Лев Данилкин: Я не хотел пририсовать Ленину айфон вместо кепки
Триумфатор премии «Большая книга» Лев Данилкин рассказал Sobesednik.ru, что помогло ему «зацепиться» за личность Ленина
Триумфатор премии «Большая книга» Лев Данилкин рассказал Sobesednik.ru, что помогло ему «зацепиться» за личность Ленина.
Победителем национальной премии «Большая книга» стал литературный критик Лев Данилкин с книгой «Ленин. Пантократор солнечных пылинок». Второе место занял Сергей Шаргунов («Катаев. Погоня за вечной весной»), а третье – Шамиль Идиатуллин («Город Брежнев»). Премию «За вклад в литературу» получила Виктория Токарева.
Призовой фонд премии, которая вручалась в 12-й раз, составил 5,5 миллиона рублей: победителю достались три миллиона, обладателям второго и третьего мест – полтора и один миллион соответственно.
Писатель, критик и редактор отдела культуры «Россиийской газеты» Лев Данилкин не первый год работает в жанре биографической прозы. Ранее он опубликовал биографии Александра Проханова и Юрия Гагарина.
В интервью Sobesednik.ru Данилкин объяснил, почему работа над книжкой о Владимире Ленине едва не растянулась до бесконечности и что помогло ему понять личность вождя революции 1917 года:
– Для Вас было неожиданностью, что Вы взяли премию?
– У меня не было никаких шансов. Я понял это в тот момент, когда объявили шорт-лист в мае. Понял, что это то, что футбольные комментаторы называют «группой смерти»: лучшие российские писатели, про которых я сам, будучи литературным критиком, множество текстов написал. Я знаю их калибр, их масштаб. Начиная от Пелевина, на котором я сам вырос, и заканчивая блистательным молодым писателем Сергеем Самсоновым. Тем неожиданнее стало то, что случилось. Это был набор по-настоящему великих писателей.
– Как Вы думаете, если бы на дворе был бы не юбилейный для революции 2017 год, а какой-нибудь другой, победили бы?
– Я понимаю, что всё выглядит так, как будто я сочинил конъюнктурную книжку к дате, но я должен был сдать её в 2013 году. Если бы не вот этот естественный дедлайн, я бы её до сих продолжал писать.
Наверное, жюри «Большой книги», которому общество делегирует свои интересы, чаяния и заботы, тоже транслирует ощущение дефицита информации о том историческом событии, юбилей которого приходится отмечать. Это одно из объяснений того, что произошло.
– Почему так долго писалась книжка? Пять лет, вы говорили.
– Потому что про Ленина невозможно написать короткую книжку, изложить в двух словах. Ленин – ситуативный политик, которого можно объяснить, только показывая конкретные ситуации, в которых он принимал свои кажущиеся странными решения. Поэтому книжка такая толстая получилась. Невозможно объяснить, кто такой Ленин, не посвятив 50 или даже 100 страниц второму съезду РСДРП. Я знаю, что это скучно, что через это невозможно продраться, но всё равно у меня есть эти страницы, и я знаю, что это важно.
– Одна из «фишек» Вашей книжки – это то, что Вы объездили все ленинские места. Этакий путеводитель по Ленину. Поездки помогали или осложняли работу?
– Конечно помогали. Изначально я предполагал, что я прочту эти 55 томов [собрания сочинений Ленина] и мне как литературному критику будет достаточно литературы, чтобы понять личность. Но выяснилось, что с Лениным это не работает. Поэтому я от отчаяния стал ездить по этим ленинским местам. И это оказалось более продуктивным. Я постепенно стал понимать, что Ленин – это продукт не просто его интеллектуальной эволюции, но и конкретных географий. В его судьбе можно прочувствовать действие географических сил, в каждой местности своих.
Это не случайно. Я уже потом выяснил, что многие ленинские биографы начинали с такого турне по ленинским местам. Ленин сам был одержимым путешественником, и это важная, странная особенность его личности. Никто из его окружения так много времени не посвящал туризму и перемещению. Это какая-то важная для него история. Не самая важная для него, но мне позволившая зацепиться за него.
– Мне показалось, что у Вас Ленин такой, знаете, прикольный-молодёжный. У Вас была цель осовременить его?
– Нет, это последнее, что я хотел сделать – пририсовать Ленину айфон вместо кепки. Мне кажется это вульгарным трюком. Мне важно было показать, что рассказчик – не Ленин, а рассказчик находится в 17-м году; что границы, которая для обывателя является непреодолимой – «вот есть прошлое, а есть настоящее, и это две разные вселенные» – не существует и рассказчик может шастать туда-сюда.
Это история не про осовременивание Ленина, а про рассказчика, который здесь и сейчас. Эта книга с таким рассказчиком не могла бы быть написана ни в 37-м, ни в 67-м, ни в 87-м. Вот именно за счёт фигуры, которую сконструировал рассказчик.
– Что дальше? Чьи биографии будут ещё, если будут?
– Я уже много лет пишу – ещё до Гагарина и до Ленина – биографию нашего современника, живого и здравствующего. Это, как и в случае с Лениным и Прохановым, история странной идеи, изложенная через историю странного человека. Могу только сказать, что он странный математик. Соль такого рода странных биографических романов заключается в трюке с рассказчиком, который надо придумать. У меня огромное количество материалов, но я не понимаю, как их «разыграть». Если разыграю, то напишу про этого математика.
– Если не секрет, на что потратите премию?
– Не знаю. Пока я думаю, как распорядиться с букетом, который я получил.