесть лет.
– Славный мальчик. А мама его где, на работе?
– Где-то в Европе, уехала искать свое счастье. У нее всего одна жизнь, и она должна попытаться реализовать себя… Или что-то вроде этого. Да Бог с ней. Ты-то как?!
Когда почти всю рябину склевали, усыпав крошками сугробы, снегири, Даша вышла замуж за Егора. Через девять месяцев у них родилась дочка, назвали в честь Дашиной бабушки Полиной. А когда Дашу выписали из роддома, Егор с Максимкой посадили под окном их квартиры на 16-м этаже в новом доме тоненькую рябинку с гроздью сладких ягод.
