Куда двое везут мертвую женщину?
Где бы это было видано, чтобы сам Квентин Тарантино, председатель жюри Венецианского фестиваля, презрев неписаные нормы судейской этики, стоя аплодировал творению малоизвестного западной публике режиссера
Где бы это было видано, чтобы сам Квентин Тарантино, председатель жюри Венецианского фестиваля, презрев неписаные нормы судейской этики, стоя аплодировал творению малоизвестного западной публике режиссера. А ведь аплодировал! Овации «Овсянкам» и Алексею Федорченко сотрясали Зал Гранд, если верить секундомерам кинокритиков, целых 12 минут. Таблоид Hollywood Reporter тут же назвал российский фильм одним из серьезных претендентов на «Золотого льва». Ажиотаж был такой же, что и несколько лет назад по поводу фильма Андрея Звягинцева «Возвращение». Кстати, фильм снимал любимый Звягинцевым оператор Михаил Кричман.
Ему-то в результате и достался один из главных призов – за операторскую работу. Режиссеру Федорченко пришлось довольствоваться всеобщей симпатией, включая приз кинокритиков (ФИПРЕССИ).
Сюжет фильма впечатляет: в «Мерседесе Гелендвагене» двое мужчин везут мертвую женщину. Директор бумажного комбината Мирон Алексеевич (актер Юрий Цурило) и собиратель местного фольклора фотограф Аист (актер Игорь Сергеев) едут хоронить любимую жену директора Татьяну по старинному обряду. Сами они считают себя потомками древней финно-угорской народности меря и в соответствии с местными верованиями вплетают в лобок умершей женщины цветные нити, сжигают труп на костре и останки опускают в воду.
Российские критики всерьез заопасались: мол, Запад будет считать, что европейская часть России живет по дохристианским языческим законам. А, мол, на самом деле загадочной мерянской души и не существует, поскольку народность меря, жившая на территории Ярославской, Владимирской и Костромской областей, якобы вымерла еще во времена Ярослава Мудрого.
И вот тут-то я бы хотела поспорить. В первом браке я много лет была замужем за журналистом-марийцем. Неоднократно мы путешествовали с ним по сказочной Республике Марий Эл (марийцы и меря считаются наиболее близкими по духу народностями). Помню пестроту домотканых сарафанов и звон украшений из монеток. Праздники и похороны, из того, что я видела, обставлялись совсем по-диковинному. Все очень напоминало сказки о языческой Руси. Так что... Есть в новой мистике уральца Федорченко что-то особенно притягательное от загадочной русской… простите, мерянской души.
Добавить комментарий