Вдова актера Виктора Павлова: Перед смертью Витя увидел что-то странное в окне...

Актриса Татьяна Говорова, супруга Виктора Павлова, прославившегося ролью студента в комедии «Операции Ы» («Билет номер девять. Приём!») и друга Шарапова – Левченко в фильме «Место встречи изменить нельзя», рассказала о жизни с ним и о его слезах уже после смерти.

24 августа – день памяти артиста. Виктор Павлов ушел из жизни в 2006 году. Накануне Татьяна Говорова дала интервью Sobesednik.ru.

– «Место встречи изменить нельзя», «Адъютант его превосходительства», «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «О бедном гусаре замолвите слово» – когда по телевизору показывают фильмы с участием Вити, всегда смотрю, – признается нам Татьяна Николаевна. – До сих пор ношу перстенек, который он мне подарил. В Ленинграде в антикварном магазине купил камею, а уже в Москве заказал серебряную огранку. Витя так был доволен, что я ношу его, не снимая…

Витя ушел 24 августа 2006 года. Он сидел на стуле в комнате. Я собиралась в магазин за хлебом. «Ты на улицу?» – спросил он меня. Говорю: «Я быстро, только туда и обратно». А он показывает на окно: «Посмотри». «Что там, Витя?» – спрашиваю. На улице светло, тепло, облачка по ясному небу плывут. Ничего необычного. «Ну, вот же! Как ты не видишь!» – с досадой говорит он. Сколько не вглядывалась, ничего этакого не заметила.

«Ну, ладно... Иди», – сказал Виктор. Возвращаюсь – и сразу на кухню. Кричу: «Витенька, иди обедать! Сейчас разогрею». И тишина в ответ. Захожу в комнату. Витя по-прежнему сидит на стуле. Но его уже нет... До сих пор мучаюсь, думаю: и что он увидел тогда в окне?!

Соблазнила венгерским купальником

– Когда Витьку увидела в первый раз, он вовсе меня не впечатлил, – смеется Говорова. – Это было весной 1965 года. К тому времени я уже служила в театре имени Ермоловой, а он пришел к нам из «Современника», где успел поработать пару лет после окончания театрального училища. Помню, собрались мы в репетиционном зале на первую читку пьесы Джона Пристли «Время и семья Конвей». Виктору досталась отрицательная роль Эрнеста Биверса — молодого скромного парня, который с годами превращается в богатого самодовольного мерзавца. А я играла подругу семьи Конвей Джоан Хельфорд. И вот нам его представляют. Он встал, пошатываясь. Заметно, что волнуется страшно. Краснеет, бледнеет, ухо чешет постоянно. Я еще недовольно подумала: «Каких же нервных в театр набирают!» Но со временем он освоился, стал поспокойнее.

Однажды мы собрались в квартире у одного нашего артиста. Общались, смеялись. Я на диванчике сидела, Витя поодаль на стуле. Вдруг он взял гитару и запел романсы. Тут у меня словно мороз по коже: такой прекрасный голос, печальные глаза. Во время песни я словно увидела его душу, такую ранимую, добрую. А потом он отложил гитару, подошел ко мне и говорит: «Ты сидишь как-то неудобно. Давай подушечку подложу». И слегка коснулся моей руки. Вот тут, что называется, меня словно током ударило. Скажу честно, тогда Витька как-то спокойно ко мне относился. Я же после того вечера только о нем и думала.

Вскоре мы отправились на гастроли в Ростов-на-Дону. Ну, думаю, там-то я тебе покажу. А у меня был такой красивый купальник, который мне сшили в Венгрии: бикини с сеточкой. Мне же 25 лет было, фигурка тоненькая такая, купальник сидел на мне идеально. И вот, когда мы компанией пошли на пляж, я его надела и специально перед Витей красовалась. Думаю, тогда-то он меня и оценил по-настоящему.

На следующий день мы шли с друзьями по улице. Я увидела, что через дорогу продаются цветы. Вдруг подумала: «Если сейчас Витька купит мне цветок, значит, все у нас будет». И только такая мысль проскочила, Витя отделился от нашей компании, перебежал дорогу и подошел к цветочному торговцу. Вернулся и протянул мне большую красную розу. Мистика какая-та! За всю жизнь много цветов Витя дарил, но эту розу я запомнила навсегда.

«Признался мне в любви и заплакал»

Месяц мы гастролировали в Ростове-на-Дону, а потом поехали со спектаклями в Кисловодск. Наши отношения пока не развивались, все было на уровне улыбок и взглядов. Приезжаем в Кисловодск. На вокзале выясняется, что Павлову не хватило жилья. Всех разместили по съемным комнатам и квартирам, а про него почему-то забыли. Он так и остался на вокзале ждать, пока ситуация не прояснится.

Меня поселили с подругой в квартиру одной старушки. Только мы там обосновались, подруга меня спрашивает: «А Павлова-то куда заселили?» «А он на вокзале так и остался», – отвечаю с досадой. Сама думаю: ищи теперь моего Витьку, город курортный, девчонок много, в момент приберут к рукам. И подруга мне советует: «Ты позови его к нам, договорись с хозяйкой». Поначалу наша старушка отказывалась, а потом махнула рукой: «Ладно, ведите своего парня». Я на вокзал побежала, Витька еще там был. Привела. Так он и жил с нами целый месяц, за ширмой храпел.

Через несколько дней мы пошли гулять. Сели в кафе, выпили шампанского.

И тут Витя начал что-то быстро-быстро говорить. Я сейчас и не помню какие слова, но что-то про то, как меня любит. Так Витя волновался! Сбивался, заикался. Я любовалась им в этот момент, такой он был настоящий, искренний. Ну, как ребенок! А потом вдруг заплакал и, пробормотав «Извини, мне надо выйти», убежал в туалет. Мое сердце было окончательно покорено.

Вернувшись в Москву, мы еще год «женихались». Все это время я ждала, что он сделает мне предложение. Но Витька молчал. Однажды я не выдержала, завела разговор о замужестве, заплакала. Все, как и полагается женщине. Витя не выдержал: «Все, успокойся, поехали подавать заявление». Только подошли к ЗАГСу, он усаживает меня на скамеечку и говорит, так серьезно, обдуманно: «Знаешь, мне ведь нечего тебе предложить. Жить нам негде, денег немного. Профессия актерская очень зависимая, сегодня есть работа, завтра — нет. Может, еще подумаем?!» Ну, начались эти мужские штучки! И только собралась снова зареветь, он вскочил: «Все, все, пойдем в ЗАГС!» Так и подали заявление.

Это потом я поняла, что Витя вовсе не уклонялся от женитьбы, просто как человек ответственный хотел предупредить меня, что будут трудности. Хотел все взвесить перед таким серьезным шагом. К тому же сам переходил в новый для себя период, такой взрослый, мужской.

С Олегом Далем говорил по-французски

– У Вити правое ухо было слегка оттопыренным. Из-за этого я иногда звала его «Витьушко», – продолжает Татьяна Николаевна. – Одно время допытывалась: почему ухо такое? Он каждый раз бормотал разное: то в юности покалечил во время борьбы, то сломали в уличной драке. Ну, не хочет человек отвечать, неприятно ему вспоминать! Я и не спрашивала потом. Кстати, говорят, что, увидев его ухо, режиссер Леонид Гайдай в свое время пригласил Витю на роль студента Дуба в фильм «Операция Ы и другие приключения Шурика». Там ухо Павлова сыграло почти главную роль.

При кажущейся легкости Витька в общении был человеком осторожным, не таким уж и открытым. Не раскрывал душу перед каждым нараспашку. Очень любил Олега Даля, Мишу Кононова и Виталия Соломина, с которыми учился вместе в театральном училище. Ох и проказничали они в свое время!

Например, Витя рассказывал, как они с Олегом Далем сдавали экзамен по французскому языку. Играли какую-то сценку, а текст на французском не выучили. Тогда написали фразы на листочках и разложили по аудитории в разных местах. Ходят, подглядывают и произносят слова. Вдруг кто-то открыл дверь, и листки эти сквозняком сдуло. Ребята не растерялись. Начали говорить абракадабру – все, что вообще знали по-французски. Не по сюжету. Все смеялись. А Вите и Олегу поставили пятерки за находчивость.

Во время съемок он не забывал и про семью. В любом городе в перерыве мог сбегать на местный рынок и купить нам домой что-нибудь вкусненькое. Помню, из Одессы, где снимали «Место встречи изменить нельзя» (в этом фильме Витя сыграл Сергея Левченко) привез вкусной рыбки. Кстати, сыграть эту роль Витьке подсказала я.

Станислав Говорухин дал ему роман «Эра милосердия» братьев Вайнеров и предложил выбрать роль. Витя вечером убегал на очередные ночные съемки и сунул книгу мне, велел прочитать и рассказать ему впечатления. Так я увлеклась романом, что читала до утра. И больше всего меня впечатлила роль Левченко. Я ему потом и сказала.

Во время съемок фильма произошла неприятная заминка: у Володи Высоцкого (Жеглова) и у Володи Конкина (Шарапова) произошло какое-то недопонимание. Говорят, Высоцкий хотел, чтобы его партнером был Иван Бортник. А тут — Конкин. Ну, и не заладилось что-то у них в отношениях. На съемках в Одессе после очередной размолвки Володя Конкин решил все бросить и уехать. Ушел со съемочной площадки в гостиницу вещи собирать. Витя пошел следом. Пришел к нему и говорит: «Уехать ты всегда успеешь, пойдем прогуляемся». И пошли они на набережную. Там раньше был институт марксизма-ленинизма, где стояли скульптуры этих вождей пролетариата. И вот под ними Витя начал проигрывать сам с собой сцены Конкина. Но делал это с долей комедии.

Володя потом рассказывал: так хохотал, что вовсе забыл об обидах и сомнениях. Решил снова пробовать сниматься. Так Витя вернул Конкина в «Место встречи». 

Помню, после выхода на экраны фильма «Адъютант его превосходительства», где Витя сыграл бандита Мирона Осадчего, мы пришли в магазин. А там очередь. Стоим. Вдруг какая-та наглая девушка, расталкивая всех, стала пробираться к прилавку. Виктор ее решил осадить: «Девушка, встаньте в очередь, как все. Видите, тут же и бабушки стоят». Эта девушка повернулась к нам и сказала со злостью: «Ты на экране сволочь, такой же и в жизни!»

Птиц называл именами артистов

– Помню, когда была беременная, устроила ему истерику, – вздыхает Говорова. – В таком положении женщины часто становятся обидчивыми и капризными. Ну и говорю ему: «Вот раньше ты за мной лучше ухаживал – романсы пел, цветы дарил, мы на шашлыки часто выезжали. А теперь все закончилось?!» И в слезы. Он покраснел, запыхтел и ответил: «Танечка, птица поет один раз...»  И вышел из квартиры. Я тогда оторопела, даже слезы высохли. А через час он приносит домой горячий шашлык, целует меня и угощает. Оказывается, купил мясо, шампура, разжег во дворе дома костер и сделал для меня шашлык. Вот такой был непредсказуемый.

Хозяйственный был очень. Правда, бывало, эта хозяйственность шла не впрок. Как-то приехал с гастролей по Чехословакии. Прихожу я на Киевский вокзал встречать. Смотрю: выходят из поезда Витя и Боря Клюев, выгружают на перрон коробки. Много коробок. «Это все обувь», – с гордостью говорят мне. Кое-как довезли все это до дома. Оказывается, в каком-то маленьком чешском городишке они нашли комиссионный магазин. И на суточные (а они вообще крохотными были) накупили уцененную обувь. Витька наказал мне сдать эти туфли и ботинки в советские «комиссионки», дескать, у нас подороже будет, заработаем. Но никто у меня обувь так и не принял, настолько она оказалась непригодной. Потом Витя все это сдал за копейки какому-то грузину. 

Витя очень любил нашу дочь, делал все, что она желала. Вместе они ездили на Птичий рынок, приносили оттуда всевозможных животных. У нас жили и песики, и кошечки, и хомячки. А еще жил у нас щегол. Витька же с детства любил птиц, умел «разговаривать» с ними на птичьем языке.

Помню, выпустили щегла полетать по квартире, а он пропал. Ищем его, найти не можем. И тут Витя засвистел как-то по-особенному. Прислушались, а щегол ему отвечает так тихо. Пошли по звуку: оказывается, за картину залетел и там застрял. А в Малом театре, где служил в последние годы, Витя устроил на чердаке голубятню. Дело в том, что с Виталием Соломиным они выпустили спектакль «Мой любимый клоун». И Виктор придумал, чтобы по ходу сюжета на сцену вылетали голуби. Под это дело он и попросил руководство разрешить ему завести в театре птиц. Носил им корм, пропадал с ними по вечерам. Он и меня с дочерью туда водил. Надо было видеть лицо Вити, когда он возился с птицами. Со стороны на счастливого ребенка был похож. Каждому голубю даже свое имя придумал – в честь легендарных артистов Малого театра. Самый озорной – это Игорь Ильинский, суровый — Елена Гоголева, важный —  Михаил Царев.

С Витей прощались на сцене Малого театра. Помню, подошла я к Витюшке, когда еще не пускали зрителей.

Стоим мы с Борей Клюевым. Я разговариваю с Витей, говорю ему что-то свое личное. Вдруг Боря шепчет: «Таня, смотри, он плачет». Действительно, по щеке Витеньки слеза потекла. И вовсе он не умер.

У меня и сейчас впечатление, что живой он. Смотрит на меня со стороны, иногда помогает, иногда подсмеивается. Но по-прежнему живой.