Эдвард Радзинский: Плитка – это метафора нашей сегодняшней жизни

У Эдварда Радзинского выходит новая книга — не историческая, а драматургическая. С писателем побеседовал Sobesednik.ru

Фото: Эдвард Радзинский на фестивале "Красная площадь – 2017" // Андрей Струнин / Sobesednik.ru

У Эдварда Радзинского выходит новая книга — не историческая, а драматургическая. С писателем побеседовал Sobesednik.ru.

«Дочь Ленина» — это сборник пьес. Накануне выхода книги Эдвард Станиславович рассказал Sobesednik.ru, почему и о чем он снова пишет пьесы, а также о своем настроении, о планах покорить Youtube и немножко — о похоронах Ленина.

Читатающая публика, да и телезрители привыкли, что Радзинский пишет исторические романы, но театралы хорошо знают именно его пьесы, всегда неожиданные, парадоксальные, легкие и искристые, кто бы ни был их героями — любвники это, полководцы или мудрецы. В 90-х у Радзинского шли сразу девять пьес в разных московских театрах — это, вообще-то, чистый театральный рекорд. При этом за право поставить что-то «свеженькое от Радзинского» режиссеры конкурировали.

Драматургическая биография Эдварда Радзинского — одна из самых счастливых. Павел Симонов, отец актрисы Евгении Симоновой, знаменитый физиолог, написал как-то статью «Золотой мальчик», где очень удивлялся и разбирался, почему Радзинскому так везет. И ведь правда, в тоскливые времена мордатых парткомов и ханжеских пьес на производственные темы делать, например, «Театр времен Нерона и Сенеки» и спектакли, пронизанные эротизмом от и до, где секс между женщиной и мужчиной мог, прямо как в жизни, случиться на первом же свидании — это было в высшей степени «тьфу на вас». Кощунство, в общем.

И ведь это поразительное совпадение: в нашу жизнь вернулись скрепы — и одновременно в драматургию возвращается Радзинский.

— Знаешь, это на самом деле возвращение к себе. Я вновь драматург, мне это снова интересно, только я теперь занят собственным театром одного актера. Этот актер — я сам, — говорит Эдвард Радзинский. — Прежнего театра уже нет, нет актеров, кто мог бы держать мысль в большом монологе. И, в общем, я, убедившись в этом уже сотню раз, испытал даже облегчение: ну наконец-то я избавлюсь от этой чужой беспомощности и все теперь буду делать сам. И мне не кого «сваливать»: «знаете, они не сумели меня поставить».

В последние месяцы Эдвард Станиславович редко бывает дома — все время в разъездах. У него выступления. Много где: кроме Москвы Лондон, Петербург, Рига, Казань, Хельсинки, много других городов. И публика, большая часть которой — студенты с рюкзаками и хипстеры с подружками, оккупирует все до потолка, даже ступеньки в проходах. Успех? Да.

— Я окружен сейчас этой молодой аудиторией все время. У меня раньше не было таких зрителей и читателей. Совершенно изменился возрастной состав. Сам еще не понял до конца, в чем дело.

— Может, поэтому вы такой веселый?

— Конечно. Кроме того, это же большая радость — быть человеком-театром. У меня все с собой. Моя жизнь сейчас — это дикое, сумасшедшее напряжение. Я заканчиваю очень большую книгу — «Царство женщин, или Русский парадокс». Плюс к этому все разъезды и выступления — это бешеный адреналин. Я по натуре своей не очень веселый человек, но мне часто приходится им быть. Вот только приезжаешь домой, а тут вся Москва клянет эту плитку, но все бесполезно, потому что у начальства есть жена, а у жены есть плитка, ее надо куда-то девать, и поэтому ей ежегодно теперь обкладывают Москву. Плитка — это метафора всей нашей сегодняшней жизни. Это то, что не понятно никому.

— Что собираетесь делать в ближайшее время?

— Я собираюсь выйти в интернет. Может, это будет канал на Youtube. Я очень хочу делать портреты императоров с какими-то их афоризмами о времени. Это будут маленькие сюжеты, не гигантские. Публика перестает воспринимать большое.

В новой книге Радзинского пять пьес. Они все разные. Самые загадочные и при этом отчетливо рифмующиеся с нашей реальностью — это «Дочь Ленина» и «Серый кардинал». Автор говорит, что это две абсолютные мистерии. Герой «Серого кардинала» похоронен в Кремлевской стене — это Куусинен, он предал в своей жизни всех, до кого только мог дотянуться. Его жена получила 15 лет тюрьмы, сын сидел два года; вся финская компартия в полном составе тоже была уничтожена, кроме Куусинена, который ее возглавлял. Кроме того, Куусинен «создал» Андропова:

— Вероятнее всего, Андропов был родным сыном Куусинена, — говорит Радзинский. — Это объясняет и их близость, и покровительство, и внешнее сходство. У Андропова был точно такой же странный характерный нос, как и у Куусинена. В пьесе есть разговор с женой Куусинена, многое объясняющий.

«Дочь Ленина» — это взгляд на историю из постели (так нас уверил автор), и это история актера, очень похожего на Ленина , но при этом у него фамилия, к несчастью, Рабинович, хотя по национальности он русский. Кроме прочих приключений, Рабиновичу предлагают стать мумией Ленина, чтобы отвезти его в Нью-Йорк.

— Эдвард Станиславович, как думаете, похоронят ли Ленина в этом году?

— Похоронят, конечно. Когда начнется какое-нибудь напряжение, чтобы его сгладить, переключить, начнут хоронить Ленина. Сначала надо, думаю, захоронить останки Николая Втрого и его семьи. И уже потом хоронить его убийцу.

[:wsame:][:wsame:]

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика