Фото с историей: Илья Глазунов пишет портрет Елены Образцовой
На этом фото 1981 года народному художнику СССР Илье Глазунову позирует для портрета Елена Образцова
Сегодня портрет Елены Образцовой кисти народного художника СССР Ильи Глазунова выставлен в галерее его имени. А эта фотография сделана в 1981 году в квартире певицы на улице Жолтовского (ныне Ермолаевский переулок), когда два гения (кстати, оба ленинградские блокадники) работали вместе.
– Елену Васильевну было трудно уговорить позировать, она очень избирательно к этому относилась. Но папа всегда до конца боролся за свою идею, – рассказывает «Собеседнику» сын мастера Иван Глазунов. – Знаю, что вся работа заняла несколько месяцев: у обоих рабочие графики были напряженными. Конечно, эта фотография постановочная. Чтобы все выглядели хорошо, ставили свет, выбирали правильный ракурс. Но они действительно работали над портретом в этой самой комнате. Возникали некоторые трудности, потому что дом Образцовой – не мастерская. Было довольно тесно.
– Эти белые обои с синими птицами на ветках я очень любила. Если не ошибаюсь, мама привезла их из Америки, – делится в разговоре с нами дочь певицы Елена Образцова-Макарова. – Благодаря им комната выглядела светлой и большой. Илье Сергеевичу понравились эти птички. Он сразу назвал их райскими и предложил именно на их фоне делать портрет. Мама показала Глазунову все платья, которые у нее были, и выбрали это темно-синее с шифоновой накидкой. Его специально для нее сшил греческий дизайнер Джордж Ставропулос. Она в этом платье много выступала по всему миру. Сегодня оно находится у меня дома.
Помню, мама очень хотела, чтобы на портрете были розы, но Глазунов настоял на гвоздиках. Говорил, что здесь подойдут именно тонкие, хрупкие, красные цветы. Кстати, в одной из постановок «Кармен» мама выходила в последней сцене именно с гвоздиками, рассыпала их, как будто это капли крови ее героини.
Успеть до заката
– Дни, когда они работали над портретом, вспоминаю с особым удовольствием, – продолжает Елена. – Илья Сергеевич был потрясающим рассказчиком, энциклопедических знаний человеком. Его визиты в наш дом для меня были введением в историю России. Что я, советская школьница, знала из учебников? Про плохого царя Николая II, про хорошую революцию. А Глазунов рассказывал так, что я понимала: есть и другая точка зрения. Когда он стал приглашать нас к себе домой, в его огромной библиотеке я любила забираться по приставной лестнице наверх, там усаживалась и читала. Илья Сергеевич выдавал мне, например, подшивку газеты «Правда» за 1919 год. Я листала, и волосы дыбом вставали. Нам же в школе об этом не говорили! Глазунов рассказывал об иконах, об императорской семье. С ним было очень интересно. Создавалось ощущение, что я разговариваю с человеком из другой эпохи, у него речь была, как в XIX веке.
Художник в работе был требовательным. Хотя передохнуть Елене Образцовой иногда разрешал. Что-то схватывал и, пока прорисовывал, позволял актрисе присесть. Писали только в те часы, пока с улицы светило солнце, причем именно так, как нужно было художнику.
– Помню, Глазунов рассказал, как писал Индиру Ганди. Он оставлял в доме Ганди недоделанную работу, прикрывал полотном и наказывал: «Только не подсматривать!» Однажды прикрыл так, чтобы потом самому можно было заметить: открывали полотно или нет. Пришел и увидел: да, все-таки подсматривали. Услышав это, Лена поняла, как действовать, и, когда Глазунов уходил, подсматривала так, чтобы художник потом не догадался, – рассказывает «Собеседнику» первый супруг Образцовой Вячеслав Макаров.
Минкульт отобрал у певицы рояль
В кадре Елена Васильевна положила правую руку на рояль. Оказывается, у нее с этим инструментом связана неприятная история.
– Это Steinway, который маме выделили от Министерства культуры. Тогда в распоряжение Минкульта поступило пять таких роялей. Один из них достался Святославу Рихтеру, другой – маме, три остальных – еще куда-то распределили, – вспоминает Елена Образцова-Макарова. – Рояль у нас стоял много лет. Однажды маме позвонили из министерства и сказали, что она должна вернуть рояль, а еще заплатить за амортизацию. Вернули. Знаю, что он сейчас стоит в консерватории, по-моему, никому и не нужный. А в ответ о деньгах за амортизацию мама сказала тогда чиновникам: «За всю свою жизнь я привезла в страну такое количество валюты, что этими роялями можно выстроить в два ряда дорогу от моего дома до консерватории и обратно». Тогда ведь советские артисты все заработанные за границей деньги сдавали государству. Когда выносили инструмент из квартиры, рабочие случайно ударили декой об угол. Раздался страшный звук, и мама закричала. Она проплакала несколько дней, даже врачей вызывали. Ведь оторвали кусок ее души. Да еще так низко поступили по отношению к ней!
Будучи человеком сильным, мама не переносила хамства, в ответ терялась. Она могла бы побороться – и рояль бы оставили, – но сдалась. Мама именно эту историю всегда вспоминала с большим волнением. Кстати, умный Рихтер подобного избежал. Он сразу оформил свой рояль на баланс какого-то государственного учреждения, которое «выдало» ему инструмент в безвозмездное пользование.
В комнате и на рояле – в основном фотографии коллег по музыкальному миру. Например, итальянского дирижера Клаудио Аббадо с его подписью. Есть фотокарточка Лучано Паваротти, где он написал Образцовой: «Люблю-блю-блю-блю-блю…» Также снимок австрийского дирижера Караяна с автографом и признанием в любви.
– Этот шкаф, встроенный в стену, делался на заказ, – рассматривая кадр, говорит Елена Образцова-младшая. – Там хранились ноты, книги разные и альбомы по искусству, которые она покупала за границей на свои суточные. Помню, классе в четвертом на уроке рисования я изобразила Адама и Еву в раю. Библейские сюжеты позаимствовала в этих альбомах по живописи, и для меня это было естественным. Ни эротики, ни порнографии в этом не увидела. Но учителя возмущались – девочка нарисовала ТАКОЕ! Звонили папе, ругались.
Галстук из чулка
Илья Сергеевич был не только хорошо образован, но и всегда стильно одет.
– Да, он и работал в таком виде, как изображен на этой фотографии – в костюме, – говорит Иван Глазунов. – В те времена, конечно, было сложно в нашей стране с хорошей одеждой. Что-то он привозил из-за границы, но специально в ателье не шил. Несмотря на то, что к одежде вообще он относился легко, у него был свой вкус, которому всегда следовал. Как говорила моя мама Нина Виноградова-Бенуа, Глазунов может даже из чулка сделать галстук. Любил костюмы, галстуки, пиджаки. В свитере с оттянутым горлом никогда не ходил. Даже если надевал джинсы, то носил их с пиджаком. Мне кажется, он одевался вопреки общепринятому представлению о художнике. Конечно, выделялся на фоне советской серой Москвы. Глазунов одним из первых в Москве ездил на «Мерседесе», курил сигареты «Мальборо». Но специально имиджем не занимался, никого никогда не изображал.
С Образцовой отец встречался и после их совместной работы. Она ушла из жизни раньше Ильи Сергеевича на два года. К сожалению, папа не смог присутствовать на похоронах, но, знаю, очень страдал из-за этого.
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник» №26-2019 под заголовком «Образцова тайком от Глазунова подсматривала за своим портретом».