Ректор ГИТИСа: В этом году вступительные сдавали с ножами, вилками и пистолетами
Ректор ГИТИСа Григорий Заславский рассказал, что провел этим летом, наверное, самые экстремальные вступительные экзамены
Ректор Российского института театрального искусства (ГИТИС) Григорий Заславский провел этим летом, наверное, самые экстремальные вступительные экзамены. «Собеседник» расспросил его о том, с чем приходят в вуз жаждущие актерской профессии.
«Девушка отомстила комиссии, бросив на сцену тампон»
– Григорий Анатольевич, говорят, что в ГИТИСе абитуриенты вытворяли что-то страшное. На экзаменах в ход шли даже ножи и газовые баллончики.
– Понимаете, здоровее за время карантина никто из нас не стал. Ни один человек. Кто-то поправился, кто-то, наоборот, исхудал. Большая нагрузка на психику тоже сказывается. У нас в ГИТИСе недавно только за один день прослушиваний у абитуриентов было изъято пять ножей, одна вилка и один газовый баллончик. Да, разумеется, при выходе мы всё это им возвращаем – никаких коллекций, так сказать, в дополнение к коллекции музея ГУВД Москвы мы не собираем. Все возвращаем, даже перочинные ножики, очень красивые, кстати.
– А какие прямо совсем вопиющие случаи были на этих экзаменах?
– Одна девушка после прослушивания пошла в туалет и вернулась оттуда с использованным гигиеническим тампоном, бросила его на сцену и сказала что-то вроде: «Вот! Это мое вам проклятие во веки веков!» Ничего более экстравагантного пока не было.
Это была, так сказать, ее страшная месть за неутешительные итоги экзамена. Один абитуриент устроил «самоубийство» на глазах у комиссии – потекла даже кровь, искусственная, разумеется. Известный трюк.
– У вас там с ножами даже девушки ходят...
– Да-да, это правда. Но по поводу «девушек с ножами» замечу, что мы не делим абитуриентов по половому признаку. Мы вообще актуальные люди! – смеется ректор. – Для нас, как для Иисуса Христа, нет ни эллина, ни иудея. И к чернокожим студентам и студенткам мы относимся одинаково доброжелательно.
У нас одна чернокожая девушка сейчас заканчивает институт, так она сыграла в дипломном спектакле роль Дездемоны, а не Отелло, например.
– О, это такая новая политкорректность! Как интересно у вас теперь! А Отелло – белый?
– Да-да, всё наоборот. Вообще-то в слове «негр» нет ничего такого. Я в таких случаях всегда говорю: вот евреи пережили холокост и вообще много всяких горестей. Но нам не приходит в голову требовать от поляков, чтобы они перестали называть евреев жидами. Потому что это абсолютно нормальное, нейтральное для польского языка слово, а вовсе не что-то оскорбительное. Это слово и означает по-польски «еврей».
Так что наши языковые традиции позволяют нам называть афроамериканцев неграми без какого бы то ни было унизительного оттенка. Но это кстати. А наши темнокожие – это в основном русские ребята, у которых просто кто-то из родителей чернокожий. И сейчас среди поступающих были, кажется, две девочки, и одна прошла.
«Подошел к экзаменаторам – и трясет, трясет...»
– После «экстравагантных» выходок вы приняли какие-то меры?
– Как раз после девушки с тампоном мы изменили весь порядок. Теперь после того, как прослушивание закончилось, мы всех абитуриентов выпускаем на улицу. Они уже все сделали, в туалет сходили, все свои ножи с пистолетами обратно получили – и вот тут, отойдя, так сказать, на безопасное расстояние и социальную дистанцию, мы им сообщаем о результатах. А что делать?
Ну если совсем серьезно, то мы повысили чувствительность рамок при входе, и они сейчас реагируют даже на небольшой перочинный нож.
– Но разве причина этих абитуриентских фокусов только карантин? Может, влияет мода на акционизм?
– Да ну, я вас умоляю! Просто в театральных вузах есть режиссеры, мастера, которые больше, скажем так, располагают к такого рода экстравагантным поступкам, и есть те, кто меньше.
Вряд ли, например, при поступлении на курс к Владимиру Андрееву какая-нибудь девушка или юноша будет раздеваться догола, стараясь его поразить. Боюсь, что его это не сильно разволнует и он может скорее отказаться от такого темпераментного студента.
А в прошлом году кто-то из приемной комиссии на режиссерском факультете мне сказал, что есть, мол, ощущение, что где-то, в каких-то закрытых группах для абитуриентов разнеслось, что Каменьковичу (это худрук «Мастерской Фоменко») нравится, когда раздеваются, и перед ним на экзаменах был просто какой-то поток раздевающихся. Молодые люди один за другим, входя в аудиторию, полностью раздевались! А один парень, как мне тогда передавали, подошел к экзаменаторскому столу и «трясет и трясет, трясет и трясет», и уже всем неудобно, а он все никак не прекращает. В общем, беда, видимо, у парня с моральными ценностями.
– То есть это банальный расчет на эффект, а не творческие порывы и перфомансы? И не съехавшая от карантина крыша?
– Если и «перфоманс», то в бытовом смысле. Это просто выпендреж. Давайте не будем обижать перфоманс как жанр, где все же есть высокие достижения. То, что делают некоторые абитуриенты – это не талантливо, это просто расчет понравиться. Но это, к сожалению, уже не нравится.
Ну чем нас может поразить раздетый человек, а? Когда-то раньше это, возможно, могло поразить. Сейчас уже нет.
Ленком применил кремлевский лайфхак
– А как вы думаете, зачем вообще сейчас молодые люди идут в театральные вузы? Разве они не видят, насколько театр как форма искусства уязвим перед той же пандемией?
– Мне кажется, что, наоборот, театр показал, что он способен помогать людям переживать тяжелые времена. И востребованность актеров высока, в том числе и в кино, и в сериалах. Я думаю, что театр невозможно убить никакой пандемией. И не вижу никакой растерянности среди актеров – многие сейчас работают, озвучивают, например, сериалы. Всё постепенно вернется на круги своя. Хотя, конечно, кризис будет тяжелым, но театр не в первый раз в своей истории сталкивается с пандемиями.
В отличие, скажем, от кино и от других искусств, более молодых. И он совершенно спокойно эти времена переживет. А сейчас, когда опасность пандемии отступила, я уверен, что билеты в театры будут раскуплены мгновенно, как только начнутся их продажи.
– А насколько теперь безопасно будет ходить в театры?
– Мы все сегодня боимся заболеть коронавирусом, у нас появились эти новые фобии, у меня, к примеру, уже уши болят от масок, мне кажется, что за ушами уже мозоли, настолько неприятные ощущения от постоянного ношения этих, так сказать, аксессуаров.
Ну а театрам, разумеется, приходится принимать беспрецедентные меры безопасности, о которых раньше и помыслить было нельзя. Но что делать? Я недавно был в Ленкоме – так там при входе уже установлено два шлюза, проходя через которые зритель обеззараживается вместе со всей его одеждой. Это обеззараживание действует два часа. Эти шлюзы – буквально кремлевский лайфхак!
Плюс к этому при входе стоит несколько электронных термометров, и каждый человек должен подойти поближе – нет, лбом прикладываться не надо, просто на секунду задержаться, – и устройство выдает температуру. А дальше там стоят какие-то сверкающие нержавейкой короба, которые обеззараживают воздух, и, по-моему, одной такой штуки хватает на 200 кубов воздуха. У нас в ГИТИСе тоже стоят лампы везде, но не такие красивые, попроще.
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник» №29-2020 под заголовком «Ректор ГИТИСа Григорий Заславский: Абитуриенты приходят на экзамен с ножами и пистолетами».