"Клюев предчувствовал смерть": актер простился с коллегами за 3 недели до ухода
Борис Клюев, скончавшийся 1 сентября, успел сняться в новом фильме о мушкетерах. Это его последняя киноработа
Борис Клюев, скончавшийся 1 сентября, успел сняться в фильме о мушкетерах. Это его последняя киноработа.
Sobesednik.ru узнал, что перед смертью Борис Клюев успел сняться в своем последнем фильме – о мушкетерах. Как рассказал нам режиссёр Георгий Малиновский, по сюжету ленты «Легенды навсегда», герои знаменитой картины «Д’Артатьян и три мушкетёра» видят себя на экране молодыми и полными сил. Исполнители главных ролей «уходят» в экран, чтобы остаться в вечности. Действие происходит накануне Нового года.
Для Бориса Клюева, сыгравшего красавца Рошфора, этот фильм оказался пророческим, а роль – финальной в кинематографе.
– Клюев первым из всех актёров, которые снимались у Георгия Юнгвальд-Хилькевича, дал согласие принять участие в моём фильме, – рассказывает в интервью Sobesednik.ru Георгий. – Причём идею короткометражной ленты мне подсказал сам Борис Владимирович.
Сначала я написал песню, посвящённую картине «Д’Артаньян и три мушкетёра», но любое посвящение всегда требует визуального ряда. В первую очередь я позвонил Боярскому, но Михаил Сергеевич сначала не воспринял мою идею, а Клюев сразу сказал: «Приезжай!»
Я расстроился, когда на пропускной Малого театра не обнаружил себя в списках приглашённых. Но тут спускается Борис Владимирович. «Пойдёмте со мной, – вежливо предложил он. – Зачем мне оскорблять вас этой бюрократией? Поэтому я не внёс вас в списки». «Я его беру под свою ответственность», – сказал он, повернувшись к охраннику.
Послушав запись, Борис Клюев сказал: «Хорошая песня. Ты её точно сам написал?» «Сам», – подтвердил я, – продолжает Малиновский. – «Зачем тебе клип? Сними короткометражку», – предложил Борис Владимирович. Так мы стали снимать наше кино.
В процессе работы Клюев во всем поддерживал режиссера, помогал ему. «Борис Владимирович снимался совершенно бесплатно, он горел этой идеей», – говорит Георгий.
– Каким вам запомнился Борис Клюев?
– Человек-клад! Это был абсолютно уверенный, крепкий, очень добрый, но в то же время сильный человек. Когда мы встретились в Малом театре, у меня было ощущение, что вышел лев. Прямо лев! Он был настолько обаятелен, элегантен. Моя помощница обратила внимание, что актёр даже франтоват. Меня сразу это покорило в нём. Из всех пяти Народных артистов, которые у меня снимались в фильме, он выглядел самым крепким.
Мы переживали за Александра Трофимова, который сыграл кардинала Ришелье. Возможно, я бы никогда не снял Александра Алексеевича, если бы не Клюев. Звоню Трофимову, а он сильно заикается. Я подумал, что он плохо себя чувствует, что же я буду тащить больного человека на съёмки. Позвонил Борису Владимировичу, рассказал про Трофимова. «Позвони ему и скажи: "Саша, не гони"», – посоветовал Клюев. "А в чём дело-то?" – растерялся я. "Как в чём?! Саша всю жизнь заикается, не ведись на это. В "Трёх мушкетёрах" его озвучивал Миша Козаков. Поэтому бери Сашу смело, он тебе всё молчаливо отлично отыграет». Вот так на каждом шагу он мне помогал, подсказывал. Не получалось уговорить Ирину Алферову, которая сыграла Констанцию. «Да не обижайся ты на неё, – успокаивал меня Борис Владимирович. – Хилькевич Иру не хотел снимать, её ему навязали».
– Георгий, вы знали о проблемах со здоровьем у Бориса Владимировича?
– Сам он об этом не говорил, я от Боярского узнал. В своей последней сцене Клюев снялся в декабре.
«Если ты меня не снимешь сегодня, – сказал Борис Владимирович, позвонив мне, – то я могу тебе всё завалить».
Я подумал, может, у него какие-то дела. Но потом узнал, что он лёг в больницу, – говорит Малиновский. – Встретившись, спросил о его самочувствии. «Могло быть, конечно, и лучше», – ответил он. А подумав, добавил: «Но могло быть и хуже…»
– Вы успели показать мастеру вашу работу?
– Сожалею, нет. Мы должны были встретиться с Борисом Владимировичем три недели тому назад, чтобы подписать необходимые документы на использование прав. Я ехал из Петербурга, где встречался с Боярским, позвонил Клюеву.
«Ты знаешь, я себя очень плохо чувствую, – сказал он, – мы, наверное, с тобой сможем встретиться через два-три дня». Потом, помолчав, произнес: «Наверное, я тебя подведу…» Я тогда не понял, в чём он меня подведёт – этот профессионал, человек слова.
Когда узнал о его уходе, вспомнил тот разговор с ним и понял, о чём он меня предупреждал. «Я обязательно буду у тебя на премьере! – радостно говорил он. – Что бы ни произошло!» Но три недели назад Борис Владимирович понял, что уже никогда не сможет ко мне прийти, и честно предупредил меня об этом.
