Эдуард Хиль сменил имя

– Вы раньше заходили на сайт YouTube, принесший вам вторую волну славы?

– Нет, разумеется. Не слышал о нем даже. Сам Интернет как изобретение мне нравится, прекрасно, что люди могут общаться с далекими городами. Я вот песни отправляю по электронной почте, куда захочу.

– С поклонниками связь держите? Комментарии к пародиям оставляете?

– А как? Я пока не умею. Я пока больше раздумываю… о том, как мне дальше со всем этим жить. Неплохо было бы познакомиться с тем юношей из Калифорнии, что выложил видеоролик в Сети.

– Почему этим юношей стал не ваш 13-летний внук?

– Эдуард-второй скрывал от папы, что ходит в Интернет. Мой сын считает, что сидеть перед компьютером очень вредно. Хотя (шепотом) знаю, что им пользуются и 6-летние дети. Надеюсь, благодаря шумихе Эдику разрешат больше времени в нем проводить.

– Если бы ваш «трололо» поместили в Сети на две недели раньше, может от России на Евровидение поехали бы вы?

– Ой, вот конкурсов мне не надо. В каких только в своей жизни не участвовал, хватит, устал. Доволен, что выбрали Петра Налича.
Желаю ему, даже если он займет 20-е место, не отчаиваться.

– Вы сами не отчаивались, когда вас последнее десятилетие телевизионщики не приглашали ни на шоу, ни на концерты?

– Я этому рад. Не всякий здравомыслящий артист способен делать на них то, что от него там требуют.

– Зато теперь фанаты скидываются на ваше турне по Америке. Сколько денег им нужно собрать, чтобы вы согласились поехать?

– (Смеется.) Не знаю, не знаю. Как-то мимо меня проходит их акция. Боюсь, накопленных ими средств я никогда и не увижу. У меня даже в повседневной жизни мало что изменилось. Езжу по городу на метро и троллейбусах, и мне место почти не уступают. В магазинах узнают, но скидки не делают, даже небольшие. Главное, заваленный снегом двор никто убирать быстрее и не подумал, несмотря на то, что многие в курсе, что я тут живу. Судя по такой спокойной реакции окружающих, со мной ничего особенного и не произошло.

Вокруг чего шум?

В 1966 году Аркадий Островский написал песню «Я очень рад, ведь я наконец возвращаюсь домой», в которой были такие слова: «Я скачу по прерии на своем жеребце, мустанге таком-то, а моя любимая Мэри за тысячу миль отсюда вяжет для меня чулок». Советская цензура сочла воспевание ковбоев недопустимым и разрешила Эдуарду Хилю исполнять композицию только как вокализ, одними звуками. Песня в таком виде и была записана, однако популярности в Советском Союзе не снискала. Некоторые эксперты считают, что ее нынешний взлет в США во многом связан с тем, что музыка написана в традиционном американском стиле, отдаленно напоминающем кантри. С другой стороны, многие пользователи относятся к исполняющему странноватую песню «мистеру Трололо» с явной усмешкой – как к эдакому музыкальному мистеру Бину.